– Мне трудно вспоминать.
– Я помогу.
Эпизод 3: Башни Атертона
Восточная железная дорога огибала горные хребты, поворачивая на юг, устремляясь за пределы эбонхэбэнских лесов, проходя по многочисленным туннелям, склонам над океаном, ведя в славный город на краю Малого Туманного острова.
Когда колёса многоэтажного поезда, который сам походил на маленький городской квартал, заскрипели, тормозя о рельсы, проводники совершили привычные для прибытия ритуалы, а погрузчики доставили багаж обратно их владельцам, Лев вышел на перрон.
Атертон, величественный и многоуровневый, сильно отличался от Эбонхэбэна. Бессердечный мог бы поклясться, что попал в другую эпоху, если бы не дирижабль, проплывший в синеве девственно-индигового неба. Здесь не было противного жёлтого тумана, стелящегося над мостовой, поэтому юный путешественник мог различить каскадные переходы между улицами, площадями и зелёными парками. Вокзал расположился на возвышенности, с него открывалась прекрасная смотровая площадка, выше которой были лишь готические шпили, сферические купола и неведомые футуристичной архитектуры башни.
Город пестрил странными мельницами, тканями, натянутыми, как паруса. Чем это всё служило, Лев мог только гадать, но он определенно видел во всех архитектурных изысках практически значимую направленность. Только шпили башен выбивались из этой концепции. Ведь они могли повредить дирижабли и паропланы, хотя, и у их наличия могло найтись объяснение. Например, историческая значимость.
Воздух был куда более свеж, нежели тот, к которому Бессердечный привык в черте родного Эбонхэбэна. Всё дело в фабриках, точнее в их малом количестве. Город туманов полноценно встал на путь прогрессивной механизации, Атертон, казалось, не отставал в просвещенности, но индустриализация здесь имела иной вектор.
По улицам разъезжали такие же паропеды, хотя большинство горожан передвигалось на велосипедах или пешком. Лев видел и несколько повозок с рикшами, и даже один автомобиль на паровом двигателе, но в сравнении с Эбонхэбэном, Атертон был столицей экологических идей урбана.
Здешние дамы одевались так же элегантно, правда, в их стиле отмечалось куда большее влияние запада. Меньше бантов, зонтиков и вееров, больше пышных юбок, корсетов и высоких причесок, либо шляпок с полями.
Мужчины всё также носили костюмы, многие обходились без пальто за счет более мягкого климата. Пиджаки, укороченные спереди и сильно удлиненные сзади, казались Льву, привыкшему к восточной классике несколько смешными. Они подчеркивали бедра, и подходили отнюдь не всем. Цилиндры, монокли и бинокуляры мало чем отличались от восточных.
Маленькие жители Атертона ходили за ручку с родителями и няньками, Лев не видел оборванцев с беретами и торговцев газетами, к которым привык любой гражданин Эбонхэбэна. Если здесь и были сироты, то либо их гнали с центральных аллей, либо они все были под опекой и не слонялись по улицам.
Никто не курил. Бессердечный также постеснялся, хотя и горел желанием вдохнуть горький дым, чтобы подпортить воздух и в мыслях вернуться на родину.
Однако прибыл Лев сюда совсем не за этим. Город туманов молодой человек покинул осознанно, бежав без оглядки, продав дом родителей по бросовой цене, чтобы разжиться средствами для своего паломничества. Одержимый снами, голосами и головными болями от мыслей о Высших материях, в эбонхэбэнском архиве юноша раздобыл информацию о клубе пилигримов самой Богини, расположенном в Атертоне.
У Льва был адрес, но не было уверенности в том, что его с распростёртыми объятиями примут. Воспользовавшись услугой рикши, Бессердечный прибыл по указанным координатам. Табличка у входа так и гласила: «Клуб пилигримов Богини». Вот только фасад говорил о том, что это скорее питейное заведение, а не место заседаний тайного общества.
На входе потребовали членскую карту. Молодой человек раздосадовано пожал плечами, но портье его успокоил, можно было войти и без неё, уплатив скромный взнос.
Внутри главного зала, просторного площадью, но обладавшего низкими потолками, было накурено. Клубы табачного дыми, подсвеченные желтоватыми фонарями, превращали атмосферу заведения в миниатюрный Эбонхэбэн.
Сдав пальто в гардероб, Лев занял место за стойкой у бара, сняв шляпу и положив её на стул рядом. Бармен завертел головой:
– Нет-нет, здесь мы так не делаем, наденьте на голову, таковы наши правила приличия, – он сделал ударение на притяжательном местоимении, поэтому гость клуба безропотно согласился. – Что будете пить?
– Если есть чай, то его, – Бессердечный не хотел задурманивать сознание даже малым количеством алкоголя.
– Несомненно, – бармен принялся готовить напиток. – Первый раз в Атертоне?
Он спросил не про клуб, а про весь город, видимо настолько сильно выделялся здесь Лев, может виной тому были его внешние черты: кудрявые золотистые волосы и весьма широкие глаза?
– Да. Однако я целенаправленно прибыл в город, меня заинтересовал этот клуб.
– Неужели, – бармен удивленно приподнял бровь. – За пределами Атертона мы не пользуемся известностью.
– Это правда, что все члены клуба настоящие пилигримы Богини?
– Да, все в своё время совершали паломничество на лунную поляну.
– Что это за место?
– Я, хоть и работаю здесь, членом клуба не являюсь, – бармен протянул чашку с чаем.
– Что? Разве это возможно?
– Как видите. Вы же вошли внутрь. Не все кого здесь можно встретить члены клуба. Многие приходят к настоящим пилигримам за советом, полагаясь на их мудрость.
– А что, если мне нужен не простой совет, если я сам хочу совершить паломничество?
– Тогда Вам к господину Магдэ, – по заинтригованному взгляду гостя, бармен понял, что следует ответить на ещё незаданные вопросы. – Это влиятельный горожанин, богатый, разумеется, очень занятой. Среди простых жителей можно услышать слухи о его одержимости Богиней, и не только, – бармен вздохнул. – Хотелось бы верить, что это неправда. В общем, Вам, молодой человек стоит обратиться со столь интересной проблемой именно к нему. Адрес я дам. Хотя в городе ни для кого не секрет, где живет главный пилигрим. Клуб этот также принадлежит ему.
– Занятой и влиятельный, примет ли он меня, иногороднего незнакомца?
– Шепните его дворецкому о Вашем желании и сами узнаете.
Лев покинул накуренный клуб. Спросив направление у прохожего, парень принял решение отправиться пешком. Путь был близким.
Особняк известнейшего господина Магдэ оказался невероятным, и размахом, и своей причудливой архитектурой выделяющимся, даже среди величественных башен, шпилей и радужных парусов на мельницах многоуровневого Атертона.
Забор из стальных труб с отражающими солнце концентрическими круглыми дисками подсвечивался газовыми фонарями холодных цветов. Ворота из серебряного каркаса с натянутыми меж прутьев полупрозрачными шкурами змей были открыты и пускали в сад. Деревья занимали лишь треть его площади, остальная земля стала постаментом ржавых изваяний, запечатленных инсталляций исторических событий, здесь же были отслужившие механизмы и автоматоны. В центре фонтана у входа в особняк гордо стояла статуя голого мужчины с саксофоном в руке, протянутой к небесам. Свободная кисть перстом указывала на самый ближний из правых шпилей, на котором реял флаг с непонятной символикой: серебристая шестеренка из лозы и цветов на алом фоне.
