Раевский поставил стремянку и понял, что до крыши по ней не доберется. Но все равно поднялся на последнюю ступеньку, начал ее с серьезным видом осматривать. Шифер плохой. Менять надо. Желательно целиком. Но пока не течет, значит, надо другим заняться. Но чем? Ошкуриванием? А не проще сайдингом дом облицевать? Но он обещал дать дядя Васе дом покрасить. Правда, было это до того, как у него с Олей закрутилось, и теперь волновала его лишь она…
— Мир вашему дому! — услышал Леша бодрый голос и обернулся. С высоты он видел мужчину, открывшего калитку, и его тщательно замаскированную начесом лысину. Пока небольшую, но готовую разрастись. Не сразу понял, что это Печерский. — Олененок, рад тебя видеть.
— Здравствуй, Леня. Как ты меня нашел?
— Даже не знал, что ты тут. Я к Олегу.
— Вы знакомы?
— Перед тобой, Оля, человек, приютивший меня, — ответил ей Олежек. И уже Печерскому: — У тебя кирки не найдется? А то я надумал нужник новый делать, а яму одной лопатой тяжко копать.
ОН НАДУМАЛ! Леша коротко хохотнул и стал спускаться.
— Не думаю, что у отца было хоть что-то пригодное для физической работы. При надобности он нанимал работяг.
— Жаль. А фанеры нет? Из нее декорации делали и делают.
— Зачем она тебе? — спросил Леша, спрыгнув на землю.
— А домик над дыркой из чего изготовим?
— Ты яму сначала вырой.
— Сказал же — сделаю. Какой ты зануда, Раевский. Не видишь, ко мне человек пришел. А у него, между прочим, горе. Отец повесился вчера.
— Он в курсе. Мы вместе его обнаружили.
Олег удивился, услышав это, но уточняющих вопросов задавать не стал. Решил позже расспросить. Зато Леня не молчал:
— Когда все уехали, менты и вы, я не знал, куда деться. В доме одному как-то не по себе. И в Москву не уедешь… В общем, слонялся по поселку. Встретил Олега. Он тоже ходил как неприкаянный. В итоге разговорились, потом ко мне отправились. Посидели нормально.
— Ага, так вот почему пиво с утра, — пробурчал Леша.
— Нет, мы не пили. Алкоголь, в смысле. Кофе — да. Курили отцовский табак, баловали себя бургерами и картошкой фри — заказали доставку. Олег очень помог мне.
— Чем?
— Хотя бы своим присутствием. Вот пришел, чтобы узнать, как отблагодарить.
— Яму ему копать помоги, — сказал Леша и, взяв Олю за руку, увел за ворота.
— Мы куда? — спросила она, усевшись в «Порше».
— В город. Хочу электричество подключить, воду. Там ЖКХ-контора «Лиры»?
— Да, но я бы не рассчитывала на быстрый результат.
— А если подмазать?
— Попробуем, конечно. Но мы же шкурить дом собрались. И заниматься крышей.
— Не хочу я видеть рожу твоего Ленчика, — не сдержался Раевский. — Бесит он меня. И прогнать не могу, он Олежку приютил. Пока делами займемся, а когда вернемся, его уже не будет.
— Ленчик давно не мой, — рассмеялась Оля и потрепала Лешу по щеке. — Так что можешь смело прогонять его. Олежка себе новых друзей найдет.
— Если не уберется к нашему возвращению, так и сделаю.
— Неужели ты ревнивый?
— Как Отелло. Но мавр я внутри. Страдаю, бушую, душу. Правда, не женщин, а тех, к кому их ревную. А внешне остаюсь спокойным. Это я с тобой немного поплыл.
— Пока не страшно. Мне даже нравится. Но Отелло лучше держать внутри.
— Учту. — Он поцеловал ее и вырулил на главное шоссе.
Глава 3
Давно ему не снились эротические сны…
Сексуальной неудовлетворенности Коля не испытывал лет с двадцати. Девушки на него не бросались, но всегда находилась та, что была не прочь. Пока служил в армии, голодал. Солдатикам редко выпадал шанс занырнуть, как говорил старшина, в пучину удовольствия. Но даже их, бедолаг, к телу нет-нет да допускали. А в студенческом общежитии юридического вуза такое творилось! Некоторые учиться не успевали, всю энергию тратили на потрахушки, и это был уже молодежный сленг. Николай в крайности не впадал. И сессии сдавал, и в баскетбол играл, и с девочками гулял. На лучшей женился.
С ней, Наташей, он и проснулся поутру. Но во снах он видел Раю. И сны эти были такими жаркими, что Коля на живот не мог лечь — мешала эрекция. Она не прошла и к утру. И супруга, почувствовав ее, игриво запрыгнула на Колю. Но он, как дурак, отказался от секса, сказав, что торопится.
Наташа обиделась. А Коля себя поругал. Грех отказываться от плотских утех (и отказывать в них жене). С другой стороны, негоже предаваться им, представляя другую. К вечеру дурман рассеется и будет все иначе.
Грачев не стал завтракать. По официальной версии, он опаздывал на службу, а на самом деле не мог есть. Выпил кофе и поехал. Хорошо, Наташа настрогала бутербродов, и он поел у себя в кабинете спустя час. Едва закончил трапезу, как дверь распахнулась, и на пороге возник Костик Пыжов.
— Товарищ майор, тут вас видеть хотят, — выпалил он.
— Кто?
— Я. — Из-за спины старшего лейтенанта вынырнул Попов. Пухляш сегодня был одет по-простому: в спортивный костюм. Так думал Леша, пока гость не повернулся и не продемонстрировал сверкающий череп на толстовке и клепочки-звезды на задних кармашках штанов. — Здравствуйте.
— Доброе утро. Заходите.
Роман просочился в кабинет. В руке он держал толстую тетрадку. На обложке фото героев из сериала «Элен и ребята». Грачев, мальчишкой, смотрел его между учебой и тренировкой. Ему всегда нравилась Лали, чудачка с густыми черными волосами.
— Что это? — спросил Грачев.
— Дневник Родиона Эскина.
— Откуда он у вас?
— Мы сейчас просто беседуем? Без протокола? — Майор кивнул. — Тогда я скажу правду. Этот дневник мне отдала Кира. Он был запечатан в большой непрозрачный конверт с марками, и пока я не вскрыл его, не знал, что внутри.
— Это было в то утро, когда вы видели ее в последний раз?
— Нет. Вечером.
— Таааак.
— Я не был до конца честным с вами. Но вы поймите, я растерялся и испугался, что естественно.
— У вас рыльце в пушку?
— Вовсе нет. Но в нашей стране нормально бояться ментов.
— Мы полицейские.
— Вас тем более. — Он сглотнул. — А можно попить? Я бутылку в машине забыл.
Пыжов подошел к кулеру, набрал воды в пластиковый стакан и протянул его Роману. Тот опустошил его за пару секунд. Костя удивленно вскинул брови и наполнил его еще раз.
— Я рассказывал вам о нашей театральной студии, но в общих чертах… — Он запнулся. — Вам лучше сначала прочесть дневник, чтобы все понять. В нем и Родины записи, и Кирины. Они все объяснят.
