- А по-моему, это не любовь, а слепое поклонение. Все, что ему нужно, - это поманить ее пальцем, и она к нему побежит. Это весьма печально.
- Наверное, он по-своему ее любит.
- Если бы он ее любил, он отпустил бы ее и позволил ей начать новую жизнь, - ответила Дженна. - Хуже всего наблюдать за ее депрес сией после его ухода. В прошлый раз она легла в постель и проплакала неделю. - Она вздохнула: - Жаль, что она не может найти в себе хоть каплю гордости и прогнать его.
- Она не может, потому что любит его. Как говорится, сердцу не прикажешь.
- Любовь не отменяет способность мыслить здраво, - заметила Дженна. - Видеть, как моя мать каждый раз принимает моего отца, - все равно что наблюдать за человеком, едущим на машине, которая должна загореться.
- И тебе остается лишь надеяться на то, что он не сильно пострадает.
Подняв голову, Дженна посмотрела на него и слабо улыбнулась:
- Это очень мудрые слова, месье д’Юсей.
- Ну что, тебе стало легче после того, как ты выговорилась?
- Да, спасибо. Как ты смотришь на то, чтобы я угостила тебя настоящей новоанглийской похлебкой из морепродуктов? Вот и посмотрим, сможет ли с ней сравниться ваш прованский буйабес.
- А если мне не понравится похлебка, я смогу выбрать десерт? - очаровательно улыбнулся Филипп.
- Конечно, если это будет мороженое. Ребенку нужен кальций.
Через некоторое время они, насытившиеся, ехали на юг.
- Я же говорила, - произнесла Дженна, вспомнив, с каким аппетитом Филипп поглощал суп. - Наша похлебка намного вкуснее, чем ваш буйабес.
- Они отличаются друг от друга так же, как яблоки от апельсинов, mа сhеriе. Но поскольку уверенность в собственной правоте заставляет тебя улыбаться, я не буду с тобой спорить.
- Спорить с тем, кто прав, невозможно, - рассмеялась она.
Она не ожидала, что день будет таким замечательным. Они словно вернулись во Францию, где их отношения были непринужденными. Ей нравилось, когда Филипп снимал с себя маску беспечного плейбоя. В такие минуты ей казалось, что между ними существует особая связь.
- Нужно повернуть вон на том указателе, - проинструктировала она его.
Они направлялись в Мадакет, чтобы полюбоваться закатом на пляже.
- Наши закаты не менее красивы, чем ваши лавандовые поля.
- Это вряд ли, но я снова не буду с тобой спорить. Я уже говорил, что мне нравится твоя улыбка.
Щеки Дженны вспыхнули.
- Мне самой безумно хочется посмотреть на закат. Знаешь, я целую вечность не любовалась закатом.
- Почему?
- Потому что подобными вещами главным образом занимаются туристы и влюбленные пары.
- Просто не делала этого, и все.
Она нисколько не удивилась, когда увидела на парковке всего один автомобиль.
- В будни в мертвый сезон любителей полюбоваться закатом находится не много, - заметила она. - Летом эта стоянка обычно заполнена.
- Значит, нам повезло.
- В смысле?
- Мне нравится быть с тобой наедине.
- Мы провели вдвоем почти весь день.
- Я знаю. Мне это доставило удовольствие.
Филипп припарковался перед заборчиком, которым была огорожена стоянка. Они увидели полоску зеленой травы, серебристо-коричневый пляж и черный Атлантический океан с белыми гребнями волн.
Отстегнув ремень безопасности, Филипп наклонился к Дженне и добавил:
- Огромное удовольствие.
Он был так близко, что во рту у нее пересохло.
- Закатом лучше любоваться с пляжа, - сказала она ему.
- Ты уверена, mа сhеriе? Отсюда тоже открывается довольно красивый вид. - Он указал ей на океан, но его взгляд по-прежнему был прикован к ней.
- Да, но позволь тебе напомнить, что солнце садится на западе. - Она жестом указала ему на пространство у нее за спиной. - Отсюда ты сможешь увидеть только серое небо.
- Только? - Он улыбнулся, и на его щеке появилась ямочка.
Сердце Дженны учащенно забилось. Что он с ней делает, черт побери?
- Возможно, ты захочешь разуться. Песок очень мягкий.
Он оказался не только мягким, но и холодным, Дженна забыла, как быстро остывает песок. Погрузив в него ступни, она вздрогнула. Филипп снял с себя кожаную куртку и набросил ей на плечи, хотя она была в ветровке. Плотнее запахнув его куртку, она вдохнула аромат его одеколона.
- Скажу, что это место сильно отличается от Бо-Риваж, - заметил Филипп. - Здесь очень тихо, и песок намного мягче.
- В этом пляже мне нравится то, что он находится в отдалении от населенной части Нантакета. Здесь возникает такое чувство, будто находишься на другом острове. Посмотри. - Она указала ему на группу из трех животных, лежащих на пляже. - Это серые тюлени. В воде неподалеку от берега наверняка есть еще.
- Отсюда эти трое кажутся похожими на большие серые камни, - сказал Филипп.
- Давай не будем подходить ближе. Я не хочу их спугнуть.
- Тогда мы останемся здесь. - К ее удивлению, он сел на песок. - Довольно прохладно. Тебе лучше постоять, но, если хочешь, сядь на мою куртку.
Подумав, Дженна расстелила на песке его куртку и опустилась на нее. Филипп тут же придвинулся к ней и прижал ее к себе.
- Только для того, чтобы защитить тебя от ветра, - пояснил он. - Больше ни для чего.
Дженна была благодарна ему за заботу и в то же время испытала некоторое разочарование. Как она может сохранять самообладание, когда мужчина, к которому ее безумно влечет, находится так близко? Когда его подбородок прижат к ее виску, а его дыхание согревает ей кожу?
- Расскажи мне о пляже в Ницце, - произнесла она, пытаясь отвлечься. - Ты сказал, что он отличается от этого.
- Сильно отличается. Песок здесь мягче, а вода намного темнее. В Ницце пляж благоустроенный, но мне больше нравятся открытые пространства вроде этого. Здесь очень спокойно.
- Когда я только приехала сюда, меня привело в восторг то, что поехать на пляж можно в любое время года. А в Бостонской бухте полюбоваться океаном можно только с пирса.
- Мои родители любили пляж, - сказал Филипп. - Они возили нас с Феликсом туда каждое лето в качестве вознаграждения за участие в сборе урожая. Как же я ненавидел собирать урожай, - мягко рассмеялся он.
- Почему? - спросила она, посмотрев на него с удивлением.
- Кому понравится работать часами под палящим солнцем? Как только я стал достаточно взрослым, отец научил меня собирать жасмин. Мои детские руки были мягче, чем руки женщин, которых он нанял. Как же я злился на него за то, что мне приходилось работать с пожилыми женщинами и целыми днями слушать их разговоры о домашнем хозяйстве и деревенской жизни. Мне хотелось плакать.
