- Идти?
- М-да, - кивнула я благосклонно.
- Куда шел?
- Видишь какой ты сообразительный мальчик. Это достойно восхищения.
- Угу, - криво усмехнулся мне Громов и в тот же момент мой мир перевернулся. В буквальном смысле этого слова!
Да какого черта он себе позволяет вообще?
- Отпусти меня! Демид! Да ты офонарел совсем что ли? - почти орала я, вися вниз головой, уложенная поперек его плеча. А он только шлепнул (шлепнул!!!) меня по заднице и двинул дальше.
И люди вокруг нас только заливисто смеялись, улюлюкали и поздравляли этого неандертальца с добычей, а до меня и дела никому не было. Да как же так?
Где-то на полпути к нам вновь подошел тот самый парень, который меня сдал со всеми потрохами Громову, и я краем глаза увидел, что он передал ему мой крохотный рюкзачок, а еще в отдалении мельтешила Машка и почему-то, зараза, улыбалась от уха до уха.
- Машка! - завопила я и новый хлопок по попе только еще больше вызверил меня, - Руки от меня убери, козёл! - и дальше принялась взывать к помощи подруги, - Маш! Машенька, миленькая, сделай же что-нибудь, ну?
Но чертова Машка только кивала и скалилась, а потом выдала ценную информацию, хотя ее об этом никто и не просил. Предательница!
- Она у меня должна была ночевать. Хотите я ключи от дома принесу, а?
- Не хотим, - отрезал Громов и все маршеровал дальше, уверенно чеканя шаг, будто бы я не пятьдесят килограмм весила, а в пять раз меньше. У-у-у, бугаина проклятый!
- Вещи ее лучше принеси, - а это уже голос приспешника Стаса. Еще один командир нашелся, да что б его!
И вот мы уже стоим возле выхода, где меня вновь поставили на ноги и силой начали заталкивать руки в рукава дубленки. А я отбиваюсь и обиженно поглядываю на Машку, что зачем-то показывает оттопыренные большие пальцы рук и лыбится как городская сумасшедшая. Это какой-то сюр, ребята!
- Громов, ты все-таки офонарел, - зло цежу я, хотя где-то очень глубоко внутри меня распирает иррациональная радость, что он здесь, со мной рядом и хочет куда-то увезти. Я идиотка!
- Да-к да! - застегивает он на мне последнюю пуговицу и поднимает на меня свои стальные глаза, - Причем давно и безнадежно! Все, поехали.
- Никуда я с тобой не поеду!
Но он меня даже не слушает, прощается со своим расчудесным Стасом, кивает улыбающейся Машке, хватает меня поперек тела и тащит впереди себя, оторвав от земли. Немыслимо, просто уму непостижимо!
А потом просто силой запихивает на переднее сидение своего Мерседеса, что стоит почти у крыльца ночного клуба, закрывает дверь и тут же ее блокирует, чтобы, вероятно, я никуда не смылась. И вот уже он прыгает за руль как натуральный сайгак и резко жмет по газам, стремительно удаляясь от клуба. Вот и погуляла Агата, прям на славу, ничего не скажешь.
- Ну и нафига ты это сделал? - в обиде говорю я.
- Ты бы лучше поблагодарила меня, а не бросалась с обвинениями, - спокойным тоном ответил мне Громов, чем еще больше вывел меня из себя. Боже, что я вообще нашла в нем? За что полюбила?
- Ага! И чем тебя благодарить? - с максимальным уровнем яда в словах выдала я вопрос.
- Ну, например, поцелуем, - отвечает он и так мне тепло улыбается. Ну надо же! Как остроумно...
- Да без проблем, - выдаю я и смеюсь через силу, - Только вот какая ирония судьбы и какое для тебя везение, Демид. Представляешь? Я могу поцеловать тебя только будучи кривой в дугу. Ну давай, я готова помучиться.
В салоне автомобиля вдруг воцаряется такая оглушительная тишина, только он, я и шум шин на асфальте. И я не жалею о том, что снова затеяла с ним боевые действия. Просто мне больно, и я хочу, чтобы он тоже страдал вместе со мной. Хотя это и маловероятно...
- Да уж, Агата, ирония, ничего не скажешь. Ты готова меня поцеловать, а я и не хочу, - вдруг звучит его тихий голос, а я фыркаю, понимая, что его слова почти смертельно меня ранили.
Я начинаю задыхаться от этой боли, почти тону в ней. Да что там говорить, я сама стала ею. Я сама боль во плоти. Только бы не разреветься перед ним, только не это.
- Ну и как, приятно? - его голос пластмассовый и я не понимаю, что он скрывает за ним.
- Что именно?
- Обмениваться подобными «нежностями» тебе приятно, я спрашиваю?
- Да прям тащусь! - бурчу я и отворачиваюсь, с ужасом понимая, что первая слезинка уже сорвалась с моих ресниц. Боже, что делать-то?
- Оно и видно, - тихо выдыхает он и оставшуюся дорогу мы просто молчим, думая каждый о своем. Я, к примеру, просто закрыла глаза и малодушно наслаждалась запахом его парфюма, что еле ощутимо, но летал в салоне автомобиля. А еще я представляла, что он тоже любит меня и мы просто едем домой после совместного похода в клуб. А не вот так, где я половину вечера проплакала в туалетной кабинке.
Мерный шум улицы убаюкал меня, поэтому, когда Громов прикоснулся к моему плечу, я вздрогнула и с удивлением на него посмотрела.
- Приехали, - тихо сказал он и я оглянулась по сторонам, непонимающе смотря на заполненную автомобилями подземную парковку.
- А куда? - хриплым со сна голосом спросила я.
- Ко мне, - ответил он и я судорожно вздохнула.
Глава 49
POV Агата
- Демид, - я не сказала, а скорее выдохнула его имя.
- М-м? - потянул он и в упор посмотрел на меня.
Боже, какой же он красивый!
- Я что-то как-то не очень, - я понимала, что мямлила какой-то дикий бред, но ничего поделать с собой не могла, этот парень напрочь разжижал мои мозги.
Но он ничего мне не ответил, а только как-то грустно мне улыбнулся, открыл дверь и вышел из машины. А я вся словно скукожилась. Идти? К нему? Серьезно?
И вот уже дверца с моей стороны открывается, и его широкая ладонь с длинными пальцами тянется ко мне, приглашая меня на выход. И я словно загипнотизированная делаю так, как он просит. Люди, помогите!
А дальше мы идем к лифту, а Демид бережно придерживает меня за талию, потому что в машине меня опять изрядно развезло. Все, никогда больше не стану брать эту гадость в рот! Свят, свят, свят! И тут же не сдержалась, и глупо хихикнула.
- Что смешного? - тихо спросил он.
- Да я тут себе клятвенно обещаю больше не связываться с горячительным, - доверительно сообщаю ему я и заговорщически оглядываясь по сторонам.
- Похвальное рвение, - выдает он и я тут же киваю ему головой, соглашаясь со всем и вся.
А потом был лифт и Демид развернул меня к себе и крепко прижал к своей груди, а я не смела ему сопротивляться, потому что, по правде сказать, это было единственное место на земле, где я сейчас по-настоящему хотела быть.
