Лестница оканчивалась площадкой с закрытой дверью, которую Бомонт отпер ключом.
За ней оказалась комната, совершенно пустая, за исключением плетеной корзины с огромной чугунной вазой. От пола до потолка помещение было обшито панелями — эдакий исполинский ящик неясного назначения, выполнявший роль своего рода тамбура для маскировки двери, которая по закрытии стала совершенно незаметна. Шум парового двигателя меж тем усилился.
Бомонт повозился с панелью на противоположной стене, и когда та бесшумно скользнула в сторону, шагнул в открывшееся взорам пронизанное светом пространство — в зал собора. Следуя за ним, Элис задумалась, сколько еще настенных панелей храма скрывают за собой потайные двери и откуда Нарбондо, а от него и Бомонт, узнали о них? Или же эти тайные ходы — воплощение зловещих замыслов горбуна? Сомнительно, конечно, что ему удалось все обустроить тайком. И, что еще более важно, с какой целью?
Внутри собор Оксфордских мучеников производил ошеломляющее впечатление. Элис крепко сжала ручку Эдди. Влево уходила галерея, однако они свернули в сводчатый неф, белые кружевные арки которого представлялись чересчур изящными, чтобы поддерживать невероятно высокий стеклянный потолок над вздымающимися с трех сторон прозрачными стенами. Впереди виднелся расписанный белыми и золотыми цветами алтарь, установленный в средней части огромного приподнятого трансепта, к которому вели с полдесятка широких ступеней. Сам алтарь, тридцать футов в длину и восемь в ширину, был сооружен из тяжелого камня и поддерживался низкой мраморной арочной стеной, напоминающей акведук. Над ним на золотых цепях висели гигантские люстры, каждая не иначе как с тысячью свечей, пока еще незажженных.
Справа и слева от центрального прохода тянулись ряды изящных скамеек из окрашенного в белый цвет чугуна с золочеными подушками. Через прозрачный потолок Элис посмотрела на небо: за омываемыми дождем стеклами виднелось захватывающее дух скопление туч. Но, похоже, скверная погода ничуть не испугала стремившихся взглянуть на церемонию горожан: людская масса простиралась от стен храма до набережной Виктории и моста Блэкфрайарз.
Послышался звук удаляющихся шагов — вероятно, даже не подумавший снять шапку Бомонт со всех ног спешил на встречу с музыкой Баха. Элис оглянулась ему вслед — за ее спиной высилась четвертая стена собора — на этот раз сплошная, обшитая деревянными каркасными панелями, выкрашенными в белый цвет и покрытыми узорами филиграни. Стена эта служила задником исполинскому инструменту — органу размеров поистине фантастических. Тысячи сияющих труб поднимались на высоту от двух до тридцати двух и более футов, а самая крупная из них напоминала дымоход, неведомо зачем украшенный позолотой.
На фоне этого великолепия отыскать пульт органа оказалось непросто, но в конце концов Элис обнаружила и его — в импровизированной беседке с высоким портиком и куполом, которые подпирали шесть мраморных колонн, возведенной на высоком помосте. Вскоре там появился Бомонт, на таком расстоянии смехотворно маленький. Он посмотрел в зал, поклонился воображаемой публике, повернулся спиной и уселся на скамью. Теперь над высоким парапетом виднелась только бобровая шапка, нахлобученная кучером-органистом по самые уши.
Зачем им понадобилось идти в собор, тем более через подземный туннель от логовища Нарбондо — они сэкономили бы минут пятнадцать, просто прогулявшись по улице, — Элис понять не могла. Похоже, и находиться-то здесь посторонним, вроде нее и Хелен, не дозволялось. Двери церкви были заперты и, скорее всего, охранялись, а ярдах в тридцати от входа, среди скамеек, молодая женщина увидела двух солдат, которые явно что-то искали. Один, заметив Элис, некоторое время таращился на нее, но затем вернулся к своему занятию. Все это было очень странно.
— Сядьте, будьте так добры, — проговорила Хелен, для пущей убедительности покачивая пистолетом. — Вот здесь, с краю, и мальчика рядом посадите.
— Как скажете, — пожала плечами Элис, опускаясь на ближайшую скамью и помогая устроиться Эдди. Хелен разместилась позади, в следующем ряду. С южной стены над ними высилось огромное витражное окно, изображающее казнь святых в Смитфилде. Имен их миссис Сент-Ив не помнила, хотя один вроде являлся архиепископом Кентерберийским — после переезда семьи в Айлсфорд почти их сосед, пускай и отдаленный на несколько столетий. Потом память подсказала женщине, что мозаичное панно разработал Милле
[65].
— Хелен, умоляю вас, скажите, зачем мы здесь, — обернулась она к приспешнице Нарбондо. — Может, это как-то связано с голавлем?
Пистолет лежал у злоумышленницы на коленях, и она, несомненно, легко могла его вскинуть, однако, пребывая в глубокой задумчивости, похоже, потеряла к оружию всякий интерес. Элис незаметно вытащила из рукава шляпную булавку и крепко сжала ее в ладони.
— Сегодня собор открывают, причем с величайшей помпой, — отозвалась Хелен. — Говорили, даже королева собиралась посетить церемонию. Она не появлялась на публике с того злополучного падения с лестницы в Виндзорском дворце.
— Собиралась? Значит, ее не будет?
— Прошел слушок о заговоре против нее, к несчастью. Дело рук злосчастных фенианских анархистов, финансируемых самим Гладстоном. Невероятно, правда? Солдаты, которые бродят тут, ищут адскую машинку. Впрочем, они вряд ли что найдут, но двери будут держать закрытыми, пока не убедятся в полной безопасности для зрителей. К тому времени те промокнут до нитки, бедняжки. Лично я не верю, что между собором Оксфордских мучеников и Хампстед-хит можно отыскать хотя бы одного уважающего себя фения. Тем более в такую ужасную погоду.
В этот момент в небе вспыхнула молния, озарив на мгновение убранство собора. Секунд через десять донесся и раскат грома.
— А если я позову одного из этих солдат на помощь? — предположила Элис. — Всех-то вы ни за что не перестреляете.
— Он притворится глухонемым, можете не сомневаться. За участие в небольшом представлении Нарбондо этот парень получит пятнадцатилетний оклад, как и его товарищи, а также те двое, что караулят снаружи. А вот вы ничего не получите. И кстати, советую учесть, что ваш тон я нахожу несколько сардоническим. Дайте мне повод, и я в тот же миг убью вашего сына, а потом, когда он умрет у вас на глазах, пристрелю и вас.
Элис инстинктивно сжала ручку Эдди, а Хелен продолжила:
— Вот только не надо так пугаться, дорогая. За свою роль я получила огромные деньги и получу еще больше, когда упадет занавес и спектакль закончится. Но нисколько не сомневаюсь, если я допущу малейший прокол, потеряю все, в том числе и жизнь. Вы меня поняли?
— Поняла ли я вас? О нет. Понять вас не в моих силах. Но если вы спросите, поняла ли я ваши намерения, поняла ли я, что вы кровожадная и алчная тварь, продавшая душу за кучку бумажек, вот тогда, боюсь, да — тогда я вас прекрасно поняла.
Хелен, устремив на Элис полный жгучей ненависти взор, начала исторгать очередную порцию угроз, но ее голос утонул в вое органа — очевидно, Бомонт пробовал клавиши. Он проиграл первые ноты фуги, на пару секунд умолк, а затем вступил снова, быстро осваиваясь с инструментом.
