– Может, просто не замечали, – отвечала девушка, прекрасно понимая, что её трудно не заметить. – Я не люблю сидеть дома, предпочитаю гулять одна или с подругами. Раньше я любила прогулки с братом, но уже несколько лет он в разъездах по всей стране. А если возвращается домой, не выходит из дому, причём, вместе со всем семьёй. Весь в делах, весь в заботах, на младшую сестру ни минутки нет. Вот и хожу одна, неприкаянная…
Екатерина ближе прижалась к Алексею и томно вздохнула. "Какова она лисица, похуже Лизаветы. Та только внешне хитра да лукава, а эта за собой любую гончую уведёт", – думал он, чувствуя мягкую тёплую щёку девушки на своём плече. Встречные дамы недовольно и завистливо поглядывали на Екатерину, уверенно вышагивающую с капитаном.
– Сегодня вы не станете жертвовать причёской ради меня?
– Попросите – не стану. Мне кудри служанка накрутила, боюсь испортить. Даст Бог, не рассыплются к вечеру, а у меня обычно так и бывает. Вам-то не понять бед наших.
– Почему же, могу. Но вы и так прекрасны, хоть с кудрями, хоть без них.
Екатерина пожала плечами, словно подтверждая комплимент Алексея. Медленно садящееся солнце перестало неприятно жечь ей плечи и вынуждать щурить глаза. Алексей кивнул случайно встреченному знакомому и хмыкнул.
– Не жарко же этим хвастливым офицерам разгуливать в полном обмундировании по такой жаре!
– А вы разве не офицер тоже? – Екатерина надула губы.
– Офицер, конечно. Но берегу себя и не хожу в мундирах в такую погоду. Московское лето не такое прохладное, как столичное, можно и удар получить.
Екатерина громко фыркнула и прошла к перилам набережной, красиво опираясь на них и подставляя лицо уплывающему солнцу.
– Столичное лето… Мне казалось, его и не существует вовсе. Не могу понять всеобщего восторга от Петербурга. Когда я была несколько младше, Сергей часто возил меня туда, но я всегда просилась домой. Этот город встречает тебя на вокзале и будто сразу же желает тебе уехать поскорее. Что хорошего в такой неприветливости?
Алексей согласно кивнул.
– Я полностью с вами согласен. Да, столица красива, но…
– Москва не хуже, – отрезала Екатерина. – Мы с вами хотя бы не такие сонные мухи, едва перебирающие лапками. А петербурженки…
"Вот он недостаток – излишне болтлива", – офицер вздохнул и улыбнулся.
– И что же петербурженки? – поинтересовался он.
– Болезненно бледные, вечно простуженные, излишне томные. Но одеваются по последней моде, стоит признать – хорошо, когда до Европы рукой подать.
– Ну, не скажите. Столичные девушки тоже прекрасны, не хуже наших. И приятный загар имеют, и яркие глаза.
Екатерина усмехнулась, поправляя аккуратными пальцами волосы. Алексей смотрел на её улыбающийся профиль, и совершенно иные черты девичьего лица накладывались на него: более мягкие, более кроткие, более детские. Те самые, бледно-столичные, далёкие. Алексей затряс головой, стараясь отогнать вновь напавшую тревогу.
– Понимаю, эта назойливая мошкара… У вас одна в волосах запуталась, я помогу.
Екатерина запустила пальцы в золотистые волосы Алексея, чтобы убрать действительно запутавшуюся в них маленькую мушку. Но офицер не смог отпустить её руки: он медленно опустил её к своей щеке и поцеловал горячую ладонь, глядя девушке в глаза. Впервые за многие годы ему хотелось, чтобы и в нём так запуталась эта красавица: просто так, без обязанностей и клятв, на время до момента, когда гранитные мостовые остынут. Алексей мог поклясться всеми своими сбережениями, что Екатерина рассчитывает на большее, но тогда он смело остался бы без последних штанов.
– Вас проводить? – Алексей опустил руку Екатерины. – Сегодня вы позволите?
– Вы читаете мои мысли…
Офицер мягко кивнул головой и повёл Екатерину вдоль мостовой обратно. Людей на улицах стало меньше, а оставшиеся прохожие торопились по домам. Красивая пара же никуда не торопилась, перед ними был весь вечер.
– Не хотите зайти на пару минут? – с неожиданным приглашением обратилась к офицеру Екатерина. – Я была бы рада принять вас в гостях.
– Незнакомого человека? – Алексей ухмыльнулся.
Екатерина с улыбкой закатила глаза и открыла дверь парадной, кивнув в её сторону. Эта уверенность девушки в собственной неотразимости интриговала Алексея, а потому он придержал дверь, пропуская Екатерину вперёд, и вошёл сам. Квартира Екатерины была просторной и залитой приглушённым томным светом, обставленной дорогой новой мебелью, источающей аромат свежих гортензий и стильно прикрытой тёмно-зелёными шторами.
– Вы лишь недавно переехали? Новая мебель смутила меня, – Алексей провёл рукой по спинке красивого венского стула.
– Нет, я просто люблю обновлять вещи, чуть только они изнашиваются. Вам нравится?
– Да, – Алексей остановился у тяжёлых штор и развернулся к Екатерине. – Если бы я мог стать предметом, я несомненно выбрал бы ваши гардины. Они могут смотреть на вас от рассвета и до захода солнца, а потому я им завидую.
Екатерина положила руки на плечи графа. Алексей запустил пальцы в её густые волосы. За окном громко зашелестели листья, тихо стучась в закрытое окно и пытаясь обратить на себя внимание хозяйки.
– Мои руки слишком слабы, чтобы я могла снимать такие тяжёлые шторы при малейшем желании, – она потянулась к губам офицера, приоткрывая собственные.
Алексей прижал Екатерину к себе, не давая ей сдвинуться ни на дюйм без его позволения. Девушка впилась пальцами в его плечи, нетерпеливо стягивая его пиджак. Офицер с жадностью наступал, чувствуя под руками оголённые горячие плечи.
Под его ногами громко принялась шелестеть свежая бумага.
– Чьи же бумаги? – он всего на мгновенье смог оторваться от Екатерины.
– Мужа…
Алексей распахнул глаза и отстранил девушку от себя. У его ног перевязанными стопками складировались бумаги с грубыми мужскими подписями и печатями. На верхних документах каждой пачки значилась надпись: "Пожарскій Алексѣй Александровичъ".
– Муж, – граф усмехнулся и принялся громко хохотать. – Не брат, не староста – муж. Глупец, Боже, какой же я глупец…
Екатерина села на кровать, громко и недовольно вздохнув. Короткие рукава её платья легонько упали с плеч.
– А я думала, вы не из тех мужчин, что оставляет женщину, когда узнают, что у неё есть супруг, – Екатерина злобно нахмурилась, опираясь на кровать.
Алексей обернулся, вскинув брови и усмехнувшись.
– Вы осуждаете меня за честный поступок по отношению к вашему мужу? Я хорош, конечно, но ведь и у вас есть своя голова на плечах.
– Я не люблю своего мужа, – она вскинула голову.
– Что же, а я не люблю вас. Поверите ли, не люблю, и от этого в жизни моей ничего не поменяется.
