Когда я вынырнула из сна, то была похожа на рыбу, которую шторм выбросил на берег. Всё происходило очень быстро, или просто мне так показалось. Истерика накрыла меня. Нервный взрыв был такой силы, что я выла от боли в подушку. Помню только, как в мою комнату ворвалась мама Ель. Потом были скорая и больница. Успокоительные и сон.
Сны были холодными и пустыми. Я не понимала когда день, а когда ночь. Всё смешалось. Превратилось в один долгий кошмар, который не заканчивался.
Я научилась носить маску. Притворялась, что всё уже хорошо. Стала работать как сумасшедшая. Это спасало. Пустота в душе пугала, но я привыкала к ней. Ко мне каждый день кто-то приходил. Они дежурили возле меня, боялись оставить одну. Моя маска пугала не только их, но и меня, однако по-другому я не могла. Только музыка помогала пережить каждый день. То, что я сделала, меня уничтожило, но я не жалею.
Макс
«Кретин! Господи, что я наделал. Как это исправить??»
Из меня как будто душу вытрясли. В её глазах был мой приговор. Я чувствовал, как нить за нитью она рвёт мою связь с ней. Я не знал, как это прекратить. Только когда я начал терять эту связь, понял, насколько Юля была важна для меня. Она делала меня счастливым, полным, нужным. Пускай только в этой комнате, но Юля в ней была настоящей. Она приходила ко мне не ради денег или рода, нет, она приходила потому что нуждалась во мне. Потому что я был особенным для неё. Только я. Только меня она подпустила достаточно близко как мужчину. Только для меня Юля превратила тюрьму в целый мир для наших душ.
Она постоянно отдавала, а я брал и думал, что мало. Что я сделал, чтобы быть рядом с ней? Я брал всё, что она могла дать. Ни разу не сказал простого «спасибо» за то, что пришла, «спасибо» за то, что рядом.
Когда она открылась, я понял, что не лучше тех парней, которые использовали и бросали. Я понял дружбу, к которой так ревновал Кита и Дена. Она за них и в огонь, и в воду пойдёт. Потому что она им доверяет больше, чем себе. Они её опора и защита. А что я? Кто я? Зачем ей нужен я? Чтобы она плакала? Чтобы рвать её душу на куски? Я был слишком уверенным в себе, не ценил, не берёг, не нуждался. Гордость на первом месте. Всё что я имею, ей просто не нужно.
Когда Юля наклонилась, чтобы поцеловать, моя душа обрадовалась. Однако вкус крови дал понять, что она ушла.
Вдруг я очнулся. Меня подбросило на кровати. Сердце билось так быстро, что темнело в глазах. Мышцы и кости выворачивало на изнанку. Тупая боль. Но это все было чепухой. Я попытался почувствовать мою нотку, но ничего не услышал. Тишина. Пустота. Как будто её нет.
Я позвонил охране и задал два вопроса ценой в свою жизнь:
— Где она? Что с ней?
— Её везут в больницу — едем следом.
Я стремительно начал одеваться, но после замер на пороге. Чем я смогу помочь? Я стал для неё никем!
Глава 21
Макс
Прошло несколько дней после той странной ночи. Реальность, которую отторгают мой ум и сердце. Была она или нет, но моя жизнь опять изменилась. Не хочу верить, что всё закончилось так быстро. Хоть так и было бы проще для меня... Пустота, которая появилась в груди, как будто покрывала сердце льдом. Мне приходилось прижимать руку к груди, чтобы почувствовать его стук. Я так привык, что моя жизнь наполнена Юлей, её трудностями и ощущениями… Это всё стало для меня родным. И теперь без всего этого мне вновь было очень одиноко.
Ощущения без неё мне напомнили старые времена, когда я потерял всё: друзей, семью, юность. Мой знак величия забрал всё за одну ночь. В момент, когда он проснулся.
Я был беззаботным ребёнком, мой брат Форд уже носил знак величия первого рода несколько лет, мне ничего не угрожало. Никто не возлагал на меня обязанности или требования, поэтому я жил очень свободно и весело. Деньги и власть сделали своё дело, превратив меня в эгоистичного самовлюблённого идиота, который просто прожигал свою жизнь.
Первое моё нарушение закона было в четырнадцать лет за пьянку и дебош. В пятнадцать — три дня в тюрьме за избиение и разгром. Было бы и больше, но я брат главы правящего рода, и власти на многое закрывали глаза — ждали пока я вырасту. Но это только усугубляло положение вещей. Я не знал, что мне делать с этой свободой. Чем больше я хотел внимания, тем больше родные отворачивались от меня.
Один всего раз я пришёл к брату, чтобы просто поговорить. Мы были друзьями, пока он не стал главой рода. Брат вечно был занят, спешил. Первый круг:
— Форд давай поговорим, мне очень нужно!
— Макс не сейчас. Я занят, мне надо спешить. — Он быстро собирался, метаясь по своему кабинету.
Я смотрел на своего брата из-под лба. Злость перекрыла здравый смысл.
— Тебе эти людишки важны больше, чем я?
Форд застыл, в его глазах читался шок. Стремительно подойдя ко мне, он схватил меня за свитер на груди:
— А ты кто? Бог? Ты такой же людишка, как и они. И им тоже нужна моя помощь! Только разница в том, что за пару часов ты не умрёшь, а они могут!! Так кому я больше нужен?
— Так мне надо умереть, чтобы ты нашёл время на меня!??
— Хорошо, ты получишь моё внимание! Поехали! — Он отдал команду своим людям со связью солдата. Они вывели меня из здания, схватив под руки, и посадили в машину. Я не знал, чем мой брат занимается, почему он так занят, и зачем ему спасать этот мир.
Не знаю, куда мы ехали, но когда прибыли на место, я увидел трагедию. В нашем мире это бывало очень редко, и увиденное потрясло меня. Один из трансшверов упал — на борту было больше тысячи человек, также на нём находились люди, в которых проснулись знаки. Меня окружали пострадавшие люди, огни и сирены.
Сигнальные огни вдалеке говорили о многом. Первые были жёлтые, туда относили легко пострадавших людей, оранжевые — средней тяжести, и красные — очень тяжёлой. Возле красных огней людей было больше всего. Там трудились врачеватели, туда же отправился и мой брат.
Смотря на широкую спину брата, я старался от него не отставать. Вокруг были слышны стоны и плачь. Было очень трудно держать защиту, чтобы не увидеть всего того, что происходило с окружающими людьми.
Форд резко отдавал команды свой группе. Все работали очень быстро, ведь каждая секунда была крайне ценна. Мне было неизвестно, как работает мой брат и в чём его сила, но я быстро понял, что он делает.
Хранитель жизни — он может останавливать время для каждого человека. Это было потрясающе — в один момент человек замирал, и его время жизни останавливалось. В таком состоянии врачеватели могли его лечить столько, сколько нужно, пока жизни не перестанет что-либо угрожать. Но в этом даре была очень высокая цена. Те минуты жизни, что мой брат останавливал, мир забирал у него. А тут столько пострадавших! О боже!
За пару часов Форд постарел лет на пять, это открытие меня оглушило.
