Но вот он сидит и смотрит на малышку. Мокрый палец указал на него. «Мама».
- Она сейчас вернется. - Рико вообразил, что Поппи действительно проведет несколько минут, разговаривая с бабушкой наедине.
Лили улыбнулась, прежде чем наклонилась вперед и открыла рот.
Черт, малышка показалась ему прекрасной! У нее была свежая белоснежная кожа матери и золотисто-рыжие ресницы, здоровые круглые щеки и подбородок, который наводил на мысль, что она унаследовала его упрямство вместе с цветом глаз.
Прилив гордости охватил Рико, когда он напомнил себе, что еще не знает окончательно, что она принадлежит ему. Анализ ДНК на чашке был долгой процедурой.
Тем не менее с того момента, как Сорча доверила ему свои подозрения, в нем начал разгораться неистовый огонь, разжигаемый еще одной женщиной, скрывавшей от него свои секреты.
Поппи казалась такой простодушной. Так освежающе честной и настоящей.
Рико мысленно вернулся в тот день, когда его обманом заставили сделать ребенка женщине, которая держала свою беременность в секрете.
Он ведь когда-то думал, что его матери не понравится, если он откроет бутылку свадебного шампанского, хотя она и раздобыла сотню ящиков, которые были лишними, потому что свадьбу отменили.
Вместо этого Рико налил себе отцовского виски в бильярдной. Он взял его с собой в солярий, намереваясь угостить садовника сигаретой. Это была слабость, которую он бросил много лет назад, но жажда все еще иногда поражала, когда его жизнь шла наперекосяк.
Но все случилось в конце дня. Нагретая солнцем комната была до отказа набита лилиями, принесенными взамен тех, что пострадали от поздних заморозков. Солярий был пуст, а на рабочем столе в глубине стояла грязная пепельница и лежала пустая пачка сигарет.
- О! Мне очень жаль.
Женщина говорила на английском языке. Скорее всего, американка. Он обернулся и увидел рыжеволосую горничную, которая час назад стояла на лестнице, когда Фаустина закатывала истерику, в том числе с использованием веджвудского фарфора его матери, подчеркивая конец их помолвки. Много позже он поймет, под каким давлением находилась Фаустина, но в то время она была невестой, которую он с облегчением бросил.
А то, что ее прервала горничная, было приятным развлечением.
Ее звали Поппи. Рико знал это, даже не глядя на вышитую бирку на ее униформе. Она уставилась на него широко раскрытыми глазами лани, испуганно заметив, как он крадет сигареты, словно ему снова тринадцать.
-Я имею в виду… хм… простите. - Она повернулась, чтобы вернуться тем же путем, каким пришла.
- Подождите. У вас есть сигарета? - спросил он по-английски.
- Сигарета? Нет. - Она резко обернулась. - Разве я похожа на курильщика?
Подобное сравнение позабавило Рико.
- А я? - протянул он. - А как мы выглядим?
- Я не знаю. - Она усмехнулась и слегка покраснела. Чистая кожа светилась розовым подсолнечным светом, как снег в конце дня на нетронутых лыжных склонах. - Я… э-э-э… не знала, что ты куришь. - Она сглотнула и застенчиво сложила руки перед собой.
Ах. Поппи ведь тоже наблюдала за ним, не так ли?
Отношения с прислугой матери были под запретом с тех пор, как его брат впервые поцеловался со служанкой. У Рико тогда еще не появился шанс сделать это. Поппи привлекла его внимание своими ярко-рыжими волосами. Кудряшки выбились из пучка, в который она их собрала, дразня его фантазиями о том, как он освободит остальные и погрузит руки в эту кудрявую массу.
Все остальное в ней тоже было чертовски милым, хотя и немного худощавым и молодым. Может быть, это из-за отсутствия косметики. Эти женственные пухлые губы… Ее брови были такими светлыми, подбородок дерзким, а взгляд темно-карих глаз, уверенным и выразительным.
Нет, напомнил он себе. Он помолвлен.
Фаустина решительно и недвусмысленно разорвала их помолвку, несмотря на все усилия его матери уговорить ее вернуться на борт корабля.
Мать ушла на покой с мокрым компрессом на лбу и таблеткой от мигрени. Он пришел сюда, потому что не мог вернуться домой. Его дом обновлялся для его невесты, которая теперь отказывалась разделить с ним свою жизнь. Всю дорогу до дома брата, чтобы напиться в стельку, он чувствовал себя ненужным.
- Я не курю. - Рико уронил пустую пачку и взял свой стакан. - Я бунтовал около года, когда был подростком, но мне показалось, что это хороший повод поговорить с Эрнесто о футболе и других несущественных вещах. - Ему до смерти надоело болтать о свадьбах, долге и ожидаемом влиянии на семейное состояние.
Плечи Поппи смягчились, а золотисто-рыжие брови сочувственно изогнулись.
- Мне действительно очень жаль. - Ее голос звучал восхитительно искренне. - Я оставлю тебя наедине с собой…
- Погрязнуть в горе? Нет, спасибо. Я не хочу прогонять тебя, если у тебя перерыв.
- Нет, я закончила. Я знаю, что нам не положено срезать путь, чтобы добраться до раздевалки над гаражом, но я надеялась поймать Эрнесто. Иногда он меня подвозит.
- Ты американка? - спросил он.
Ее светло-рыжие ресницы удивленно дрогнули, выражение лица стало застенчивым. Такое поведение дразнило его, пробуждая внутреннего охотника. Этот изголодавшийся зверь был заперт в пещере последние шесть месяцев, но неожиданно оказался свободным от тяжелой цепи, которую он повесил себе на шею. Солнце светило ему прямо в глаза, ветер трепал его мех, и он ощущал запах страстной женщины.
- Канадка. Саскачеван. Маленький городок, где нет ничего, кроме полей и облаков. - Она покачала головой. - Вы никогда не слышали об этом месте.
- Как ты здесь оказалась?
- Я бы рассказала, но боюсь, вы умрете со скуки.
Красивая улыбка играла на губах Поппи, и мягкий румянец удовольствия горел на ее коже.
- Я пришел сюда покурить. Ясно, что у меня есть желание умереть.
- Хорошо, но останови меня, если почувствуешь головокружение.
«Определенно мне не будет скучно», - подумал он с тайной улыбкой. Она была не просто первой сигаретой через много лет после того, как он бросил курить. Конечно, он втягивал ее в этот легкомысленный флирт с жадностью, но обнаружил, что наслаждается ее остроумием. Он был искренне заинтригован ею.
- Я копила деньги, чтобы путешествовать по Европе с подругой, но она сломала лодыжку на второй день и улетела домой. - Поппи сложила руки на груди. - Я потащилась сюда вместе с несколькими студентами из общежития, но через несколько дней после нашего приезда один из них украл все, что у меня было. - Она улыбнулась, но напряженность вокруг ее глаз и рта сказала ему, что она все еще расстроена.
- Ты обращалась в полицию? - серьезно спросил Рико.
- Это была моя вина. - Она вздрогнула от самобичевания. - Однажды утром я дала ему свою карточку, чтобы он дал мне немного наличных. Должно быть, он сделал копию или что-то в этом роде. Через три дня он забрал все мои сбережения и исчез. У меня был паспорт, пакетик с изюмом и расческа. Потеря фотоаппарата опустошила меня больше всего. Это был подарок, и карта памяти все еще была в нем, но у меня не было возможности заполнить ее. Это был огромный облом, - подвела она итог с философской легкостью.
