— Я принес тебе подарок. Ну не совсем подарок, но ты мне преподнесла «Черную Бесс», и я… Протяни руку, пожалуйста.
Он достал из кармана резную сову.
— Вот.
Девушка взяла фигурку и провела по ней пальцами.
— Ты знаешь, что это? — спросил Финн.
— Да, — сказала она. — Сова. И очень даже похожая. Я различаю очертания вещей, ты же знаешь.
— Как он работает — ну, твой локоть? Ты понимаешь?
— Нет. Я нечасто им пользуюсь, только когда надо. Ты знаешь, как работают твои глаза?
— Нет, они просто действуют, — сказал Финн. — Когда открыты.
— Да. Вот и у меня так. Я могла видеть, когда была маленькой, и я помню цвета и свет. А теперь ни цветов, ни света, только очертания. Свет мне не нужен. День и ночь одинаковы. Чудесная сова, Финн.
— Я возьму тебя посмотреть на них, настоящих сов, самца и самку, когда мы вернемся домой. Хочешь?
Клара ничего не ответила, и парнишка, решив, что ляпнул несусветную глупость, посмотрел ей в лицо — оно было неподвижным и каким-то напряженным.
— То есть я не имел в виду смотреть, — спохватился Финн. — Я хотел…
— Он идет, — громко сказала девушка. — Мистер Клингхаймер у ворот. С остальными.
— Идет? — спросил Бомонт, не спрашивая, откуда Клара знает. — Можешь сказать, сколько их?
Мгновение спустя девушка ответила:
— Четверо.
— Быстро же! — рявкнул Бомонт. — А ведь это я — я сказал Клингхаймеру, что знаю нижнюю дорогу до Маргейта. Лучше человеку держать рот закрытым, если он не ест или не пьет…
— И что нам теперь делать? — спросил Финн. — Драться? У нас сил не хватит. Можно их обогнать?
— Нет. Но там внизу у меня есть хижина, которую построил мой старик. Там еда и ружье. Она пристроена к скале, так что сзади они нас не обойдут.
Тропа впереди резко пошла под уклон, снова изгибаясь зигзагами. Финн шагал размеренно, пытаясь уловить шум погони, но, кроме их собственных шагов и стука копыт Неда, ничего не было — лишь плотная, молчаливая тьма вокруг. Оглядываясь, парнишка видел только, как мисс Бракен идет легкой походкой, держась за хвост Неда Лудда, а дальше смыкалась тьма. Тропа повернула бог весть в какой раз и повела их между каменными стенами, отвесно поднимающимися по сторонам. Воздух здесь был прохладен и пах водой, Финну показалось, что он слышит шум потока неподалеку — видимо, там бежала подземная река.
— Откуда ты знаешь, что Клингхаймер идет за нами? — спросил он Клару. — Ни единого звука.
Девушка молчала так долго, что Финн решил — ей просто не хочется говорить. Но потом прозвучал тихий голос:
— Доктор Пиви влил мне кровь мистера Клингхаймера, а мою — ему. Он собирался жениться на мне. Так он это называл.
Клара снова умолкла, похоже, не в состоянии продолжать. Финн напомнил себе, что девушка предпочитает тишину словам и настаивать на беседе по меньшей мере бестактно. Через минуту Клара сказала:
— Я скорее умру, чем вернусь.
— Я не позволю им забрать тебя, — заверил ее Финн, надеясь, что сказанное не просто блеф. Он слышал, как Клара тихо плачет — наверное, вспоминая о матери, о том, как ее саму выкрали с любимой фермы, и о том, как Клингхаймер использовал ее, заливая в ее жилы свою черную кровь. Финн не мог придумать, что еще сказать, и потому снова положил ладонь на руку Клары — там, где пальцы девушки погружались в гриву Неда, — и больше убирать не стал.
Издалека донеслось что-то вроде боя литавр. Звук шел к ним откуда-то сверху — низкое «буммм… буммм… буммм…» с размеренными интервалами.
