Свет в глазах Поппи померк. Это поразило Рико, как удар под дых.
Вот кто они такие, хотелось ему сказать ей. Не было смысла желать чего-то другого, но он все еще слышал нотки обиды и неприятия в ее голосе, когда она говорила ему о том, что ее родители никогда не вернутся за ней.
Он хотел снова взять ее за руку, успокоить, но по приглашению матери она опустилась на старинное кресло с подлокотниками, скромно сложив руки на коленях.
Принесли шампанское, поздравили друг друга. Рука Поппи задрожала, и он аккуратно подсунул ей под стакан подставку, прежде чем Поппи поставила его на край стола.
Его мать очень красноречиво сказала:
- Я думаю, ты все еще устраиваешься. Мы сразу же перейдем в столовую, чтобы малышка могла пораньше лечь спать.
Этот вечер не будет слишком долгим. Все немного спешили, но Рико не хотел, чтобы Поппи задержалась в компании его родителей дольше, чем это было необходимо, поэтому он не стал возражать.
Принесли первое блюдо, и Поппи попыталась дружелюбно улыбнуться дворецкому. На это он ответил равнодушным взглядом, который тут же заставил ее помрачнеть. Она несколько раз моргнула.
Рико хотел сказать Поппи, что персонал станет общаться с ней, когда его родителей не будет рядом. Именно так они должны были вести себя с гостями, и она не должна была воспринимать это как отказ.
Его отец приготовился что-то сказать.
Поппи с опаской посмотрела на Рико. Он на мгновение задержал дыхание, но отец лишь спросил его о том, как продвигаются его исследования в области сплавов. Раздосадованный, Рико был вынужден переключить внимание на то, чтобы ответить ему. Таким образом, его мать должна была занять беседой Поппи.
- Мне сказали, что ты любишь фотографировать, Поппи. Как возникло такое хобби?
Поппи пристально взглянула на Рико, но он не предоставил ей такой лакомый кусочек. Вот такой же была и его мать. Она выискивала любой предмет, подходящий для светской беседы, который не касался бы более чувствительных ужасов, таких как тот факт, что Рико связался с горничной, что у него есть незаконнорожденный ребенок и что он привез их на виллу как «семью».
- Когда мне было десять лет, дедушка попросил меня помочь ему убрать подвал. Мы наткнулись на оборудование его отца. Мой прадед был внештатным фотографом, - коротко ответила Поппи.
- В каких газетах? - резко спросила его мать.
- Мама. - Рико перестал слушать отца и полностью сосредоточил свое внимание на женщинах.
- Национальные, - осторожно ответила Поппи, чувствуя неодобрение. - В основном спортивные. Странный королевский визит или другое большое событие. Мне было интересно, поэтому мой дедушка показал мне, как проявлять снимки.
- Ты должна была мне это показать. - Рико был до смешного доволен, услышав, что она разделяет ту же искру любопытства, которая привлекла его в химическую инженерию.
- Я не делала этого уже много лет. Мы быстро поняли, что стоимость химикатов и бумаги не была устойчивой. Я переключилась на цифровую фотографию.
- Метол или гидрохинон, - сказал отец Рико одним из своих резких междометий, как будто он извлек папку из пыльного подвала своего собственного разума. - Карбонат натрия и сульфит натрия для правильного pH и задержки окисления. Тиосульфат, чтобы исправить это. Ни один из них не является особенно дорогим, но нет рынка для готовых решений. Мы вышли из него много лет назад.
- Полагаю, ими пользуются только нишевые художники, - пробормотала Поппи.
- Кстати, об искусстве, - произнесла его мать, искусно сменив тему. - В следующем месяце я буду на открытии выставки в Париже. Я думаю, что ты очень скоро будешь декорировать дом. Что бы ты хотела приобрести?
Поппи выглядела так, словно на нее надвигался автобус.
- Еще рано, мама, - вмешался Рико. - Мы еще поговорим об этом в другой раз.
В данный момент он с нетерпенем ждал, чтобы этот вечер скорей закончился.
***
Обед прошел как в тумане, пока она ломала голову над именами канадских политиков, которые могли бы сказать что-то блестящее или глупое в последнее время, и старалась выглядеть так, будто знает, как есть перепелов в гаспачо. Поппи почувствовала огромное облегчение, когда они ушли и отправились в пентхаус Рико в Валенсии.
Это была не семейная собственность. Это был его собственный дом, купленный после смерти Фаустины. Он был роскошным и в отличном месте, с бассейном и удивительным видом, но это было пространство, со вкусом оформленное в мужских тонах, полностью лишенное какого-либо отпечатка его личности.
Она отпустила няню, сама уложила Лили в постель, а затем прошла в спальню, чтобы сбросить туфли и вздохнуть от усталости.
Вошел Рико с бокалом для каждого из них.
Она тут же занервничала. Это был долгий, тяжелый день. Это дурное предчувствие усилилось, когда стилист потратил несколько часов, превращая ее в своего рода шоу-пони.
Она подозревала, что все равно разочаровалась. Когда Рико поставил свой стакан и ослабил галстук, у нее возникло болезненное ощущение, что ее вот-вот уволят, очень похожее на то, что она испытала, когда потеряла свою первую работу няни после того, как случайно выпустила хомячка из клетки.
- Ну и что же? - подсказала она, пытаясь встретить грядущее решение лицом к лицу.
-Думаю, все прошло хорошо.
- Ты что, шутишь? - Поппи чуть не задохнулась от смеха. - Я никогда в жизни не проводила более ужасных двух часов и двадцати трех минут.
- Значит, ты там была, - сказал Рико и стянул пиджак.
- Не шути так, Рико, - парировала Поппи. Она пристально посмотрела на него, но он не смеялся. - Это действительно был обычный ужин для тебя? - неуверенно спросила она. - Для вас это обычная практика?
Она считала свою собственную мать ужасной, ведь та издалека прибегала к неубедительным попыткам воспитания с неискренними извинениями. Его родители не выказали ни малейшего раскаяния, открыто отвергнув его вновь обретенную дочь.
- Не будь смешной, - сказал он с едким сарказмом. - Я не садился за этот стол, пока мне не исполнилось двенадцать. Детей приглашают в столовую, когда они умеют есть спокойно и говорить, только когда к ним обращаются.
Поппи вспомнила, как Лили визжала, хлопала по своему подносу и выбрасывала больше еды, чем съедала. Но даже бабушка с ее старомодными идеалами воспитания детей всегда настаивала на том, что обед - это время, когда вся семья собирается вместе.
- А почему они такие?
Он снял галстук и со вздохом отбросил его в сторону.
- Мой отец - гений науки. Он говорит только о логике и рациональных спорах. Эмоции на него не действуют. Это одна из причин, по которой он стал действительно хорошим политиком. Он не заботится о своей популярности или будущих перспективах. Мать родилась с титулом, но без денег. Она должна была выйти за него замуж и доказать, что стоит вложенных денег. Поднявшись так высоко, она отказывается отступать. И после тридцати пяти лет отсутствия сентиментальности у моего отца она сама отказалась от всего этого.
