— Точно никто не выжил? — не желая слушать никому не нужную лесть, перебил его Филипп.
Ветер поменял направление, и едкий дым ударил в лицо, заставив обоих закашляться.
— Нет, никто. Это заказное убийство, господин Ховански. Мы нашли убитых охранников у входа, — вытирая с лица слезы от дыма, ответил пожарный.
— Вы уверены? — как мантру, повторил вопрос Филипп. — Жильцы могли спрятаться в подвале или еще где-то.
— Только два котенка. У одного немного шерсть обгорела, у второго лапы и усы. Но оба живчики. Успели выскочить в окно.
— Боже… — провел рукой по лицу Ховански. Перед глазами все поплыло.
«Мы ее и вправду сегодня похоронили…» — настойчиво била в голову одна и та же мысль, но Филипп не хотел ее принимать.
Пожарный с коробкой в руках что-то продолжал говорить, но Филиппу никак не удавалось уловить суть слов. Он не мог понять, кто подстроил чудовищный пожар.
— Так что, заберете, господин Ховански?
— Кого? — во все глаза рассматривая адское пламя и черный дым, переспросил он.
— Котят. Они породистые, им дорогой корм нужен, уход, прививки. Моя семья не потянет таких расходов. Заберите их к себе в офис «Хелен». У вас работает много женщин, кто-нибудь обязательно возьмет малышей домой.
— Я, что, по-вашему, похож на содержателя приюта для бездомных котиков? — зло прохрипел Филипп.
— Простите. Наверное, вы правы… — отшатнулся от него пожарный. — Попробую отдать их кому-нибудь из коллег. Да никто не захочет. Слишком дорогое это удовольствие — содержать двух шотландцев.
— Стойте!.. — поразмыслив несколько секунд, догнал его Ховански. — Дайте коробку. Мой секретарь их точно пристроит.
— Спасибо, — искренне, по-человечески обрадовался пожарный и всучил Филиппу коробку.
Оттуда осторожно высунули мордочки два обгоревших шотландских вислоухих котенка.
Закрыв коробку плотнее, Ховански отправился к своей машине.
«Подумать только, единственные выжившие — котята. Только кто мог так жестоко расправиться с Вороновыми, замуровав всех жильцов в доме?» — зло размышлял он. — «Багиров, кто еще. Кажется, Михаил поступил с его домом точно также. Эти чертовы садисты друг друга стоят! Надо гнать Багирова из дома матери прочь!»
Глава 47. Нина
Тишина в больничной палате. Только слышно, как медперсонал гремит в коридоре каталкой — хирургическое отделение в это утро заполнено до отказа.
Нина осторожно повернулась к окну — насколько позволяло перебинтованное плечо. Пулю извлекли накануне, наложили швы. Теперь любое движение отзывалось болью. Воспоминания предыдущего дня прорывались обрывками — отчетливо она запомнила мужчину в черном за окном кухни и направленное на нее дуло автомата. Потом только боль и слабость. Как доехали на краденой машине до аэропорта, как попали в самолет, на борту которого оказался военный врач — все смешалось в одну серую картину.
Взгляд упал на красивый букет роз нежного кремового оттенка. Упакованные в серебристую коробку, розы стояли на окне и создавали дикий контраст с окружающей обстановкой.
Кто принес ей розы?
Нина с трудом поднялась с кровати. В голове шумело, перед глазами все плыло. Но любопытство оказалось сильнее. Кое-как дошла до окна и вытащила красивую открытку.
«Милая Нина, поправляйся скорее. Забегу вечером. Твой Олег».
Что-то кольнуло в сердце. Как странно читать — твой Олег. Вспомнился поцелуй в шею там, в подвале. Слишком откровенный для друга семьи.
По спине пополз неприятный холодок. Страх сковал тело. Она так любила его, так ждала встречи, а как только он оказался близко — испугалась.
Дверь тихо приоткрылась, и на пороге появился дядя с пакетом в руках. Сердце радостно подпрыгнуло — теперь, после всех пережитых испытаний она была рада встрече.
— Дядя, привет, — улыбнулась, и перед глазами все поплыло.
Ухватилась за подоконник, чтобы удержать равновесие.
— Нина, черт! — выругался Михаил и в два счета оказался рядом. — Ну, вот скажи мне, зачем ты встала с постели?
— Розы хотела рассмотреть поближе. Все думала, кто их мог принести…
Воронов помог ей устроиться на кровати и поставил на тумбу пакет с апельсинами и гранатовым соком.
— Как ты себя чувствуешь? — озабоченно поинтересовался он.
— В голове шумит и плывет все перед глазами. А так сносно. Жить, думаю, буду, — усмехнулась она.
— Конечно, будешь, — заулыбался он.
— Ты прости меня, что я вела себя, как глупая девчонка накануне… я не думала, что они нас решат живьем сжечь…
— Что уж вспоминать, из меня воспитатель тоже так себе… К сожалению, заменить тебе отца я не смог. И уже не смогу, наверное.
— Не говори так, дядя. Мы ведь живы! Это главное. Только вот одного понять не могу. Для чего Олег Нодарович мне цветы прислал, да еще с открыткой? Подписал «твой Олег». К чему он это?
— Нина, послушай.
Михаил потер бороду. Видимо, раздумывал, как лучше ей преподнести новость.
— Понимаешь, Олег на самом деле свататься к тебе приезжал. Он у меня согласия спрашивал, замуж тебя позвать.
— Замуж?.. — опешила Нина. В горле пересохло от внезапного волнения. Руки задрожали, в ушах снова зашумело.
— Послушай меня внимательно, Нина. — Михаил коснулся ее руки. — Олег хочет на тебе жениться. Но ты хорошо подумай, принимать его предложение, или нет. Пойми, ты молодая, а у Олега уже сформировались свои понятия. Он очень жесткий человек. При его положении по-другому нельзя. Сможешь ли ты принять его образ жизни? Я в этом не уверен.
— Я… я не знаю, что сказать!.. Замуж, вот так сразу!.. Сначала ведь мужчина должен ухаживать, в любви признаться… Олег же мне ни единого сообщения не написал с тех пор, как мы у них в гостях были.
— Поэтому не торопись с принятием решения. Побудь рядом с ним. И главное — слушай свое сердце, Нина. Оно точно не обманет.
— Но ты ведь… будешь рядом, да? — с отчаянием заглянула в его глаза она.
— Нет, — сжав ее руку, покачал головой он. — Сегодня ночью мы с Дашей вылетаем в Ниццу. От Ниццы до Парижа почти тысяча километров, но я думаю, мы найдем способ добраться до нужного нам приюта. Там наш сын, мы не можем позволить, чтобы с ним что-то случилось. Тебе придется принимать решение самой.
— А когда вы вернетесь за мной? — с отчаянием сжала его руку она.
— Если все наладится, мы прилетим в Москву через месяц. Вернемся ли за тобой, или просто увидеться — зависит от тебя. Примешь предложение Олега, останешься в Москве. Нет — вернемся домой.
— У нас теперь дома нет, дядя.
