- Болтунью.
- Отличный выбор. Я прекрасно ее готовлю. - Он захлопнул дверцу холодильника. - Во Франции мы будем делать это каждое утро.
-Что?
- Есть яичницу-болтунью.
- Мы в Новой Англии тоже готовим болтунью.
Разбив яйцо о край миски, Филипп посмотрел на Дженну:
- Я потерял всех, кто был для меня по-настоящему важен, и я больше никого не хочу терять.
От боли, которую Дженна услышала в его голосе, у нее защемило сердце. Она не пыталась его обидеть - она пыталась защитить себя. Неужели он этого не видит?
- Для меня этот ребенок тоже очень много значит, - сказала она. - Я не допущу, чтобы с ним что-то случилось.
- Я знаю, но…
- Но что?
Он повернулся к ней лицом:
- Нас будет разделять океан. Самое большее, что я смогу делать, - это летать туда-сюда. Во Франции от меня зависит слишком много людей.
- Я понимаю.
- Но я хочу быть рядом с вами. Хочу сопровождать тебя на УЗИ и слушать, как бьется сердце нашей малышки. Хочу увидеть ее первую улыбку. Хочу быть рядом с ней в ее первое Рождество.
То есть он хочет быть отцом в полном смысле этого слова.
Сев перед ней, он взял обе ее руки в свои.
- Именно поэтому я хочу, чтобы ты полетела со мной во Францию, Дженна. Я хочу пережить вместе с тобой эти чудесные моменты.
- Быть семьей, - прошептала Дженна, потупившись.
В идиллической картине, которую нарисовал ей Филипп, не было одного - его любви к ней.
- Скажи мне вот что, Филипп, - произнесла Дженна, снова встретившись с ним взглядом. - Где в этой идиллической картине будет наше с ребенком место, когда ты захочешь пойти на свидание?
Филипп ошеломленно посмотрел на нее:
- Pardon?
- Ты спрячешь нас на верхнем этаже своего дома или мы будем суперсовременной семьей с вольными нравами? - спросила она, поднявшись.
- О чем ты говоришь?
- О твоем легкомысленном образе жизни. В основе настоящей семьи лежат взаимная преданность и любовь. Во Франции ты ясно дал мне понять, что тебе не нужно ни то ни другое.
- Возможно, я изменился.
- Изменился каким образом?
- Что, если я скажу тебе, что тебя я боюсь потерять не меньше, чем ребенка? Семья состоит из трех частей: ребенок, отец и мать. Без тебя в качестве третьей части я не могу себе представить свою семью. Без тебя моя жизнь будет серой и унылой. Je t’aime.
[15]
Дженна не знала, что сказать. Он хочет, чтобы она была частью его семьи. Как же она хотела услышать от него подобные слова! Ее сердце затрепетало от радости.
Но ее разум отказывался сдаваться.
Когда Филипп наклонился, чтобы ее поцеловать, она резко отпрянула и сказала:
- Горбатого могила исправит, Филипп.
Его лоб прорезала складка.
- Что это означает?
Повернувшись к нему спиной, Дженна подошла к окну и отметила про себя, что листья на ее клене стали желтыми и оранжевыми.
- Это означает, что сегодня ты просто очень сильно испугался и что ты был готов сказать что угодно, лишь бы я позволила тебе играть активную роль в жизни нашего ребенка, - ответила она, теребя край занавески.
За этим последовала напряженная тишина. Дженна спиной почувствовала взгляд Филиппа и представила себе, как его глаза сначала расширились, а затем потемнели от обиды.
- Ты в самом деле так думаешь? - спросил он.
Дженна продолжила молча смотреть в окно.
- Твое молчание - это знак согласия. Если ты мне не веришь, у меня не осталось больше аргументов, чтобы тебя переубедить.
Она услышала звук удаляющихся шагов.
- Тебе следует отдохнуть.
- Куда ты?
- В отель. Мне нужно зарегистрироваться на другой рейс. Надеюсь, что переговоры с работниками пройдут быстро и я смогу скоро вернуться.
- Не надо, - сказала она, повернувшись.
Филипп стоял в дверях и смотрел на нее с надеждой. Было очевидно, что он подумал, что она просит его остаться.
- Не надо часто летать туда-сюда.
У него вытянулось лицо.
-Ты меня прогоняешь?
Нет. Она просто хочет защитить свое сердце от боли.
- Нет. Я просто не хочу, чтобы ты появлялся без предупреждения. Это слишком…
- Похоже на поведение твоего отца? - спросил он.
Его предположение застигло ее врасплох.
- Какое отношение имеет ко всему этому мой отец?
- Он неожиданно появляется в жизни твоей матери и так же неожиданно из нее исчезает.
- Ты думаешь, что я сравниваю нашу ситуацию с их?
Филипп сложил руки на груди.
- Я не знаю, mа cherie. Ты это делаешь?
-Ты, наверное, спятил.
- Разве? Со дня нашего знакомства я только и делал, что боролся за твое доверие.
- Это неправда, - возразила Дженна.
- Правда. Ты с самого начала держалась настороженно. Все время ждала, что я поведу себя как негодяй. И вот теперь я открываю тебе свою душу, а ты мне не веришь. Если ты меня сравниваешь не со своим отцом, тогда с кем?
Дженна сердито посмотрела на него. Она так и не получила обещанную болтунью. От усталости и переживаний у нее разболелась голова.
- Ты не открыл мне душу. Ты решил, что ради ребенка я перееду во Францию.
- И ради твоего благополучия, - сухо добавил он. - Ты меня не слушала? Я тебе сказал, как много ты для меня значишь.
- Ты не говорил мне о своих чувствах.
Филипп запустил пальцы себе в волосы.
- Чего ты боишься, Дженна? У нас может быть что-то хорошее. Мы могли бы построить настоящую семью.
«До того момента, пока ты не нарушил бы свои обещания и не ушел от нас».
- Было бы лучше, если бы все люди руководствовались разумом, а не чувствами.
- Думаю, тебе лучше уйти, - сказала она.
-Дженна… - Филипп сделала шаг ей навстречу, и она задержала дыхание. Ее решимость оказалась не такой твердой, как она думала. Ей будет достаточно всего одной искренней просьбы, всего одного поцелуя.
«Убеди меня в том, что я не права, пожалуйста. Заставь меня передумать», - мысленно взмолилась она.
- Как только я соберусь лететь в Штаты, я тебе сообщу. - Повернувшись на каблуках, он ушел, оставив Дженну одну.
