– Да что вы, нет, конечно. Елизавета слишком своенравна и строптива, а Анна… Знаете, мы с ней не так давно знакомы, но я уже понял, что за такую девушку стоит побороться.
– И что же, нет страха проиграть? – заинтересованно поднял бровь Алексей.
– Куда там, – его собеседник рассмеялся. – Как и с любой красивой невестой, здесь стоит лишний раз мелькнуть в доме, проявить благородство в беседе с папенькой, и всё – богатая милая жена при мне на зависть всей столице.
Алексей усмехнулся и впервые повернулся к излишне самоуверенному юноше. Тот с приветливой улыбкой болтал бокал в руке.
– Как твоё имя?
– Александр, – он протянул Алексею свободную руку, смущаясь обращения на "ты".
– Так вот, Александр, – капитан посмотрел на него сверху вниз, – таким способом, какой описал ты, выбирают лошадей, а не жену. Пусть я и "не брат, не муж, и даже не жених", но я не позволю всякому смелому мальчишке так оскорблять дам. Анны Михайловны тебе не видать, уверяю. Как и своих ушей, если я ещё хоть однажды услышу подобные речи.
Алексей щёлкнул по бокалу юноши, насмешливо улыбнулся и направился к окнам гостиной.
– А вам, небось, уже и место здесь пригрето? Иначе не могу принять вашего многословия, – юноша не собирался униматься.
Слова Александра остановили капитана и беседу некоторых иных гостей. Анна и Лизавета также обратили внимание на словесную перепалку, надеясь, что разгорячённые спорщики успокоятся и не станут затевать напрасной ребяческой драки.
– Ты посмотри, как петушатся, – Елизавета ухмыльнулась, глядя на подругу. – Ради тебя, милая. Завидую белой завистью.
– Нечему тут завидовать, Лизавета, – девушка опечаленно опустила голову.
– А как же твой золотой капитан? Не лучше Астафьевского сынка, но по чести поступил, хотя… Пускай ругаются, посмеёмся.
Алексей не спешил баловать соперника ни словом, ни ударом, прекрасно зная, что перепалку прервёт хозяин дома. Хитро подслушивавшие офицеры стояли вокруг, покручивая усы и допивая вина; наглый юнец раздражал их не меньше, чем загадочного гостя, имени и рода которого никто и не ведал, ко всеобщему сожалению.
– Алексей Иванович, дорогой, что вас отвлекло? – граф Милютин обеспокоенно обходил гостей, пробираясь к офицеру.
– Ничего, Михаил Степанович, не беспокойтесь. Прекрасный у вас сегодня приём, давно на таких не бывал. И обед, и развлечения, – он кивнул на Александра.
– Он прав, Михаил Степанович, – один из гостей, темнобородый крепкий мужчина, с улыбкой поддержал Алексея, – веселый приём вы нам оказали, чуть не в театре очутился.
Хозяин обернулся к Александру, постепенно теряя своё хорошее расположение духа и добрую улыбку. Юноша виновато потупил взгляд и опустил голову.
– Опять? Поезжай-ка, Астафьев, домой, пока палками не выгнали. Надоел ты мне уже, всю кровь выпил: то дочери проходу не даёшь, то отвлекаешь моего важного гостя от заслуженного отдыха. Давай, поторапливайся, – Михаил Степанович одёрнул лацкан красивого бархатного пиджака.
Юноша покорно кивнул головой и, взглянув исподлобья на Алексея, поплёлся к выходу, пытаясь по пути попрощаться с Анной, но та и не обернулась к нему. Капитан торжествующе расправил плечи и вскинул голову, свободно проходя между заинтересованными мужчинами, терпеливо ожидавшими подобного исхода. Он размеренным шагом подошёл к Анне. Та явно была недовольна и спонтанным бесполезным конфликтом, и уверенностью офицера, но что-то в грубости Алексея стало ей приятным.
– Зачем вы напали на юношу? – спросила она, смущённо поднимая взгляд.
– Я не мог позволить какому-то юнцу обсуждать вас в разговоре со мной, незнакомым человеком, как живой товар. Простите, если я задел вас своей обеспокоенностью, но вам и Елизавете Николаевне, – он кивнул девушке, – тяжело понять, что большая часть этого общества – набитые кошельки, видящие в вас исключительно золотые медали. Ну, либо же серебряные – это уже на ваш вкус.
Анна замешкалась и грустно отвернулась от графа.
– Как будто вам не нужно то же самое, – шепнула ему на ухо Елизавета.
– Милая Лизавета Николаевна, желай я исключительно выгодной женитьбы, я бы вернулся домой ещё в начале января. А теперь я вас оставлю, я вымотан вашими столичными щенками.
– Для вас – только Елизавета Николаевна, – она сжала челюсти, хватая Алексея за руку.
– До свидания, Анна Михайловна, – не отрывая взгляда от Лизаветы прикрикнул он. – Будьте внимательней с юношами, я не смогу вас защищать вечно.
Глава 7
Супруги Милютины решили несколько изменить привычный досуг и отправиться на прогулку. Недолгие сборы окончились у кареты подле тяжёлых кованых ворот.
– Нет, mon cher, мы ничего не забыли.
– У меня нехорошее предчувствие, дорогая, – граф с волнительной опаской посмотрел на окна имения. – Нам всё же стоило уговорить Аню поехать с нами.
– Она сама отказалась, потому что собиралась порисовать. Ничего плохого не случится, Михаил Степанович. К тому же, дома Аня осталась не одна, а с прислугой. За ней присмотрят в случае чего. Поедемте.
Только двери кареты закрылись, к воротам подъехала другая. Из неё легким и элегантным шагом вышел граф Ростовцев.
– Алексей Иванович!
– Добрый день! – он подошёл к открытой двери экипажа. – На прогулку?
– Да, решили несколько отдохнуть, – графиня приветливо улыбнулась. – Если вы приехали посетить Анну – она осталась дома. Ежели вы захотите, можете отправиться с нами.
– Я только передам ей пару слов, и отбуду сам. Погода располагает к пешим прогулкам.
Граф кивнул гостю и приказал кучеру отбывать. Алексей недвусмысленно улыбнулся, глядя на окна, поправил ворот мундира и направился к входным дверям. Полная тишина невольно удивила слух офицера и заставила скорчить непонимающую мину: стук посуды, шум работы прислуги, возгласы с кухни – где всё это? Тёмно-красная деревянная лестница медленно пролетела под его ногами, но и на втором этаже не обнаружилось ни души. Сад также оказался пуст, и Алексей собирался было недовольно возвращаться домой, но заметил краем глаза не то свет, не то его мелькание. На углу дома оказался зимний сад, в окнах которого можно было разглядеть Анну.
Обойдя дом и покружившись внутри какое-то время, Алексей подобрался к зимнему саду. На резном стуле, больше походящем на кресло, сидела Анна, прямая как струнка, и рисовала. Офицер внимательно следил за медленными движениями то кисти, то самой художницы, слегка качающейся вслед за кистью.
Наконец, работа над картиной была окончена, и девушка встала, оглядываясь по сторонам. Только сейчас Алексей заметил, что у стен стояли и иные холсты, как безупречно-белые, так и уже заполненные яркими красками, изображающие птиц, красивые цветы и бескрайние золотые поля.
