Черт с ним. Лучше пройду унизительную процедуру, чем останусь без денег и оплеванной. Может случится еще кое что намного страшнее — Камиль просто выкинет меня в ближайшее болото.
— Твой отец реально был ментом, — усмехается внезапно он, проигнорировав мои оправдания, — ты почти не соврала. Давно, правда. Ладно. Это может быть даже забавным.
Он выбрасывает щелчком сигарету в окно и заводит машину. Я шевелю затекшими руками, чувствуя, как по ладони стекает очередная капля крови из раны.
— Куда вы меня везете? — задаю я тихо вопрос.
Эпизод 14
— К тебе домой, — получаю я простой ответ.
— Зачем это вам?
— Ты опять ко мне на “вы”, цыпа? Можешь быть проще. Хочу посмотреть, как ты живешь. Я же не увижу там притон? У меня есть связи узнать информацию о тебе, но неполную, конечно же. Мне нужны подробности. Проще и быстрее их получить сейчас.
— Нет, ты не увидишь притон, — цежу я сквозь зубы, — я живу в квартире с младшей сестрой. Я бы не хотела ее пугать…
— Я не такой уж пугающий.
Я молчу в ответ. Машина трогается с места, и мы отъезжаем от дома убийцы.
Кажется, он себя недооценивает. Меня напрягает перспектива привести в нашу старенькую уютную квартиру человека, который сидел за убийства.
Почему он передумал меня выгонять? Чего хочет узнать обо мне?
До тех пор, пока мы не въезжаем в знакомый район, я еще более-менее спокойно думаю о том, как бы отмазаться от незваного гостя. Но когда машина останавливается у подъезда — меня начинает колотить дрожь.
— Я не хочу приглашать тебя домой.
Камиль бросает в мою сторону насмешливый взгляд.
— Я прав насчет притона? Или встречу там растерянного, вполне здорового отца, который не видел свою малолетнюю курицу уже пару недель, потому что она шлялась со своей шлюховатой подружкой?
— Там только моя сестра. Я боюсь за ее безопасность, — сглатываю вязкую слюну я, — я тебя не знаю. Ты можешь быть полным извращенцем.
Темные глаза убийцы сощуриваются.
— Ты охренела совсем? Я сейчас тебя вышвырну из машины и пойдешь ко всем хренам.
Хорошо бы. Я была бы уже рада.
— Можешь злиться сколько угодно, но я правда о тебе знаю только плохие вещи, — пожимаю я плечом, — И то не все. Вот и предполагаю страшное. Тебя судили минимум за убийство… чем ты еще занимался, я не знаю.
— Меня судили только за убийства. За них я получал деньги и возможность жить дальше, — внезапно страшно усмехается мужчина, — за твое убийство и твоей сестры я не получу ровным счетом ничего, кроме проблем. А мне нужна сейчас хорошая репутация.
"Зачем?" — мелькает вопрос у меня в голове. Но в этот момент Камиль наклоняется ко мне и я, если бы была возможность, шарахнулась бы в сторону. Но выходит только едва дернуться. Раздается щелчок — ремень безопасности отстегивается. Я сижу, замерев, и уставившись вперед, лишь бы не встречаться с этим человеком взглядом. Чувствуя, как его дыхание оседает на голом плече.
От воспоминаний того, что случилось со мной всего полчаса назад, что-то скручивает в животе. Между ног до сих пор горит от боли. Если бы я знала, что будет настолько больно — я бы напилась до отключки.
Камиль запускает руки мне за спину и расстегивает наручники.
— Дергаешься так, будто не извивалась со стонами подо мной недавно, — слышу я насмешку и чувствую, как краснота заливает мое лицо.
— Мне не понравилось! Поверь.
— Под конец только. Это можно исправить. Если ты реально не шлюха-наркоманка, то дам тебе шанс принадлежать мне. Мое обещание останется в силе.
У меня вырывается нервный смешок. Камиль отстраняется, забрав наручники. Я растираю затекшие запястья.
— Нет, — произношу я, — мне достаточно того, что было. Лучше я забуду этот день. Я не проститутка и не собираюсь себя больше продавать. Мне нужно просто вылечить отца.
— Вряд ли забудешь. Я знаю, что люди подсаживаются на легкие деньги так же просто и быстро, как на наркотики. Ты не исключение. Выходи, курица бешеная. И бабки не забудь.
Я возмущенно выдыхаю. Отлично. Мало того, что сегодня я переспала с преступником — куда уж ниже-то падать?… так еще он после всего этого опустил меня с “цыпы” до бешеной курицы.
Я открываю дверь и потом моя нога утопает в ледяной, грязной луже с громким “чавк”. Маленькие камешки и крошка от разбитого асфальта царапают ступню и я переживаю о том, чтобы не занести еще какую-нибудь инфекцию ко всему прочему.
Камиль не спешит идти за мной. Я прижимаю к себе пачки денег. Холод меня отрезвляет и сейчас я поражаюсь, насколько странно себя вела. Буквально провоцировала весь мир, чтобы меня настигла кара за необдуманные слова и поступки.
Может, стоит забежать в подъезд, закрыться дома и пусть этот Камиль думает обо мне все, что угодно. Что я шлюха-обманщица, живу в притоне, наркоманка и зашитая девственница. Мне наплевать. Двери выламывать он явно не будет.
Я подхожу к подъезду, вход в который освещает фонарь тусклым желтым пятном света. Когда я хватаюсь за железную ручку, домофон пикает, дверь открывается и я отстраняюсь, опустив взгляд вниз. Он тут же падает на полицейскую форму. Сердце ёкает. Боже. Я попала.
— Ого, — присвистывает мужской голос, пока я пытаюсь закрыть руками окровавленные пачки денег. Великолепно просто, — не холодно в таком виде? В какую квартиру направляетесь, девушка?
— Я на такси ехала. С тематической вечеринки, — я поднимаю взгляд на молодого парня, легко и просто соврав. Может, он примет деньги за простой реквизит? За его спиной стоит еще один, тоже из полиции, — я в двадцать девятую квартиру.
— Ева Макарова? Мы как раз оттуда.
— Что случилось? — леденею я, — это я. Что-то с моей сестрой?
Господи, только бы не это. На все, что угодно согласна, только сделай так, чтобы с сестрой все было в порядке. Пусть отец накуролесил в очередной раз, пусть соседи устроили поножовщину… что-нибудь в этом роде, только бы с Лялей все было хорошо.
Полицейские переглядываются.
— Вам необходимо пройти с нами в отделение.
— По какому вопросу?
— По поводу Виктора Козлова. Вчера вы приходили, чтобы написать заявление об изнасиловании, но не стали этого делать. Это так?
Я слышу за спиной шаги и покрываюсь огромными мурашками. О, это не та информация обо мне, которую я хотела бы, чтобы Камиль услышал.
А он услышал последнюю фразу. В этом я уверена.
— Я не собираюсь этого по-прежнему делать, — бормочу я, — я ошиблась. Мне всё показалось. Могу я идти?
— Что происходит? — голос Камиля разрезает влажный и холодный воздух, и я вся съеживаюсь.
