Она с трудом сглотнула.
— Так вот как вы обращаетесь с гостями в своей стране. Охранники отведут меня обратно в камеру?
— У нас в стране нет «гостей», мисс Деверо, и вы не вернетесь в камеру.
Шейх перевел свирепый взгляд на охранников, кивнул им, и Шарлотту тут же вывели из комнаты.
Тарик, охваченный холодной яростью, расхаживал взад-вперед перед окном своего кабинета.
Давно он так не злился. Прошло уже много времени с тех пор, как кто-либо угрожал ему. Да еще так, как эта маленькая англичанка, — холодно, вежливо и прямо в лицо.
Как она посмела угрожать правителю страны? Она смотрела на него своими большими голубыми глазами, жалобными, умоляющими, как будто его сердце было милосердным, а не холодным как камень. А потом она положила руку ему на плечо, будто он обычный человек…
«Ты и есть обычный человек, — напомнил себе Тарик. — Ты просто злишься, что реагируешь на нее так же, как на Кэтрин».
Это правда, хоть и неприятная. Он не мог этого отрицать. Эта женщина пахла чем-то изысканно-сладким, напоминавшим аромат цветов, возможно, роз. Его тянуло к ней, и он справлялся с этим ровно до тех пор, пока она не прикоснулась к нему. Тарик почувствовал, что его тело откликнулось, будто он потерял над ним власть. Легкое прикосновение ее пальцев к плечу накрыло его лавиной ощущений, он едва не потерял голову от близости ее тела, соблазнительных изгибов ее миниатюрной фигуры. Ее глаза, смотревшие на него снизу вверх, стали еще больше, щеки еще розовее. Тарик понял, что чужестранка испытывает сходные чувства, желает его.
Он был опытным мужчиной и прекрасно осознавал, что его влечет не просто к женщине, а именно к этой женщине, причем очень сильно. И это ни в малейшей степени не улучшило его настроения, особенно учитывая, что он должен был обращаться с ней так же, как со всеми незваными гостями.
С физическим желанием было легко справиться. Да, она угрожала ему, но лишь на словах — в вызывающем взгляде ее голубых глаз не было угрозы. Мисс Деверо держала его на крючке и понимала это. Потому что британское правительство вряд ли проигнорирует факт задержания своих граждан.
Да, их исчезновение можно легко объяснить какой-нибудь историей о том, что они заблудились и погибли в пустыне, но поисковые отряды отправятся на их поиски. Все будут знать, что место археологических раскопок находится неподалеку от границы его страны, что вызовет новые слухи и очередную волну интереса к его государству. Будут сделаны соответствующие запросы. Ашкараз окажется в центре внимания. А ему не нужно внимание. Во всяком случае, со стороны внешнего мира.
Единственная причина, по которой Ашкараз оставался автономным и свободным, заключалась в том, что его границы были закрыты и никто ничего не знал об этой стране, о неисчерпаемых залежах нефти, на которых основывается ее экономика. А также о том, как эта нефть шла через различные частные компании, чтобы никто не знал, откуда она берется. И еще о том, как эти деньги возвращаются в страну и идут на строительство школ, больниц и на социальные нужды.
Ашкараз был богатым и процветающим государством, но за это приходилось платить, и этой ценой была изоляция от остального мира, который попытался бы отобрать это богатство. Потому что люди были жадными. Он убедился в этом на собственном опыте.
Тарик остановился перед письменным столом, стиснув зубы, и ему пришлось потратить некоторое время, чтобы разжать пальцы, ослабить напряжение в плечах и избавиться от гнева, который сжигал его изнутри. Изматывающая тренировка в спортзале дворца — вот что ему нужно. Поединок на мечах или бокс со спарринг-партнером. Или, возможно, ему следует позвонить одной из женщин, с которыми он иногда проводит ночь, чтобы снять напряжение. Но сначала нужно решить, что делать с хорошенькой английской пленницей.
Он не мог рисковать, отпуская Шарлотту, так что ее отцу тоже придется остаться — потому что он не мог позволить этому человеку бродить на свободе и требовать возвращения его дочери. Да, она обещала никому не рассказывать об Ашкаразе, но достаточно одного промаха, одного случайного признания не тому человеку — и пойдут разговоры. Информация будет распространяться лавинообразно, и тайна Ашкараза будет раскрыта.
Он не мог так рисковать. Равновесие было очень хрупким, и он не мог позволить ему нарушиться.
Но если держать их обоих здесь, это тоже привлечет нежелательное внимание.
Если только она не останется в Ашкаразе добровольно.
Это вполне возможно. В таком случае она сможет связаться с британскими властями, сообщить, что жива и здорова, чтобы ее не искали, потому что решила остаться здесь. Это был бы идеальный выход из всех его проблем, если бы не тот малозначительный факт, что она не хочет этого делать.
Так как же ее заставить?
Ответ очевиден: ее отец.
Он мог бы отпустить профессора Деверо — в конце концов, тот ничего не видел, — при условии, что его дочь сообщит британскому правительству, что она жива, здорова и совершенно счастлива остаться в Ашкаразе.
Эта идея прекрасно разрешала его маленькую дипломатическую проблему, и он оставался очень довольным собой — до тех пор, пока через тридцать минут не встретился с Фейсалом и его советник не сказал ему:
— Вам не понравится то, что я собираюсь сказать, ваше величество, но Алмаси хочет, чтобы в отношении его дочери было принято решение.
Тарик ощутил раздражение. Алмаси был высокопоставленным членом его правительства и последние два месяца добивался того, чтобы его дочь стала женой шейха. Правительство уже несколько лет давило на него, чтобы он женился и обеспечил престолонаследие, и Алмаси был особенно красноречив. Главным образом, потому, что у него была дочь на выданье, которую он видел в качестве идеальной жены шейха.
Тарик не соглашался. Дочь Алмаси, безусловно, была привлекательной, но он не хотел вступать в родство ни с самим Алмаси, ни с его цепкой семейкой. Именно в этом заключалась проблема большинства достойных женщин в Харане да и во всем Ашкаразе — они были членами семейных кланов, которые хотели приложить руку к распределению богатств их маленькой страны. Было бы прекрасно, если бы они действовали на благо государства. Но Тарик знал, что это не так. Их возвышение пойдет на пользу лишь их семьям, а он этого не потерпит. Он не желал видеть алчных людей в своем окружении.
Семья Кэтрин была жадной до денег, это едва не привело к катастрофе, поэтому он предпочел бы, чтобы у женщины, на которой он женится, не было большой семьи.
— Я не собираюсь жениться на его дочери, независимо от того, что думает он или правительство, — сказал Тарик спокойным тоном.
Фейсал на мгновение замолчал.
— Есть еще вопрос о престолонаследии, — деликатно заметил он. — С этим надо разобраться, как вы знаете.
Конечно, он знал. Это была вечная головная боль.
— Вопрос о престолонаследии сейчас не стоит настолько остро.
