— Лень, а ты работаешь?
— Временно нет.
— Почему?
— Надоело за гроши вкалывать, вот и уволился.
Когда они жили вместе, он протирал штаны в какой-то юридической конторе. Платили ему и правда немного, но премии дают за успехи, а не за красивые глаза.
— Как давно?
— Месяца три-четыре назад. Не помню точно.
— Почему не ищешь новое место? — задала очередной вопрос Оля и прикусила язык.
Она дала втянуть себя в диалог, а это чревато: Леня может уболтать ее и как минимум отнять время. Как максимум, что страшнее, повторно очаровать. В отношения с ним она точно больше не вступит, но проникнется, начнет сочувствовать, помогать.
На ее счастье, Лене позвонили. Она воспользовалась этим и убежала, помахав ему на прощанье. Чтобы не встретить больше, двинула в сторону «Лиры». Леня пешком не ходит, а она погуляет по березняку, послушает пение птичек, а затем тем же путем вернется в город, купит себе вожделенных пончиков и шкалик бальзама.
Глава 4
Николай не успел доесть последний оладушек, как за ним приехали. Пыжов позвонил и сообщил об этом.
— Быстро вы, — сказал ему Грачев, забравшись в салон.
— Вы просто пешком шли, а мы ехали. Я полчаса по галерее чуть ли не ползал. Нашел кирпич с пятном. Вроде кровь. Но, думаю, просто капнула. На всякий случай взял с собой.
— Куда? — спросил водитель, обернувшись.
— Мне вот в тот дом надо, — Грачев указал на дачу актера и режиссера Печерского. Она находилась на соседней улице, но была видна, потому что стояла на пригорке. — Довезите, а сами дуйте в квартиру покойной.
— Ножки ходить устали? — подколол Леха. Он хоть и обращался к шефу на «вы», но постоянно над ним подтрунивал.
— Та улица считается главной, по ней быстрее будет выехать из поселка.
— И кто на ней живет?
— Печерский. Знаешь такого?
— Неа.
— Тогда расскажу о нем потом.
— Я знаю, — встрепенулся водитель. — Это известный режиссер, который в Приреченске с детьми и подростками театральным искусством занимался.
— Среди них была и потерпевшая, и ее брат, покончивший с собой.
— Это было давным-давно, — фыркнул водитель.
— Да, но Ильич мне посоветовал с ним побеседовать.
— Ну, если Ильич посоветовал, тогда да…
Авторитет деда до сих был непререкаем, кто бы сомневался!
Николая высадили у ворот. Он дал несколько напутствий подчиненному, затем двинулся к калитке. Она оказалась незапертой. Дойдя до двери, Грачев постучал.
— Леша, это вы? — послышалось из-за нее.
— Полиция, откройте, пожалуйста.
Это произошло не сразу.
Но минуты через полторы дверь перед Грачевым распахнулась.
На пороге он увидел красивого мужчину в годах.
— Господин Печерский?
— Он самый.
— Майор Грачев. — Он показал документы. — Могу я с вами побеседовать?
— На тему?
— Вы помните Киру Эскину?
Печерский задумался. Коля мог бы подсказать, но не стал этого делать. Ждал ответа.
— Если вы о девочке, что занималась у меня когда-то в студии…
— И сестре покончившего собой Родиона, тоже вашего подопечного.
— Да, — он скорбно закивал своей седой головой. — Это была трагедия, о которой я пытаюсь забыть. Недосмотрел за мальчишкой. У него какие-то сложности с девочкой были, тоже начинающей актрисой, а у меня у самого проблемы личного характера, я не обращал внимания на его странное поведение, хотя должен был…
— Давайте об этом позже? И, если можно, пройдемте в дом? А то на пороге стоять как-то неудобно.
— Там воняет. У меня с канализацией беда. Не лучше ли на веранду?
— Вы что-то скрываете?
— Я? — поразился Павел. — Нет. Заходите, если вам так угодно.
И сделал шаг назад.
Грачев переступил порог и тут же уловил неприятный запах. Не фекалий, но застоялой воды.
— У вас в трубах пробка, — сказал Коля. — Прочистить надо.
— Поменять систему надо. Она зимой промерзает, весной заливается, летом, в жару, просто источает миазмы. Так что, будем в доме говорить? Или все же на веранде сядем?
— Я принюхаюсь, давайте тут.
Печерский пожал плечами и указал на кресло, стоящее в гостиной. Сам уселся на диван. Как сказал бы дед, чинно-блинно: накинув на себя плед, сунув в рот трубку, элегантно щелкнув зажигалкой. Грачев не любил запах никотина, но лучше он, чем канализационный.
— Кира Эскина погибла этой ночью, — сообщил он хозяину дома.
Тот закашлялся, подавившись дымом.
— А какое я имею к ней отношение?
— Вы были ее преподавателем.
— Как и многих других. Я несколько лет занимался с детьми…
— Да-да, я это все знаю. Вырос в Приреченске. Но что вы можете сказать о Кире?
— Практически ничего. Она хорошо читала стихи и пела, но не умела перевоплощаться. Я таких отсеивал рано или поздно.
— Но брата ее вовсю продвигали?
— Чем мог, помогал. Развивал его и еще троих. Они были моей надеждой. Увы, никто не пробился в актеры. Хотя девочка, с которой Родя играл в романтических постановках, вторая моя звезда, она поступила в «Щуку», но бросила учебу, вышла замуж. Где сейчас, не знаю. Я всех потерял из виду. В том числе сестру Роди. Я думал, она в Москве.
— Приехала на малую родину неделю назад. Не спросите, как умерла?
— Мне, честно говоря, не особо интересно…
— Упала с водонапорной башни.
Павел вздрогнул.
— Той самой?
— Какой именно? — не стал облегчать ему жизнь Николай.
— Откуда, по мнению следствия, сбросился Родя?
— Она у нас тут одна, так что да.
— Как-то это странно…
— Я тоже так думаю.
— Кира тоже с собой покончила?
— А она могла?
— Еще раз повторяю, я не знаю, какой она стала. Помню девушкой. Тогда была веселой, легкой. Увлекалась постоянно мальчишками, как и они ею.
— Смерть брата как пережила?
— Тяжело. Они были очень дружны. Но он ушел почти двадцать лет назад… — Он резко замолчал. — Так как Кира умерла?
— Есть большая вероятность того, что ее столкнули.
— Во сколько наступила смерть?
