Возле головы Сириуса стояла Леда, шепча какие-то успокаивающие фразы, пока Сирин с Орионом суетились вокруг тела, прикладывая кухонные полотенца к ранам, хотя понимали, что все бесполезно… Раны были слишком велики, поэтому кровотечение уже не остановить. Разве случится чудо. Но мир оборотней далек от сказок о феях и волшебниках…
— Держись, друг. Сириус! Я вызову врачей. Только не умирай… — кричал Сирин, находясь в состоянии абсолютной паники.
Мир потускнел. Дождь превратился в бешеный ливень и все вокруг стало черным. Мне перехватило дыхание и хотелось отвести взгляд, но его глаза… Они пришпилили меня к себе. Заставляли смотреть. Потому что таким образом оборотень прощался с миром, рассказывая о потерянном. В его черноте было очень много слов. Сириус еще так молод. Он хотел прожить долгую и счастливую жизнь, хотел влюбиться, хотел стать отцом и дедушкой. Он мечтал о собственном доме и работе, на которую бы ездил с огромным удовольствием. Он мечтал заниматься любовью и дарить свою любовь… Но он это терял с каждой секундой, с каждой каплей крови…
Сирин еще что-то кричал, но я не слышала, потому что смотрела на предсмертные конвульсии оборотня, чувствуя, как дождь переместился на мои глаза и стекал с них мощным потоком.
Несправедливо.
Нечестно.
Так не должно быть.
Кто и кому дал право забрать невинную жизнь.
Сириус дернулся, тяжело выдохнул, а потом замер. Огоньки его глаз погасли, как фонарик, который ты бросаешь в океан. Сначала видишь его яркое сияние, но за считанные секунды тот тонет и навсегда исчезает в холоде и темноте. Взгляд стал стеклянным. Волк умер.
Леда горько заплакала, а полуночник осел на землю, кулаками круша мебель вокруг себя. Не могла ничего сделать… Я сделала несколько шагов назад и увидела на лестнице испуганную фигурку Веги, которая смотрела на свои окровавленные руки широко распахнутыми глазами.
Не знаю кому сейчас больше требовалась поддержка: мне или ей, но я подошла и обняла девочку, пообещав, что все будет хорошо… Вот так мы и сидели. Долго сидели. Плакали вдвоем, прижавшись друг к дружке, пока на кухне происходил хаос…
Кто-то на кого-то кричал, люди появлялись и исчезали, тело вынесли… Было много разговоров и боли. И слов, которые острее, чем лезвие врезались в душу. Только под вечер в доме стало тихо. Мужчины пошли в лес устраивать похороны, а я с Ледой и Вегой осталась в доме.
Долгое время мы молча собирали обломки мебели и оттирали засохшие пятна крови.
На сердце кошки скребли, а уныние дымкой окутало сердце каждого. В конце концов Вега не выдержала. Она замерла посреди кухни и строго посмотрела на мать.
— И что теперь будет? — спросила девочка.
Ее глаза были серьезные, а губы плотно сжаты. И хотя Вега еще была подростком, но выглядела сейчас совершенно взрослой и зрелой.
— Ты о чем, дорогая? — как можно более ласково и мягко ответила Леда.
— Об охотниках. Они придут и убьют всех нас? И тебя, и меня, и отца, и Сирина, и Лили?
— Нет, ты что! — схватилась за стол женщина. — Такого не будет. Отец нас защитит, мы найдем способ и избавимся от охотников.
— Избавимся, то есть убьем их?
В ответ миссис Лупул несколько минут молчала. Нелегко рассказывать совсем юной девочке о смерти и убийствах. И о том, что иногда они могут быть оправданными и необходимыми, хотя это не укладывалось в голове.
— Возможно, дочка.
— Смерть — это плохо, — коротко сказала Вега. — Не хочу чтобы кто-то умирал.
— Я тоже этого не хочу, — вздохнула Вега и устало села на стул.
Часы показывали девять вечера. На дворе уже совсем стемнело, поэтому нужно было возвращаться домой. Я извинилась и сказала, что мне пора. Конечно, никто не заставлял оставаться, и я вернулась в свою комнату, мрачнее любой грозовой тучи.
Охотники вернулись. Они знают, что в Джуно много оборотней. И они хотят их всех убить… Начинается война. А в войне никогда не бывает ничего хорошего. Война — это всегда потери, боль и горе. Война — это трагедия.
И в этой трагедии мне придется бороться и как-то жить дальше…
Боже, если ты существуешь, помоги. Прошу.
Глава 14. «Муки совести»
«Я знаю только одного тирана — это тихий голос совести»
Махатма Ганди
Настроение жителей Джуно стало мрачнее и напряженнее, будто каждый чувствовал черный рок, нависший над городом. Следующие две недели прошли странно… Я ходила в школу, иногда виделась с Сирином, и уже дважды пережила тяжелую лихорадку с тошнотой. Физическое самочувствие с каждым днем становилось лучше, поэтому понимала, что плавно перехожу во второй этап адаптации. Суицидальных мыслей и катастрофической ненависти к себе тоже не было. Но все же… Некоторые черви грызли меня изнутри, не давая покоя.
Во-первых, волновалась из-за Давины, которая прекратила ходить в школу и не отвечала на мои звонки и сообщения.
Во-вторых, в стае полуночников царил абсолютный траур и хаос. Волки боялись превращаться, чтобы не выдать себя, и сходили с ума от внутреннего дискомфорта, ведь лес звал и манил к себе. Хотя бы раз в несколько дней, для нормального самочувствия нужно превращаться и отправляться на охоту, но теперь… Это было опасно, ведь охотники были рядом…
В третьих, Орион проводил целую тайную операцию, чтобы вычислить кто из вновь прибывших жителей может быть теми, одержимыми убийством оборотней, людьми. Под подозрение попали тридцать семей. И, конечно, следить за каждым членом каждой семьи было невозможно, поэтому полуночники сходили с ума и разрывались от обязанностей, которых без Сириуса стало только больше.
Еще Хантер… Парень не давал мне прохода. Приглашал к себе в гости, звал в кино и был до оскомины милым и любезным. Я чувствовала, что придет день, когда не выдержу и сорвусь, обругав его с головы до ног. Но пока держалась. Пока…
Сегодня, после уроков, была решительной, поэтому вооружилась велосипедом и поехала к дому Давины. Как говорится: если гора не идет к Магомету, то Магомет придет к горе. Поэтому крутила педали, вдыхая холодный осенний воздух и смотрела на опавшие листья на дороге, которые окрасили асфальт в десятки оттенков желтого, коричневого и красного.
Домики местных жителей уже изменили свой цвет и оформление. Многие украсили дверь тематическими венками, а на крыльце стояли забавные пузатые тыквы, намекая на близость Дня Всех Святых. Отец утром говорил, что стоило бы заехать в торговый центр, чтобы приобрести украшения и детали декора, но я отмахнулась, сказав, что уже не маленькая, чтобы увлекаться переодеванием в костюмы чудовищ и ведьм…
В конце концов на горизонте увидела дом подруги. Выглядел он по-другому. Газон был заросший травой по колено, заваленный листьями, ветками и мусором, который налетел из переполненного мусорного бака. Я оставила велосипед у почтового ящика, и поднявшись по грязной лестнице, постучала в дверь…
