Он так связно говорил, что Оля забыла о том, что мужчина не в себе. Но просветление резко сменилось вспышкой неадекватного поведения:
— Вы кто такие? — вскричал он, вскочив. Миска с недоеденным супом упала на пол. Жижа растеклась по нему, но дядя Вася не заметил, сделал шаг вперед, вступил в лужу. — Забрать меня хотите? А вот фиг вам! — И швырнул в Олю ложку. Благо она смогла увернуться.
— Дядя Вась, дом покрась, — проговорил Алексей.
— Чего? — взревел тот.
— Задания для тебя есть. Профсоюз маляров послал нас не только для того, чтоб передать тебе гуманитарную помощь.
— Какую?
— В кармане у тебя пять тысяч. Ты получил их. Проверь.
Старик сунул руку в карман и достал из него пять купюр.
— Да, получил…
— Вот! А еще для тебя есть работа. В «Лире» дом облупился. Его нужно привести в порядок. Возьмешься?
— Могу, — выпятил морщинистую нижнюю губу старик. — Но материалы с заказчика. У меня сейчас ничего нет. И гонорар.
— Понятное дело. Спасибо за суп. Мы с тобой свяжемся.
— А как? У меня ж телефона нет.
— Приедем. Ты ж никуда не денешься?
— Не. Выхожу на полчаса, за водой и едой. И снова сюда.
— Тогда жди.
И, похлопав старика по плечу, зашагал к выходу. Оля следом.
Когда они покинули барак, она выдохнула:
— Наконец-то! Мне там было не по себе.
— Серьезно? А я чувствовал себя комфортно. Что странно.
— Да уж. Ты ел из помойной миски.
— Ты удивишься, узнав, что у меня аллергия на кучу продуктов и астма. Однако со вчерашнего дня я не выпил ни одной таблетки и не воспользовался баллончиком.
— Чудеса?
— Не иначе.
Они направились к машине. Леша, играя ключами, о чем-то напряженно думал.
— Не переживай, дядя Вася о тебе уже забыл.
— О чем ты?
— Ты пообещал ему трудоустройство.
— Я найму его красить дачу. Куплю все, что нужно, заплачу за работу, это не проблема.
— Он ненормальный, Леша. Если не спалит дом, то так его отреставрирует, что придется переделывать.
— Барак цел, так что о пожарах можем не беспокоиться. А уж если чудно накрасит, так не страшно.
— Зачем тебе связываться с ним?
— Помочь хочу.
— Как когда-то он тебе?
— Мне или не мне, не важно. Мы ведь не узнаем сейчас, я от рождения Леша или меня усыновили добрые люди и до пяти лет я был Богданом.
— Можем попытаться.
Леша остановился. Посмотрел на Михееву напряженно, даже сердито.
— Есть человек, который может знать, что произошло с Олесей.
— Он такой же маргинал, как и она?
— Как раз напротив. Исключительно достойный человек. Заводи машину, а я ему пока позвоню.
Глава 3
Райка обожала скорость!
И мечтала о гоночном мотоцикле. Но пока могла себе позволить только мопед. А он больше шестидесяти не разгонялся. Но и на этой скорости можно было словить кайф. Особенно, свернув с трассы, где куча машин, в том числе грузовых, на проселочную дорогу.
Райка гнала на своем мопеде из Москвы в сторону города Приреченск. Она спешила, поэтому оседлала мопед, а не стала искать денег на такси, чтобы доехать с комфортом. Вообще-то ее звали Раифой. Фамилия — Каримова. Но в соцсетях она была Райкой. Журналист, блогер. Не очень успешный, судя по транспортному средству. Позор уважаемой татарской семьи из Казани.
Родители обеспечили будущее своей единственной дочери (остальные сыновья, их аж трое), когда она еще в школе училась. Ей отложили деньги на хорошее образование, купили квартиру, нашли достойного жениха. Папа владел небольшим заводом, мама сетью косметических салонов, старший брат заправкой и мойкой, а близнецы, что младше его на два года, учились в Высшем военном училище. У всех все было хорошо. Если не сказать идеально. Оставалось определить Раифу. Поскольку внешностью она пошла не в красавицу-мать, а в весьма посредственного отца, то ей требовалась полная страховка: диплом, квартира, жених. Но так как последний на момент окончания ею школы учился в МГУ, дочке позволили поступить туда же. На журналистский. Это то, о чем Райка мечтала, так что поначалу все складывалось отлично.
Она начала изучать азы профессии и общаться с «женихом» Маратом. Он ей не понравился категорически. Как и она ему. Потенциальный муж Райки любил легкомысленных красоток, легких, веселых, она же была их полной противоположностью: невзрачная, неулыбчивая, упрямая, со своей позицией, которую пока только готовилась отстаивать. Они не поладили. Но родителям об этом не сообщили, чтобы развязать себе руки. Пусть думают, что все нормально, их дети узнают друг друга, чтобы сблизиться.
Райка училась блестяще. Но лишь до второго курса. Потом она разочаровалась в классической системе образования. Ей казалось, она тратит время. Стала прогуливать лекции. Сдружившись с независимыми журналистами, начала писать статьи на злобу дня. За них платили гроши, но пока родители присылали деньги, это было не важно.
Гром разразился, когда Марат улетел в Швецию, где заключил брак со своим другом. В шоке были все, в том числе Каримовы. Они не понимали, как дочь могла не заметить гомосексуальных наклонностей «жениха». Ее решили вернуть домой. Тем более учеба буксовала. Райке грозило отчисление.
Но она, уже двадцатилетняя, сказала папе с мамой «нет». Я не вернусь. И больше не дам вам планировать мое будущее. Не будете помогать — не надо. Проживу сама как-нибудь…
Папа взбеленился и сказал — живи! Но «как-нибудь» прожить оказалось очень сложно. Хорошо, мама подкидывала денег. И старший брат иногда.
Чтобы не разочаровывать их, Райка получила степень бакалавра. Вытянула. Но это все, на что она оказалась способной.
В двадцать один она вышла замуж. Не официально, но зато по любви. Ее избранник был рокером. Матерым, некогда известным. Он был старше Райки больше, чем вдвое. Полноватый, патлатый, отечный, он выглядел даже старше своего реального возраста. Ее отец, которому было под шестьдесят, на его фоне казался мальчиком. Но старший Каримов вел здоровый образ жизни, если выпивал, то по праздникам, а курил сигары, а не траву. Рокер же синячил, употреблял дрянь, обжирался бургерами. И все же Райка его любила. Он был таким глубоким человеком! И очень добрым. Это качество его и сгубило. Когда Райка была в Казани, ее гражданский муж приютил пару подростков, и они его забили до смерти, а из квартиры вынесли все более или менее ценное.
Девушка осталась и без мужа, и без жилья, и без работы — она организовывала для своего рокера концерты в затрапезных ДК и барах. Тут бы Райке и вернуться домой. Там ее ждали и квартира, и теплое местечко, и замуж выходить не надо было, папа как понял, какого ей жениха подобрал, так поклялся больше в личную жизнь дочурки не лезть. Но не могла Райка сдаться. Ей было всего двадцать три, еще вся жизнь впереди.
