Предисловие
Это десятилетие ни с чем не спутаешь. Люди, которым довелось жить в двадцатые годы, уже тогда чувствовали, что это – необычное время. Нужно было назвать их как-то по-особенному. В Америке их окрестили «ревущие двадцатые» и «век джаза», во Франции – «сумасшедшие годы».
Мир еще не оправился от войны, которая унесла миллионы жизней, – и от пандемии, которая унесла десятки миллионов. Так называемая испанка (в начале пандемии болезнь особенно свирепствовала в Испании) впервые дала о себе знать в последние военные месяцы. Следующие несколько лет она распространялась – волна за волной. По современным данным, испанкой переболела треть населения Земли, а умерло от нее от 20 до 50 миллионов (по некоторым оценкам, жертв было даже больше).
Те, чья молодость пришлась на двадцатые годы, были травмированы дважды: сначала войной, потом болезнью. Пережив две катастрофы, эти люди не знали, как жить дальше. Они были, по меткому выражению американки-эмигрантки Гертруды Стайн, потерянным поколением. Единственной целью этих молодых людей в Европе и Америке было получать удовольствие от жизни. Новые танцы, по которым все сходили с ума, расцвет Голливуда, повальное нарушение сухого закона, сексуальное раскрепощение – вот что такое были двадцатые годы.
И все же веселье без устали – лишь одна сторона той эпохи. Мир менялся радикально. В этом драматическом десятилетии 1922 год оказался самым беспокойным.
В 1922 году значительно изменилась карта мира. Рушились империи, разбитые недавней войной. Оттоманская империя, просуществовавшая 600 лет, пала, когда последний ее султан отправился в изгнание. Даже Британская империя, чьи территории никогда еще не были более обширны, начала сдавать позиции. В конце 1921 года завершилась Англо-ирландская война, и мирный договор породил Ирландское Свободное Государство, которое в следующем же году погрузилось в пучину гражданской войны. Жалкое подобие самоуправления получил Египет. Набирало силу индийское движение за независимость. Рождались новые страны, в то время как старые переживали радикальные политические изменения. Накануне 1923 года официально сформировался СССР. Немного ранее чернорубашечники Муссолини отправились в «поход на Рим»: Италию ждала судьба первого фашистского государства.
Культура тоже переживала бурные перемены. Традиционные формы отжили: писатели, композиторы и художники искали новые, иные средства выразительности. В англоязычной литературе эти поиски увенчались романом Джеймса Джойса «Улисс» (февраль 1922 года) – пожалуй, самым значительным романом столетия. Наравне с Джойсом в прозе – в поэзии стоял Т. С. Элиот и его поэма «Бесплодная земля» (октябрь 1922 года). Общество, которое уже необратимо переменила война, переосмысливало моральные нормы и правила поведения. Все прошлое, довоенное внезапно вышло из моды: на сцене появились новые правила и новое мышление. В своей книге я попробую рассказать, что это за безумное время было – 1922 год.
Я хотел бы показать читателю, каков был мир сто лет назад. От громких убийств до футбольных матчей, от образования СССР до вех в искусстве – я хотел бы нарисовать мозаичную картину из сцен и эпизодов. Л. П. Хартли говорил: «Прошлое как другая планета. У них там все не как у людей». И хоть многое из того, что вы здесь прочтете, покажется инопланетным, – еще больше вещей покажутся вам знакомыми. Даже слишком.
Век спустя в нашей жизни по-прежнему находятся следы 1922 года. Именно тогдашние события образовали современную Ирландию. По-прежнему спасает и улучшает жизни диабетиков инсулин (см. главу «Январь»). Никому не известный художник-мультипликатор, в мае 1922 года основавший студию в Канзас-Сити, в итоге создал медиа-империю и до сих пор играет решающую роль в поп-культуре. По-прежнему мы любим спорт: в 1922 году он как раз начал набирать популярность. Современное общество все еще страдает от расовых противоречий.
