Она очень любила своего Ленчика. Поэтому, узнав о своей неизлечимой болезни, нашла сыну невесту, порядочную девушку из хорошей семьи. Взрослую, мудрую. Настояла на свадьбе, заставила Павла проспонсировать ее. А через восемь месяцев умерла, увы, не дождавшись внуков.
Потеряв мать, Леня попытался сблизиться с отцом. Но тот держал дистанцию. Даже если Леня приезжал к Павлу в гости, тот хоть и оставлял его на ночь, но не вел разговоров по душам, не интересовался делами. Довольствовался формальным ответом «Нормально» на вопрос «Как ты?».
Из Приреченска Оля и Леонид уехали вместе. А через две недели вернулись, чтобы забрать из сервиса ее «жигуль». Они еще не были парой тогда. Просто увлеченными друг другом людьми. Надо отдать должное Лене, он не скрывал свое семейное положение. А мог бы, потому что кольца не носил и супруга ему не названивала бесконечно. Но он сразу раскрыл карты. И Оля не могла себе позволить начать отношения с женатым… До поры!
Через три месяца после той встречи на шоссе она не выдержала и отдалась Леониду. И все закрутилось…
— Отлично выглядишь, — услышала Оля голос Лени и стряхнула с себя воспоминания.
— Спасибо, ты тоже.
Повисла еще одна пауза. Им не о чем было разговаривать. И Оля решила уйти:
— Рада была тебя повидать, пока.
Она помахала ему и двинулась дальше, но Леня остановил ее, бросившись к ней и схватив за руку.
— Не убегай, прошу. Посиди со мной хотя бы.
И столько мольбы было в его взгляде, что Оля осталась с ним.
Они опустились на скамейку. Обозрели реку, берега. На противоположном росли величественные сосны. Из-за них выглядывал купол монастырской колокольни. Оля протянула Лене термос.
— Что там? — спросил он.
— Чай.
— С бальзамом?
— С бергамотом.
— Жаль. Я бы выпил сейчас. — И все же сделал глоток чая. — Как у тебя на личном?
Хотела ответить честно «никак», но решила, что не стоит этого делать:
— Я не замужем. Остальное не важно.
— И я не женат. Скажу больше, у меня нет никаких отношений. Я бобыль.
— Ты не крестьянин. И не бедняк. — Оля припомнила значение этого старорусского слова. — Поэтому называй себя лучше холостяком.
— Я скучал по тебе, Олененок.
Он именно так ее называл. Мама Лялей. Друзья Леликом. А для Лени она была сначала Оленькой, потом, когда у них началось все по-серьезному, Олененком.
— Что же не звонил? — спросила она. — Хотя бы по праздникам, чтобы поздравить?
— Сначала был очень на тебя обижен, а когда отошел, миновал год, и я решил, что ты уже не одна. Не хотел компрометировать.
— Долго же ты отходил.
— Если честно, я не верил, что ты уходишь в никуда. Думал, к кому-то.
— Это не так.
— Да, я осознал это со временем. Между нами много всякого происходило… Но мы были откровенны друг с другом.
И это было правдой. Да, Леня виделся ей не таким, каким оказался на самом деле, но лишь потому, что она придумала его себе. Естественно, не без оснований. Любовник показывал себя только с лучшей стороны. Но никогда не врал по-крупному. А безобидная ложь в отношениях даже бывает полезной. Оля вела себя похожим образом. Показывала себя отличной хозяйкой, понимающей женщиной, терпеливой, восхищающейся своим избранником.
Когда начались проблемы в отношениях, она высказывала претензии, но мягко. Леня искренне недоумевал. Считал, что Олененок бесится с жиру. Гневался. В пылу ссоры мог наговорить лишнего. Из серии: что вам, бабам, надо? Я, москвич с квартирой, машиной, стабильной зарплатой, выбрал тебя, провинциалку без кола и двора, развелся, а ты еще капризничаешь? И кого ты хочешь? Принца? Так переносись в сказку или возвращайся на съемную хату в Южном Бутово, авось он тебя там найдет. Вывалится из своего «Бентли», когда ты будешь тащиться к обшарпанному подъезду с пакетами из «Пятерочки».
— Как считаешь, мы можем попробовать еще раз? — спросил Леня.
— Можем, но не будем. Дважды в одну реку не войдешь.
Помолчали.
— Отец, кстати, про тебя спрашивал, — сообщил он.
— Мы всего два раза виделись.
— Но он тебя запомнил. И поругал меня за то, что я тебя упустил.
Оля ему не поверила. Павлу Печерскому не было дела до сына, а тем более до тех, с кем он жил.
— Лень, когда я встречаю Павла в городе, он меня даже не узнает, иначе ты бы знал, что я живу тут.
Тот нахохлился. Кому приятно быть пойманным на лжи, пусть и доброй? Он хотел всего лишь сделать Михеевой приятное, а она взяла и обличила его.
— Лень, я пойду. — Она поднялась с лавки. — Рада была тебя повидать.
— А ты куда? — Он тоже привстал. Хотел за ней увязаться.
— По делам.
— Хочешь, подвезу? Я на машине.
— Нет, спасибо. Пока.
Леня все равно вскочил. И двинулся следом.
— Я все на том же «Вольво» катаюсь, — тараторил Леня. — Помнишь, как мы в нем целовались?
— Смутно.
— У нас, кажется, и первый секс в нем случился.
— Нет, ты ошибаешься. Мы занимались им у меня в квартире.
— В той, что ты снимала с той ненормальной?
— Кристина была более чем нормальной.
— Она странно выглядела, редко мылась и говорила сама с собой.
— С компьютером, — поправила его Оля. — Ты что, никогда не слышал о «Сири» или «Алисе»?
Ее бывшая соседка занималась графическим дизайном. Сотрудничала с разработчиками компьютерных игр. Когда ее гонорары стали исчисляться десятками тысяч долларов, переехала из Москвы в португальский Фуншал, купила там домик на горе, неподалеку от замка Монте. Вырвалась из панельки в Южном Бутово на Мадейру, сменила серое небо на голубое и каждое утро, попивая кофе на солнечной террасе, смотрела на простирающийся внизу океан. Оля иногда созванивалась с ней, болтала, с удовольствием рассматривала виды. Именно Кристина помогла найти первого покупателя на Олины анимашки.
— А не мылась она, потому что экономила воду? — не сдавался Леня.
— Именно.
— Вы по счетчикам напополам платили.
— Кристина за сохранение природных ресурсов. О чем написано было на всех ее футболках. И ты знал бы это, если бы умел читать по-английски.
Оля прибавила шагу. Увидела авто Лени. И как оно не попалось ей на глаза, когда она шла к реке?
— Ласточка моя, — сказал он. — Летает, правда, уже не так резво, как раньше. Капитальный ремонт нужен, а он дорого стоит.
«Неужели тебе не хватает денег на элементарное? — подумалось Оле. — У тебя нет детей, родственников, за которыми нужен уход. Ты не брал ипотек, зато заполучил две квартиры, одна от отца досталась, вторая от покойной матери. Ты здоровый (если б болел, уже пожаловался бы), молодой мужик с хорошим образованием. Коренной москвич. Для тебя открыты все двери…».
