— А если бы я была раздета?!
Он подходит слишком близко, окинув меня странным взглядом, который, как мне кажется на секунду, даже немного оттаивает. Совсем немного — просто из него пропадает абсолютное равнодушие, с которым он смотрел на меня. Я отступаю и тут же натыкаюсь спиной на зеркало, замерев, а парень останавливается в сантиметрах от меня. Слишком близко. Запах опасности забивает горло мерзкой горечью.
— Метишь на место телки такого человека… — тихо констатирует он, — но нихрена не умеешь одеваться. Вернись, пока не поздно, туда, откуда вылезла. Ты не подходишь для нашего мира.
— Выйди. Отсюда, — твердо произношу я, — или я пожалуюсь твоему боссу…
Я замолкаю, захлебнувшись от неожиданности, потому что внутреннюю сторону бедра внезапно обжигает прикосновение. Парень медленно ведет костяшками пальцами вверх, прямо мне под юбку.
Боже. Что он творит? В груди сжимается все от испуга, потому что в глазах этого ублюдка я замечаю интерес.
— Камиль выкинет тебя, — шепотом произносит он, наклонившись к моему уху, — это случится очень скоро. А потом я найду тебя и поимею. За твое поведение.
Эти слова вонзаются в меня, словно ржавый, раскаленный гвоздь. Как будто он загоняет его в мое тело с наслаждением наблюдая за паникой, которая стремительно заполняет все мысли. Все это слишком напоминает тот вечер, когда урод Витя поймал меня недалеко от дома.
Этот еще хуже. Но из той же категории людей. Мерзких и беспринципных. Их мораль оставляет желать лучшего. Отбросы, получившие случайно какую-то власть.
— Прекрати, — шепчу я, отталкивая его руку, но вместо того, чтобы остановиться, он хватает меня за бедро, сминая кожу. С неизменным взглядом садиста, который препарирует лягушку. Ублюдок делает последний шажок и прижимает меня к холодной поверхности.
— Хватит, — выдыхаю я в панике ему в рубашку, — иначе я действительно пожалуюсь Камилю. Отвали! — я толкаю его в плечи, но без толку, он как скала, — не смей меня лапать. Спроси у Камиля, что случилось с парнем, который это хотел сделать без моего согласия!
— Гребаная ты лгущая потаскуха, — внезапно тихо произносит этот ублюдок и я дергаюсь, как от пощечины, — ты неспособна никого замочить. Зато способна спокойно поехать трахаться спустя какой-то час, смыв с себя кровь.
— Какого…!!! — не сдержавшись, кричу я. Он вообще о чем?!
— Я знаю, кому принадлежит тачка, на который ты в тот вечер уехала, — припечатывает он с ухмылкой. Отпускает бедро, вынув руку из-под юбки и отступает на шаг, смерив меня ледяным взглядом.
— Ты о чем вообще? Я поехала на такси к подруге!
Он внезапно запрокидывает голову и смеется. Громко и издевательски, словно я глупо пошутила. Я снова невольно замечаю странный шрам у него на шее, который он то ли неудачно попытался скрыть татуировками, то ли получил уже после того, как их набил.
Черт, откуда он вообще знает что-то про машину, на которой я уехала, и вообще такие подробности? Кто бы ему ни дал эту информацию — она несколько неверная. Вопрос — кто такой тупой осведомитель.
Отсмеявшись, татуированный опускает голову и впечатывает с силой в меня вешалки с вещами.
— Какая же ты дрянь, — произносит он спокойно, — Скажи спасибо, что Камиль о тебе не все знает. На. Примеряй.
И, развернувшись, уходит.
Я провожаю его взглядом. Напряженно. Черт. Где Камиль его откопал? Убийца не кажется мне прекрасным человеком, но он…. он другой. А этот ублюдок словно ненавидит меня по каким-то пока мне непонятным причинам. По надуманным или просто сделав неверные выводы.
Примерив вещи, которые он оставил, я с сожалением констатирую, что даже у такого, как он, вкус лучше, чем у меня. Именно эти вещи я и покупаю, расплатившись на кассе. А потом, чтобы выместить злость на поведение татуированного, я швыряю в него все эти пакеты. Он их легко ловит, одарив меня страшным взглядом. Кажется, подписывая мне мысленно приговор.
— Мне тяжело, — поясняю я, — отнеси, пожалуйста. Думаю, жена такого человека, как Камиль, не должна сама таскать пакеты из магазинов.
— Ты очень наглая подстилка, — несется мне в спину, когда я решительно выхожу из бутика.
Пошел бы он к черту. Я выросла в не сильно благополучном месте и немного уяснила одну вещь: для таких, как он, вежливость и мягкость — недостаток. Он будет уничтожать меня, если я буду такой. Не пожалеет, и не станет даже относиться с пониманием.
Возможно, я действительно права, потому что на обратной дороге этот гад не говорит мне ни слова, полностью игнорируя. И, в конце концов, мы даже заворачиваем к дому, где я жила еще сегодня с сестрой.
Это поражает меня до глубины души. Что? Вот так просто на него подействовала моя наглость и он решил не связываться с девчонкой, которая впервые показала зубы? Я не верю. Надо быть осторожнее.
Машина тормозит возле подъезда. Татуированный, по-прежнему сохраняя молчание, выходит из машины и я вслед за ним. Мы пересекаемся посреди дороги, и я решаю прервать молчание:
— Я не позволю тебе войти в нашу с сестрой квартиру. Ты должен будешь остаться здесь. Я не сбегу, потому что…
Он, наверное, многое бы мне сказал, судя по тому, с каким лицом повернулся ко мне. Но в этот момент я замечаю краем глаза человека, который подходит к нам и внезапно протягивает руку татуированному.
— Хазар, здорово! — слышу я мужской голос, — давно тебя тут не было. Ты к матери заехал?
Они обмениваются рукопожатиями а я медленно поворачиваю голову, словно громом пораженная.
Ах ты, черт побери. Этот ублюдок что… живет где-то поблизости?
Эпизод 19
— Вали быстро. Я скоро подойду, — цедит татуированный, бросив на меня взгляд и я послушно бегу в подъезд, пока эти двое обмениваются рукопожатиями.
Я захожу в тишину квартиры и пораженно прислоняюсь спиной к двери. Все переворачивается в моей голове, а мысли похожи на снежный ком, который несется с горы и становится все больше и больше.
Вот почему он так уверенно пересказал часть событий того дня. Он что, действительно каким-то образом был поблизости и видел, в каком я состоянии возвращаюсь домой? И видел потом, как я сажусь с такси, которое мне вызвала Валя? Черт, а если это действительно было не такси?!
— Ева, — раздается тихий и испуганный голос сестры, и я поворачиваю голову. Она стоит побледневшая, в проеме кухни, и смотрит на меня огромными глазами. В этот момент я замечаю еще кое-что необычное: в квартире пахнет знакомыми духами.
Ах ты, дрянь! Вспомни дерьмо — вот и оно.
— У тебя гости, — выдыхает сестра и кивает себе за плечо. Я решительно отлипаю от двери, отстраняю девочку и иду на кухню.
Конечно. Я угадала.
— Какого черта ты тут делаешь? — зло говорю я Вале, которая сидит за столом, выскребая со сковородки последние остатки еды, которую я приготовила сестре. В отцовской пепельнице дымит сигарета.
