Был подготовлен уютный уголок лишь для хозяина и его единственного гостя. Господин Магдэ спустился одновременно со Львом, жестом пригласив его на подушки, раскинутые вокруг низкого бамбукового столика. После поклона Бессердечный расположился на узорных шелках, набитых хлопком, в ожидании трапезы.
Девушки-служанки принесли ассорти из запеченных овощей, рис, рыбу, яблочный сок и теплое рисовое вино. Магдэ самолично наполнил чаши горячительным напитком, произнеся первый тост:
– За скорое пополнение в рядах клуба поклонников Богини.
Лев молча поднял чашу навстречу. Судя по всему его слова о том, что он не намерен оставаться в Атертоне навсегда, хозяин особняка так и не принял полностью всерьёз. Отведав яств, и сделав комплимент, восхитившись рыбой, Бессердечный в ответ поднял чашу вина за гостеприимство.
– Завтра мы отправимся на лунную поляну. Могу я узнать об экспедиции подробнее?
– Мы сделаем это вчетвером. Я, Вы и два моих механика. Они будут ожидать в ангаре ранним утром, подготовив дирижабль.
– Почему Вы помогаете мне безвозмездно?
– Я думал, что мы уже всё выяснили. Этот дом, прочие блага, ничего не даётся даром. На всё воля Богини. И она поощряет тех, кто помогает исполняться этой самой воле.
И в самом, деле Лев всё это уже слышал. Может, после визита на лунную поляну он и сам проникнется всеми идеями господина Магдэ.
– Ваш дворецкий, встретив меня, сообщил, что Вы на ежедневных процедурах.
– Не совсем ежедневных, но достаточно регулярных. Вот что Вас интересует Лев? Татуировки, символы, реагенты, может даже мой каллиграф?
– Если это относится к делу.
– Нет, это моё совершенно потустороннее увлечение. Моё тело, моё дело. Сейчас не самое подходящее время, чтобы обсуждать такие личные вещи, когда у нас впереди интересный путь. Через туманы, облака, сквозь пар, закрученные потоки воздуха, волшебные завесы, огибая высокие горные вершины. Путь в место, куда всегда падает лунный свет, где дикие звери обретают смиренную покорность, где Богиня снизоходит до общения со смертными, – Магдэ улыбался, демонстрируя все свои зубы, глаза его горели в предвкушении провести очередного глупыша к тайне, манящей и не дающей спокойно спать по ночам. – Скоро подадут чай, а пока время стихов, песен и танца.
Хозяин похлопал в ладоши и в уютную столовую явились красавицы в кимоно с солнечными зонтиками. Две из них были с кото. Щипки рождали завораживающую мелодию, рисующую в сознании весну и журчание ручьёв. Девушки танцевали, словно покорные бабочки, таящие внутри страсть, но не дающие ей волю.
Завершив танец, оставив кото, девушки удалились.
– Пишите стихи? Или песни?
Лев с сожалением помотал головой:
– Помню несколько западных. Но вот хоку и мелодии востока мне неподвластны. В чужом исполнении люблю и одни и другие.
Магдэ расположил кото на коленях:
– Эту мелодию и стихи я написал, когда вернулся из своего паломничества.
«Луна превратит
Изумруды в алмазы.
Мы на поляне».
Лев не был впечатлен, хоку не привлекали его ль слова «совсем», но из вежливости, а может и из потайного притворства даже в ладоши прихлопнул в знак одобрения.
Слуги подали чай с воздушными пирожными. Густой и ароматный зелёный напиток взбодрил ароматом, но позже внезапно стал убаюкивать своим теплом.
Когда Бессердечный поблагодарил Магдэ за трапезу, появилась Олу. Молодой человек не нуждался в том, чтобы его провожали в покои, но служанка всё же это сделала. Вполне могло быть так, что хозяин дома не желал праздных шатаний по своим владениям и настоял на том, чтобы Льва прямиком ноги довели до гостевой комнаты без отклонения от маршрута.
Шёлковые простыни на перинах, набитых пухом уже ожидали на ночлег Бессердечного. Мягко обнимая, они делали с чаем одну работу – провожали в мир сладких снов. Грёзы, в которых космическая дева звала к себе на Луну, этой ночью обошли молодого паломника, но умиротворенному ночлегу помешало другое.
Посреди ночи Лев открыл глаза, когда его уши пронзили острыми спицами крики, раздавшиеся снизу. Судя по голосу, это определенно был господин Магдэ. Сразу подумалось, что внезапное появление на его пороге гостя могло прервать процедуры, и он отложил их. Только вот зачем? Неужели надеялся на то, что его крики не поднимутся в гостевую комнату и не прервут отдых Бессердечного.
С некоторой опаской, пытаясь унять громкий стук сердца, Лев осторожно открыл дверь комнаты. В перерывах между вскрикиваниями хозяина особняка царила тишина. Крадучись, гость прошел коридор и миновал сначала лестницу, ведущую в гостиную, а потом, собрав волю в кулак, спустился и к подвальной двери.
Уже приближаясь ко входу в помещение, используемое для таинственного ритуала, Бессердечный начал ощущать незнакомые ему запахи, улавливать странные звуки и покрываться холодным потом.
Впервые спустившись к Магдэ и девушке, каллиграфически наносящей татуировки странным способом с применением химических реагентов мало похожих на чернила, Лев ощутил похожее зловонье, только оно было куда более летучим, едва уловимым. Тогда молодой человек мог сослаться на сочетание сырости, химии с плесени, но теперь он ясно понимал, что природа смрада, именно смрада, совсем иная.
Тухлые яйца, гниющие трупы, серные испарения – все это перемешалось и било в нос, проникая сразу в мозг. Голова закружилась.
Вскрикивания Магдэ сменились на дрожащие стоны, перемежающиеся с голосом девушки каллиграфа:
– Тише, мастер, тсс… – она говорила ласково. – На сегодня стоит закончить.
Господин промычал что-то. Во рту, очевидно, снова был кляп.
– Нет, нет. Никакой спешки. Время есть. А с новым пилигримом Вы угодите Богине, отводя её от себя.
Это заставило насторожиться.
Лев вернулся в постель, как он надеялся, незаметно. Как и спускался вниз. Некоторое время он размышлял о действе в подвале. Магдэ неоднократно повторял об обязанностях пилигримов Богине перед ней после посещения лунной поляны. Было похоже, что он хочет освободиться от возможных обетов, данных всевышней госпоже.
Размышлять мешало зловонье, проникшее глубоко в носовую полость и запомнившееся, как казалось, навсегда. Лев встал с постели, чтобы прополоскать нос. Он сделал мыльный раствор, который сильно щипал слизистую, но на время дал возможность полностью избавиться от остаточного смрада.
Магдэ окончательно затих. Значит, каллиграф уговорила его остановиться на сегодня. В глухой тишине сон подкрался незаметно и не отпускал до утра.
Хозяин дома выглядел свежим огурцом, постучав в гостевую комнату и лично пригласив к завтраку. Солнца в окно видно не было, лишь лучи, поднимающиеся над башнями Атертона, намекающие на начало восхода.
