- Ты бы стариков пожалела. Ушла в клуб, а вечером, как я просил, сообщение не прислала, с утра не позвонила. Час дня на дворе! Что мы с матерью думать должны? - отец говорил легко и без нажима, но я знала, что облажалась и дома мне все-таки придется краснеть за свое поведение.
- Что я плохая дочь, - со вздохом выдала я. Боже ты мой, час дня! Что серьезно?
- Домой хоть собираешься или как?
- Уже почти еду! Честное пионерское! - закивала я головой, скользя взглядом по обнаженному торсу Громова и непроизвольно сглатывая. Какой же он идеальный, Господи, прости!
- Ждем, - и отбил звонок, а я тут же полезла в специальное приложение в телефоне, чтобы вызвать себе такси, но непонимающе подняла глаза, когда голос Демида ворвался в мои мысли.
- Значит не останешься? - и шаг по направлению ко мне.
А я тут же отступила, с ужасом понимая, что сердце сейчас просто выпрыгнет из груди. Он так близко и смотрит на мои губы. Это за гранью, ребята!
- Мне нужно домой! - почти шепотом выдохнула я.
- А мне нужна ты, - и его ладонь ложится мне на талию и подтягивает меня к себе. Ой, Боже мой, что делать? Но эти его слова, они же просто заставили меня так полыхнуть надеждой, что и не описать!
Помогите! Спасите! Эй, мозги, вы куда? Логика, ну а ты куда собралась, чертова предательница? Алё, здравый смысл, вернись, я все прощу!
А его губы все ближе и ближе, уже почти рядом с моими и я чувствую, как от него пахнет мятой и кофе, а еще самим им, тем самым запахом, что разжижает мое серое вещество. Уф! Еще немного и дороги назад для меня уже не будет...
- Демид! - сурово выдала я и почти насильно заставила себя от него отвернутся.
- Да, Малинка моя?
- Мне! Нужно! Домой! - только сердце вопит, что хочет остаться с ним навсегда и гори оно все синем пламенем. О, Господи, у меня самое глупое сердце на свете!
Но только вот Громов не сдается, а так осторожно и бережно меня обнимает, что я утыкаюсь в его грудь и блаженно накачиваю себя его запахом.
- Хорошо. Но можно я хотя бы тебя отвезу? - и его нежный поцелуй в шею сворачивает набекрень весь мои мир.
- Нужно, - бормочу я сама не понимая что, и он тут же отстраняет меня от себя и так заразительно мне улыбается.
- Я сейчас, - разворачивается и покидает прихожую.
И ровно через пять минут мы выходим из квартиры и заходим в лифт. В руках у меня бумажный пакетик с какой-то едой, а у Демида две термокружки.
- Я для нас завтрак приготовил, - и в груди так отчаянно щемит, что почти нестерпимо дышать.
А потом мы сели в уже прогретое авто и поехали по направлению к моему дому, на ходу уплетая обалденно вкусные гренки с яйцом, ветчиной и сыром и запивая все это дело ароматным сладким чаем с чабрецом.
- М-м-м, - неосознанно промычала я, закидывая в себя очередную порцию еды.
- А-то! - улыбнулся мне Громов, - Я, знаешь ли, много чего могу, а не только косить под елочную игрушку, утыканную пирсингом.
Я только было хотела сказать, что мне он и с пирсингом невероятно нравился, но вовремя прикусила себе язык. Ну, все, тушите свет, Агата Малиновская окончательно спятила от любви!
- Прости, - выдавила я за те ужасные слова.
- Давно, - и его правая рука быстро, но крепко сжала мою ладонь.
А потом показался мой дом и энергетика в салоне махом изменилась. Я осознавала, что сейчас мне придется сделать выбор. Но как это осуществить я не понимала. Столько в моей голове было «но» и «если», что от них становилось нестерпимо страшно и муторно. Это, конечно, все чудесно и замечательно, но он месяц планомерно пил мне кровь, выжидая непонятно чего, а теперь вот посмотрите на него - «мне нужна ты». Да неужели, блин?
Знаете, как это называется? «Вася, я снеслася» — вот как! И ждет, засранец, что я упаду к его ногам, точно перезрелая слива? Да, ага, сейчас!
Автомобиль замер рядом с калиткой, ведущей к моему подъезду, и я вся напряглась, как перед боем.
- Агата?
Ну почему у него такой голос, что пробирает меня до дрожи? Магия какая, не иначе...
- М-м-м? - кинула я на него равнодушный взгляд.
- Может ты согласишься сходить со мной куда-нибудь сегодня вечером? - и его рука вновь бережно и ласково накрыла мою ладонь.
- Ну, даже не знаю, мне надо подумать, - потянула я и хмыкнула.
- И долго будешь думать? - улыбнулся он мне самой обольстительной улыбкой на свете.
- Месяц, - тут же выдала я.
- Так долго? - в притворном ужасе округлил Громов глаза, и я чуть не рассмеялась.
- Думаешь, я немного переборщила? - прищурилась я и максимально сделала акцент на последних двух словах.
- Думаю, что да, - ответил, кивая, и подался в мою сторону.
Ой, нет-нет! Это запрещенный прием! Пора сваливать!
- А я думаю, что нет. И да, Демид, если вдруг я буду тебя на парах не замечать, ты в голову не бери, я просто жду, когда ты обзаведешься совестью и мозгами.
Но Громов на мою реплику только ухмыльнулся, покачал головой, щелкнул центральным замком, отпирающим двери автомобиля, и покаянно выдал:
- Туше.
POV Агата
А я, знаете ли, даже растерялась от такого его неожиданного отступления.
Вот вы мне скажите, что мы за бабы такие, не иначе как народ какой заколдованный, да? Уходи - останься, не хочу - очень надо, люблю - ненавижу... Я вас тоже раздражаю? Я так себя очень даже! Ведь в этот самый момент мне не хотелось идти домой, мне хотелось жеманничать, строить из себя неприступную скалу, но млеть под его осадой, потому что это было единственное, что я отчаянно, до ломоты в теле желала.
Ой, Громов, свалился же ты такой на мою буйную голову!
Но отступать было уже не комильфо, я вам скажу. Поэтому я выдохнула, кивнула ему благосклонно, улыбнулась и взялась за ручку открывания двери, намереваясь все-таки закончить наше такое неожиданное рандеву. Но только в последний момент его голос остановил меня, и я вся завибрировала от возможности еще хотя бы на некоторое время остаться рядом с ним. Клиника, ребята!
- Я не знал, что ты рассталась с Ильей. Знал бы, давно бы уже под твоими окнами серенады пел.
- Так спросил бы, - так же тихо, как и он, ответила я.
- Я и спросил. Еще в ноябре, когда аналитическую справку тебе в библиотеку припер. У друга твоего этого, Паши. Он сказал, что вы все еще вместе. П-ф-ф, черт! - его кулаки скрипнули по кожаной оплетке руля, выдавая невыносимую степень напряжения, между нами.
Вот и аукнулось мне мое молчание. И если в случае с Полиной и Ильей оно пошло на пользу, то себе же я оказала медвежью услугу. Но что теперь сожалеть, правда? Только вынести для себя жизненный урок, вот и все.
