Разбитый витраж ждать не мог: если бы стража занялась случившимся раньше, чем Согх все уладил, у меня могли быть проблемы.
Радоваться тому, что очень вовремя сумела обзавестись таким незаменимым союзником, у меня просто не было сил.
— Эльса, — тихо произнесла она. — Трэверти.
— И у тебя правда с головой проблемы?
Она промолчала, но я видела, как дрогнули и сжались ее губы.
— Прости. Я хотела спросить, у тебя правда какое-то расстройство?
— Наверное. Я не знаю. — Эльса быстро, опасливо посмотрела на меня. Просто подняла глаза на мгновение и снова опустила. — Меня всегда называли странной. А три года назад выдали справку.
— Ага-ага. А ты тальвийский знаешь?
Она медленно, с некоторым даже удивлением покачала головой.
— Нет.
— Жаль.
Я тоже не знала тальвийского. Согх же из всего письма, что досталось нам от Эльсы, смог понять лишь одно: лунную руду собирались продавать Тальвийскому государству за ужасающие деньги.
Бегло пробежав глазами письмо, градоправитель тогда невесело усмехнулся:
— Не видать мне контракта на руду.
— Почему?
Он помахал в воздухе листком.
— Тальвийцы готовы платить в три раза больше самой щедрой суммы, что я способен предложить.
Пока штатный врач обрабатывал руку Эльсы в лазарете, мы стояли в пустом коридоре у приоткрытой двери. Согх возмущался по поводу нечестности управляющего Хэмена, комкая в руках письмо, пока я пыталась представить, сколько денег готовы заплатить некоторые люди за лунную руду.
Точную сумму градоправитель называть не стал, а мне было очень интересно.
То, что подобное сотрудничество незаконно, было понятно даже мне. Наше государство не торговало с Тальвой. И отношения у нас были довольно напряженными.
Но зачем тальвийцам вообще понадобилась лунная руда? Ответа на этот вопрос я не знала.
— Эм… Эльса? Может, расскажешь о себе? Нам здесь еще какое-то время придется сидеть. Лучше отвлечься от всяких мыслей.
Она несколько секунд хмурилась, все так же не решаясь поднять глаза, потом кивнула.
— Хорошо.
И снова у меня появилось ощущение, что передо мной сидит не девушка, замешанная в крупном преступлении, а беспомощный ребенок.
Историю о том, как в девять лет она стала сиротой и попала в детский дом, а в шестнадцать по распределению была отправлена работать прачкой, Эльса рассказывала с жутковатым равнодушием. Голос ее дрогнул, лишь когда она упомянула о дяде, что нашел ее три года назад. Он-то и стал опекуном Эльсы. Забрал к себе, оформил ей справку о душевном недомогании и начал использовать в своей противозаконной деятельности.
— Он брат моей матери. — Эльса смущенно улыбнулась. — Оказывается, она была леди, но потом влюбилась в моего папу и сбежала из дома.
— А твой дядя… как, говоришь, его зовут?
— Бернард. Бернард Брукс.
Не Хэмен, конечно, но я все равно ощутила легкий будоражащий холодок, прошедший по спине.
— Ты что-нибудь знаешь о его делах?
Эльса медленно покачала головой.
— Мне нужно было только забирать записки из библиотеки и подкладывать ответы в ту книгу. Иногда я доставляла посылки по адресам, которые дядя мне давал. — Она нервно теребила край повязки.
— Сможешь вспомнить какие-нибудь из адресов?
— Я не глупая, — вскинулась она, глядя на меня одновременно со страхом и вызовом. Просто невероятная смесь.
— Я так и не думаю, — произнесла я мягко.
— Мой дядя считает, что вы проблемная, — вдруг призналась она.
— Что?
— Они все в доме думают, что я глупая, потому что у меня какие-то проблемы с… с головой. Но это не так. Я все понимаю, и память у меня отличная. И моя комната находится как раз над кабинетом дяди. Я часто слышу его разговоры с другими людьми, которые к нему приходят. И последнее время про вас часто говорят. Вас убивать будут.
Голос ее был до странного пустым. Ни злорадства, ни сочувствия.
Казалось, Эльса может только бояться. Если нет страха, то нет ничего.
— Уже пытались. Как видишь, ничего не получилось, — беспечно усмехнулась я.
Она кивнула с серьезным видом, осмелела немного и с робким удовольствием начала рассказывать о том, что в этой жизни ей нравится. Пока Эльса говорила, я смотрела на ее светящееся радостное лицо и почему-то думала о том, что больше всего ей, наверное, нравится, когда ей дарят немного внимания. Не было у меня другого объяснения тому, что в сложившейся ситуации, в своем незавидном положении она выглядела совершенно счастливой.
Согх пришел минут через сорок и привел с собой недовольного Ануша.
Прохромав к столу, тот взялся за спинку стула и протащил его за собой по паркету к окну. Тяжело опустился на сиденье, обвел нас мрачным взглядом и спросил:
— Кто первый?
— Наверное, я. — Пускать вновь закрывшуюся и напуганную Эльсу вперед не казалось мне хорошей идеей.
Осмотрев мой живот, он мазнул по ране пальцем и, пока кожа срасталась, решил окончательно запугать несчастную девушку.
— Отправить бы тебя на опыты, — проворчал Ануш, глядя на меня. Цыкнул, растирая левый висок, и выдохнул: — Слишком проблемная.
Эльса, все так же сидевшая на кушетке, пока Ануш осматривал меня у окна, охнула и попыталась стать совсем незаметной.
— Так вы же с собой инструменты не взяли, — напомнила я, с силой сжав переплетенные за спиной пальцы. Рану пощипывало, когда ее края сходились, а после был лишь невыносимый зуд.
Ануш проворчал что-то невнятное и двумя пальцами оттолкнул меня от себя. Я старательно заправила рубашку и жестом предложила Эльсе занять мое место.
Она не хотела, но выбора у нее все равно не было.
Пока Ануш запугивал несчастную своим угрюмым видом, я вышла в коридор, к поджидавшему нас там градоправителю.
Я думала, что разговор нас ждет сложный, но Согх все сам за меня сказал.
— Ее нельзя оставлять без присмотра.
— Есть предложение? — спросила, с надеждой затаив дыхание.
Он усмехнулся.
— Сегодня я буду ночевать в кабинете.
И все стало очень просто.
— Почему вы? Диванчик там маленький, вы на нем не поместитесь, а я да. Пусть Эльса займет гостевую комнату.
— Иса, вам нужно высыпаться.
— Вам тоже. Вам даже нужнее. Это же вы можете случайно возгореться.
Из комнаты отдыха, тяжело опираясь на трость, вышел Ануш, и нам пришлось отложить этот разговор ненадолго.