Выходя из пандемии – весьма похожей на ту, что охватила мир сто лет назад, – несложно понять, почему в 1922 году люди так отчаянно стремились наслаждаться жизнью. Надеюсь, краткие эпизоды прошлого, порой столь похожего на настоящее, тоже развлекут вас – и дадут пищу для размышлений.
Январь
На заре 1922 года гремит один из величайших скандалов в истории Голливуда — суд над Толстяком Арбаклом. – Диабетики получают новую надежду: впервые успешно применен инсулин. – Смерть Эрнеста Шеклтона на острове в Южной Атлантике завершает эпоху героических полярных исследований. – В Лондоне происходит премьера необычного произведения, сочетающего в себе поэзию и музыку. – В столице США Вашингтоне стихийное бедствие уносит многие жизни.
Скандал вокруг Толстяка Арбакла
11 января состоялся второй суд над комиком, звездой кино Роско Арбаклом по прозвищу Толстяк. Снова внимание общества и СМИ сосредоточилось на американской киноиндустрии – и на Голливуде, который уже стал синонимом последней. Еще десять лет назад Голливуд был всего лишь невзрачным сельским местечком в нескольких милях к северо-западу от Лос-Анджелеса. Единственное, чем он был известен в округе, – апельсиновые рощи да виноградники. А потом пришли киноделы. Они появились в Голливуде вслед за солнцем, сбежав с Восточного побережья – от ограничений, которые мешали им там работать. И к 1922 году Голливуд превратился в столицу бурно развивающейся американской киноиндустрии. Тогда вышли такие картины, как «Кровь и песок» с латинским героем-любовником Рудольфом Валентино; самый дорогой фильм в тогдашней истории (миллион долларов бюджета) «Глупые жены», который снял самопровозглашенный гений Эрих фон Штрогейм; а также «Убийство», одна из ранних и самых зловещих мелодрам Сесила Б. ДеМилля, известная сценой «оргии». В июле в Нью-Йорке состоялась премьера фильма «Нанук с севера», который рассказывает об охотнике-инуите и его семье. Несмотря на скепсис нескольких кинопрокатчиков, которые фильм не брали (кому интересна жизнь эскимосов?), эта полнометражная картина впервые в истории кино пережила кассовый успех. В Америке даже началась мода на все «эскимосское», в том числе появилась бродвейская песенка с такими словами: «Милый мой нанук, книжек не читаешь, а в любви толк знаешь!»
На протяжении 1922 года комики, уже ставшие самыми популярными голливудскими артистами, продолжали выпускать фильмы. Чарли Чаплин был самым знаменитым человеком на свете, его образ «маленького бродяги» знал зритель и в Лос-Анджелесе, и в Лондоне, и в Москве. Сам же Чаплин уже устал от своего персонажа и хотел снимать полнометражные фильмы. Первый, «Малыш», уже вышел в прошлом году, а последняя комедийная короткометражка Чаплина «День получки» вышла в 1922 году. Конкурент Чаплина Бастер Китон уже снялся в полнометражном фильме «Балда» (1920); впрочем, в 1922 году у него выходили только короткометражные комедии. (Китон дружил с Арбаклом, тот снимался в его дебютной комедии.) Гарольд Ллойд, еще один популярный актер и кинорежиссер, также снимал полнометражки. Кроме характерных очков, Ллойд был знаменит тем, что всегда сам выполнял трюки: в фильме «Безопасность прениже всего!» (1923) Ллойд висел на часах небоскреба, цепляясь за стрелки. В то же самое время иные комики, ныне почти забытые (Бен Терпин, Чарли Чейз, Снаб Поллард), радовали зрителя изобретательными буффонадами. Молодой комик-англичанин Стэн Лорел, когда-то дублер Чаплина в труппе под названием «Армия Фреда Карно», уже снимался в роли Рубарба Васелино в фильме «Грязь и песок», комединой пародии на «Кровь и песок». Его еще ждет судьбоносная встреча с американским актером Оливером Харди (Лорел и Харди уже снимались вместе в 1921 году в короткометражке «Счастливая собака», но тогда еще не работали как тандем).
