— Госпожа, Есмина, — надзирательница отпихнула мою руку от девки, — вы не ушиблись? Эээ... не поняла.
— Она на меня орала, — пиявка больно ткнула меня пальцем в бок, — обзывала. А еще чуть не оторвала мне ухо.
— Не расстраивайтесь. Мария у нас совсем недавно, и она просто не знала.
— Я хочу, чтобы она извинилась.
Я в полнейшем недоумении уставилась на маленькое чудовище:
— Извинится? Ты ведешь себя как приблудная невоспитанная беспризорница!
— Извинилась на коленях, — с нажимом произнесла девочка.
— Больше ничего не надо?
— Т-с-с, — набросилась на меня Офелия, — извиняйся немедленно.
И дёрнула меня за руку так, что чуть не оторвала. Я удержалась, мотнулась вперед, но на колени не встала.
— Ах так? — Есмина зло топнула ногой, — тогда я все скажу папе!
— Вали. Надеюсь, он всыплет тебе ремня! — в сердцах выкрикнула я, тут же схлопотав подзатыльник от Офелии.
Мелкая мерзавка развернулась и побежала прочь, а начальница схватила меня за плечо, так что кости чуть не переломала и прошипела:
— Ты с ума сошла?
— Не понимаю в чем проблема? Это не ребенок, а маленький невоспитанный зверёныш.
— Ты знаешь кто это такая? Кто ее отец?
— Не знаю и знать не хочу.
— Это младшая дочь императора, — произнесла она зловещим голосом, — и за то что ты ее ругала и, хуже того, посмела прикоснулась — будет наказание. Тебя или выпорют публично. Голой, привязанной к столбу. Или с позором выгонят из города. Или голову отрубят.
Вот тут я испугалась по-настоящему.
— Бестолочь! — Офелия отвесила мне еще один подзатыльник, — так я и знала, что от тебя одни проблемы будут. Иди в спальню. Немедленно!
— Там осколки надо убрать, — проблеяла я, чувствуя, как душа уходит в пятки. Мне только гнева императора не хватало.
— Без тебя уберут, а ты готовься.
Оказавшись в общей спальне, я села на свою кровать, зажала руки коленями, чтобы хоть как-то справиться с дикой дрожью. Как я умудрилась так встрять? Почему не проигнорировала мелкую нахалку? Зачем потребовалось включать грозного педагога и вершить справедливость?
Дура я. Непроходимая. Надо было сидеть тише воды ниже травы и не привлекать к себе внимание, а вместо этого я перешла дорогу императорской дочери.
Похоже, плакал мой план по конфискации Рубиновой Слезы и возвращению домой. Тут бы голову на плечах сохранить.
Как тошно-то. И страшно.
За мной пришли через час мучительных ожиданий. Я еще издали услышала чеканный шаг и звон шпор по каменному полу. В голове одна мысль: это конец.
Первый порыв — спрятаться. Залезть под одеяло, накрыться с головой и сделать вид, что я в домике. Глупо. Под кроватями тоже не спрячешься. Они на тонких металлических ножках, и вся спальня просматривается от стены до стены. Бежать некуда.
Когда дверь распахнулась, я уже стояла возле своей тумбочки и прижимала руки к груди. Пожалуйста, пожалуйста. Мне еще немного сил и удачи. Хоть немного. Очень обидно, знаете ли, выжить после болотной хмари, и лишиться головы из-за невоспитанной мерзавки.
— На выход, — скомандовала Офелия, смерив меня таким взглядом, что я поняла - все плохо.
— Иду, — просипела я и вышла в коридор. Там меня ждал рослый стражник — метра два ростом, не меньше, шея как у быка, плечи широченные, кулаки — словно наковальни. Такой сломает и не заметит.
— Здравствуйте, — беспомощно пропищала я, пытаясь выдавить из себя заискивающую улыбку. Не получилось, только лицо свело судорогой.
— За мной, — без единой эмоции, словно робот, приказал он.
Я совсем приуныла, съежилась, чувствуя себя как никогда слабой и беззащитной, и пошла следом за стремительно удаляющимся воякой.
Он провел меня в ту часть замка, где я никогда не была — в императорские покои. Они располагались на самом верхнем этаже, и все здесь дышало роскошью: красные ковры, позолота, лепнина и черное дерево. Даже дышать тут было страшно, дабы ненароком что-нибудь не повредить.
Стражник подвел меня к массивным дубовым дверям, громко постучал и дождавшись скупого «да», завел внутрь.
За массивным столом сидел император Морран в белой форме с золотыми галунами и синим аксельбантом на правом плече. При моем появлении мужчина нахмурился, отложил в сторону перьевую ручку и поднялся со своего места.
— Оставь нас, — тон холодный, не терпящий возражения и неповиновения.
Охранник почтительно склонил голову и бесшумно вышел в коридор, оставив меня наедине с правителем Виррубы.
Он, не торопясь, подошел ко мне, остановился в опасной близи и посмотрел сверху вниз. Не прикасался, но меня будто придавило каменной плитой, настолько тяжелая была у него энергетика.
— Имя?
— Мария, — проскрипела я, дрожа всем телом.
— Четче! — приказал он и, я, несмотря на страх, не посмела ослушаться:
— Мария! — выпалила так громко, как только могла, и вытянулась по струнке, словно солдат на параде.
Мой взгляд упирался в мужчину на уровне грудной клетки. Надо сказать весьма внушительной грудной клетки. От него веяло силой, грацией, едва сдерживаемой мощью и, я не удержалась, быстро вскинула взгляд, чтобы посмотреть на его лицо.
Наши глаза встретились, а отвести их в сторону мне уже не хватило сил.
Я впервые видела так близко перед собой дракона. Он был непростительно красив, какой-то хищной, дикой красотой, в глазах полыхало пламя, завораживая своими всполохами.
И все же, не смотря на его притягательность, мне стало чертовски страшно. Рядом с ним невозможно было находиться. Он давил. Одним взглядом, даже ничего не говоря, давил так, что я уже была готова встать на колени и просить прощения у кого угодно. Хоть у самого императора, хоть у его мерзкой доченьки.
— Итак, ты посмела тронуть мою дочь? — наконец, пронёс он. Вроде спокойно, без эмоций, но мой ужас разогнался еще сильнее.
— Это вышло случайно.
— Ты случайно напала на дочь императора?
Он меня не только высечет и обезглавит, но еще на кол посадит и выставит на главной площади, чтобы все любовались тупой служанкой, не удосужившейся за время пребывания в замке ничего узнать про своего потенциального работодателя.
— Я.. .я не нападала.
Темная бровь вопросительно поднялась, как бы спрашивая, врать собралась?
Меня это зацепило. Какая-то невоспитанная маленькая хамка наговорила на меня не пойми чего, а мне теперь отдувайся перед грозным папашей, который может обращаться в гигантского зубастого ящера.
