Шарлотта вдруг остро осознала, насколько тонким был лед, на котором она стоит. Здесь у нее нет никаких прав, а она спорит с самим шейхом!
— Нет, я вам не угрожаю. Уверяю, я не посмела бы.
Но она должна что-то сделать. С одной стороны, ей не следует злить его, впрочем, он и так зол на нее, с другой — она не могла позволить запереть себя и своего отца в тюремной камере до конца дней.
Может, ей стоит попытаться воззвать к его человечности?
Не успев хорошенько обдумать свои действия, Шарлотта обошла стол и осторожно положила руку ему на плечо.
— Пожалуйста, — сказала она, глядя на шейха снизу вверх и стараясь, чтобы в ее голосе не прозвучала мольба. — Вам вовсе не обязательно это делать. Вы можете просто отпустить нас, и все будет хорошо.
Взгляд шейха переместился на ее руку, лежавшую на его плече, и Шарлотта вдруг осознала, что, вероятно, нарушила очередное табу, дотронувшись до монаршей особы. Через тонкую ткань рубашки она ощутила ладонью жар его кожи, мускулы твердые как железо. И еще она чувствовала его запах — терпкий, пряный и мужской. Тарик, если она правильно расслышала его имя, был очень большим, очень сильным и смотрел на нее, как хищник, напряженно и сосредоточенно. Его глаза были золотистые, как у тигра, а взгляд такой же голодный.
Шарлотта ощутила какое-то незнакомое чувство — жаркое, томительное, ни на что не похожее.
Она никогда не увлекалась парнями. В то время как ее сверстницы ходили по клубам и зависали на сайтах знакомств, Шарлотта предпочитала оставаться дома с книгой. Она слишком хорошо знала по опыту своих родителей, насколько деструктивными могут быть отношения между мужчиной и женщиной, и решила для себя, что не желает ничего подобного. Гораздо комфортнее было спрятаться за страницами книги, где не было ни споров, ни криков, ни удушливого напряжения, ни гневной тишины, предвещавшей большой эмоциональный ураган. В книгах принцы оставались принцами, а мечты сбывались.
Шарлотта никогда в жизни не желала мужчину. У нее были лишь воображаемые поцелуи, и пока она не встретила никого, кто заставил бы ее думать о чем-то большем, чем поцелуи.
Но сейчас, ощущая под своей ладонью твердую и сильную руку шейха, его тепло и дурманящий пряный аромат, она никак не могла восстановить дыхание.
— Знаете ли вы, — мягкий бархатный тембр его низкого голоса совершенно не вязался с пылающим золотом глаз, — что прикосновение к шейху без разрешения карается смертью?
О боже!
Шарлотта попыталась вырваться, но он был быстрее, сильная рука легла на ее руку точным движением и прижала ее ладонь к его предплечью. Жар прикосновения к обнаженной коже обжигал, заставляя сердце ускорить темп. Все разумные мысли вылетели из головы Шарлотты под давлением его сверкающего взгляда.
Неужели он применил отвлекающий маневр, чтобы заставить ее забыть то, о чем она говорила?
Это просто смешно. Он же шейх. Он может делать все, что ему заблагорассудится.
Шарлотта нахмурилась. Кем бы он ни был, она не позволит ему оказывать на нее давление. Он — правитель страны, но она-то — гражданка Великобритании. И уж конечно, то, что он делает, противоречит Женевской конвенции.
— Мы для вас ничего не значим, — сказала она, стараясь, чтобы ее голос не звучал жалко. — Мы — всего лишь простые граждане. Папа без сознания, а значит, он ничего не видел. А у меня не так уж много друзей, так что мне все равно некому рассказать. Ваша тайна — в полной безопасности. А если я случайно что-то сболтну, можете приехать в Англию и арестовать меня… ваше величество, — добавила Шарлотта для пущей убедительности.
Наступило долгое и напряженное молчание. Его ладонь, сжимавшая ее руку, оставалась обжигающе безжалостной. Шейх не собирался ее отпускать.
Шарлотту охватило негодование, которое стремительно перерастало в гнев. Нет, он не может так поступить. Он не имеет права удерживать ее здесь. Он не смеет прикасаться к ней так, как сейчас, и уж точно не должен держать ее в плену. Она не допустит этого.
Полная решимости, Шарлотта посмотрела на шейха.
— Если вы отпустите нас сейчас, я не скажу журналистам, что меня держали здесь против воли.
— Вы либо очень храбры, либо очень глупы, — мягко произнес шейх, — и я не могу решить, какой версии отдать предпочтение.
Щеки Шарлотты вспыхнули, но она не отвела взгляда. Вероятно, угрожая монарху, она поступает глупо, но разве у нее есть выбор? Она не хотела, чтобы отец пострадал из-за ее ошибки.
Он получил опеку над ней после тяжелого развода с ее матерью, и Шарлотта не хотела, чтобы отец сожалел об этом, хотя он наверняка уже пожалел. Если бы она не сбежала тогда из дома и родители не были вынуждены вызвать полицию, что повлекло за собой массу последствий, может быть, все и обошлось бы. Но на следующий день после ее побега мать объявила, что все кончено, и отец ушел из дома вместе с Шарлоттой.
После этого случая Шарлотта стала примерной дочерью. Никогда больше не убегала, не доставляла хлопот. Старалась интересоваться всем, что интересовало отца, а позже, когда выросла, стала его помощницей, взяла на себя все организационные вопросы и на работе, и дома. А теперь из-за нее отец навсегда угодит в неволю.
Шарлотта снова начала задыхаться, сердце билось, как после стометровки. И все же она постаралась сохранить спокойствие.
— Каков будет ваш ответ? — Она приподняла бровь, стараясь говорить так, словно спросила, не хочет ли он выпить чашку чая, а не пригрозила дипломатическим инцидентом.
Шейх ничего не сказал, просто смотрел, как она пытается выдернуть пальцы из-под его ладони. Его кожа была горячей, как раскаленный металл, такой же жар пылал в его беспощадных глазах цвета дымчатого кварца.
Она разозлила его, это было ясно, и ей следовало бы ужаснуться этому. Шейх стоял очень близко, огромный, сильный и очень мощный, и все же в его пламенном взгляде было что-то такое, от чего перехватило дыхание.
Шарлотта не совсем понимала, что это такое, но инстинкт подсказывал ей, что у нее есть некая сила, способность влиять на шейха. Адреналин забурлил в венах, ей захотелось проверить, как далеко она может зайти, и это было совсем на нее не похоже. Обычно она бежала от волнений и проблем, а не нарывалась на них.
На мгновение Тарик сжал своими стальными пальцами ее руку, затем отпустил и, поднявшись во весь рост, навис над ней.
Шарлотта все еще чувствовала жар его пальцев, будто они отпечатались на ее коже, хотелось спрятать руку за спину или в карман. Но спрятаться от него она была не в силах.
Его глаза блеснули, будто он понял что-то, чего она не понимала, и это заставило ее покраснеть.
— Это, мисс Деверо, называется угрозой. А я уже говорил вам, что не очень хорошо реагирую на угрозы.
Шарлотта открыла рот, чтобы возразить, но сердце ее бешено заколотилось в груди. Должно быть, он что-то сделал, нажал какую-то кнопку на своем столе, потому что двери открылись и вошли охранники. Тарик резким тоном отдал приказ, смысл которого Шарлотта не поняла, и ее тут же окружили.