— Они скоро прорвутся через дверь, — констатировал Бомонт. — А ну-ка поживее.
Стена по левую сторону тропы давно обвалилась, и шум бегущей воды, а вернее, водопада, звучал теперь очень громко, хотя свет фонаря оказался слишком слаб, чтобы увидеть поток. Глубоко внизу мерцало облако зеленого света, похожее на луг, — массы жаб, обступивших некую темную геометрическую фигуру. Прикинуть расстояние до псевдолуга и прямоугольного пятна Финну никак не удавалось, поэтому он просто продолжал идти вперед. В какой-то момент фонарь высветил впереди ровную площадку и первую из каменных ступеней лестницы, уходящей во мрак.
XXXVII
ПОГОНЯ
Они проехали по Лазарус-уок. Сент-Иву не терпелось увидеть логово Клингхаймера, а также проверить, на всякий случай, не затевается ли там что-либо еще. Что, если Финна и его друзей схватили и притащили туда? В таком случае придется действовать немедленно и, возможно, жестко. Однако особняк, большей частью погруженный в темноту, выглядел опустевшим — по крайней мере, никакого движения в нем не наблюдалось.
Элис и Матушка Ласвелл совместно отвергли предложение Сент-Ива, сделанное им по пути к обители Клингхаймера: немедленно вернуться в «Полжабы», чтобы избежать потенциальной опасности.
— За тобой нужен глаз да глаз, — сказала мужу Элис. — Поверить не могу, что ты отправился прямиком в больницу доктора Пиви и попросил его отрезать тебе голову.
Лэнгдон парировал укол, заметив, что ей тоже не следовало идти в мертвецкую без сопровождения, но Элис ловко отбила этот выпад, указав, что представления не имела о злонамеренности мистера Льюиса, пославшего ее прямо в лапы негодяев. Все это было сказано как бы в шутку — они оба не терпели публичных разбирательств, — но Сент-Ив знал, что Элис ничего забавного во всей этой истории не находила, хотя все и закончилось хорошо, хвала Господу.
На коленях Сент-Ив держал приютившую голову Сары Райт клетку, накрытую тканью, из-под которой торчала ручка. Смотреть на это было невыносимо. Он не знал, что предпринять. Клингхаймер заявлял, что голова продолжает жить, и хотя Сент-Ив по большей части относился к словам похитителя и убийцы без особого почтения, он сам видел, как движутся глаза и губы бедной женщины. И ему пришлось допустить, что Клингхаймер в этом прав. Забирая голову Сары из лечебницы Пиви, Сент-Ив обрек себя на физические и душевные страдания: вся конструкция была громоздкая, неудобная для перевозки, но мало того — теперь, когда грибной эликсир не питал голову, могло наступить время, когда ей — нет, не голове, а подруге Матушки Ласвелл — нужно будет позволить уйти.
Фургон подкатил к задам дома Нарбондо. Тут тоже все было тихо, ворота стояли запертыми. Хасбро подставил спину Биллу Кракену, а тот с нее вскарабкался на стену. Раздался шум приземления, а затем, когда и остальные выбрались из фургона, Сент-Ив расслышал, как Билл бормочет что-то вроде «разэтакие камни» и как тяжелые предметы отшвыривают в сторону. Ворота отворились, и вся компания, за исключением Хасбро, позже въехавшего на фургоне, вошла во двор.
Внутри обнаружился экипаж Клингхаймера — лунный свет ласкал лоснящиеся шкуры лошадей, — а также тяжелый лом, валявшийся у стены, и выломанный воротный запор. Взламывать ворота Клингхаймеру нужды не было. Оставалось предположить, что порчу чужого имущества произвел Финн, проникший во двор прежде Клингхаймера и ныне шагавший где-то во мраке вместе с прочими беглецами. Сент-Ив с Биллом и Хасбро снова притворили створки ворот и подперли их камнями. Закончив работу, Сент-Ив отряхнул руки и, снова подхватив клетку, ощутил на себе внимательный взгляд Матушки Ласвелл.
