Остановило другое: ладонь некроманта, медленно спустившаяся с поясницы ниже и сжавшая… сжавшая! О, предки!
Я насилу разорвала поцелуй, отодвинулась, тяжело дыша, насколько позволяло пространство, и некоторое время, как и Адриан, просто пыталась восстановить сбившееся дыхание и бешено колотящееся сердце.
Затем подняла взгляд, нашла глазами его глаза, счастливо сверкающие, и просто пропала. Не смогла вымолвить ни слова, хотя собиралась указать на его неправильные действия.
Я молчала, не в силах ни отстраниться, ни взгляд отвести. Да и, честно, не хотелось совсем. Наоборот, было острое, практически неконтролируемое желание стоять в его объятьях всю жизнь, до конца своих дней глядя в его глаза и чувствуя это бесконечное счастье, жаром разливающееся в груди.
Очень хотелось, но Адриан наклонился ниже, лбом уткнулся в мой лоб, ладонь вернул на талию и прошептал:
— Я совсем не то сказать хотел, Гвени.
— Я знаю, — кивнула, глаза прикрыв.
Говорить не хотелось совсем, но господин Лотрек зашептал дальше:
— Ты мой маленький храбрый котёнок. Я тебя как в первый раз увидел, так почти сразу и понял: вот она тебе нужна, Адриан. Хватай и ни за что не отпускай.
В груди болезненно сжалось сердце. Не знала, что счастье может вызывать столько боли.
— И в доме у Василисы я совсем не то сказать хотел, Гвени. Я же не верил, до последнего не верил, что дело с Аградом вот так закончилось. Мне до тебя все вокруг месяц твердили о том, что его убить придётся, а тело уничтожить, чтобы войны с драконьим народом не было. Ты представляешь? А потом ты пришла, с одного взгляда определила, что что-то не так.
Некромант замолчал, прижался ко мне сильнее, гася охватившие его эмоции, а затем продолжил:
— Маги с дипломами и десятилетним стажем работы в один голос трубили, что случай безвыходный, а ты… Прости, что не поверил сначала. Но потом, уже утром, после объяснения у короля и тщетных попыток отыскать Лениан, я словно прозрел.
Адриан отодвинулся лишь для того, чтобы обнять ладонями моё лицо и заглянуть в полные слёз глаза. В его собственных искрилась радость, иногда нарушаемая вкраплениями вины и сожаления.
— У меня словно глаза открылись. И стало очевидно, что делать дальше. Гвен, я тебя замуж позвал, не чтобы спасибо сказать.
— А что? — Прошептала, глаз не в силах отвести.
Он улыбнулся нежно, с лаской, погладил щёчку мою и ответил:
— Что люблю тебя, вредина моя.
Дальнейшее я уже не воспринимала. Кажется, Адриан ещё что-то говорил, но я даже не слышала, оглушённая этим признанием.
Он любит меня.
Не знаю, смогу ли я сейчас издать хоть звук, но в одном я была уверена: его чувства абсолютно взаимны.
Глава тридцать четвёртая
Так нас и нашли, целующимися у стены.
— Э-э-э, — протянул кто-то в шоке.
— Сдохни! — Пожелал доброжелательный некромант, оторвавшись от меня лишь на мгновение.
Я была с ним согласна, но вместо слов махнула рукой… жуткий скрежет вырастающей прямо из пола стены, и все дальнейшие крики звучали приглушённо, что позволяло нам легче их игнорировать.
Но дальше случилось то, игнорирование чего было опасно для жизни.
— Авейро! — Прогремело разъярённое на всю мэрию.
— Ой! — Испугалась бытовой маг, вмиг теряя ощущение сказочной нереальности и весьма болезненно возвращаясь в мир.
— Что за мужик? — Адриан обнял, крепко к себе прижал, отказываясь отпускать.
И у меня снова всё перед глазами поплыло, но повторное «Авейро, дракону тебя на завтрак!» заставило взять себя в руки.
— Профессор Коромир, — пробормотала я, косясь туда, где ещё недавно вход в мэрию был, а теперь стена красовалась. — Он нашу практику курирует. Надо выходить.
Надо, может, и было, но никто из нас даже не пошевелился. Вот как стояли в объятьях друг друга, так стоять и продолжили, прислушиваясь к репликам окончательно потерявшего терпение профессора.
— Авейро, если ты сию секунду не выйдешь, я это здание вместе с городом по камушкам разложу, и некромант твой тебя не спасёт, — он всегда, когда до предела эмоций доходит, очень спокойно говорить начинает, адекватность изображая.
Некромант с высказыванием был не согласен, что и продемонстрировал неохотным разжатием объятий и вежливым:
— Любимая, убери-ка стену.
Естественно, стена осталась на месте, у меня вообще появилось желание ещё одну рядом с ней поднять, но:
— Адриан, — позвала тихо, в глаза любимые старательно заглядывая, — без Коромира нам практику не закроют, и тогда привет, отчисление.
Маг поджал губы, с высоты своего роста скосил на меня взгляд… взгляд умолял разрешить ему сделать для профессора что-нибудь жутко гадкое. Видят небеса, я бы и сама с удовольствием, но есть вещи, которые нам делать просто нельзя. Нельзя, и без вариантов.
— Может, ну его, это обучение? — Заискивающе начал мэр, снова ко мне с объятьями двигаясь.
Отступила, от рук его ускользая, и со всей твёрдостью, на какую только была способна, решительно отрезала:
— Нет. Учёбу я не брошу.
Господин Лотрек показательно тяжело вздохнул, руки опустил и стоит, смотрит на меня просительно.
— Даже не думай, — я на него мрачно пальцем указала, чтобы не сомневался, что к нему обращаюсь.
— Да я и не думаю, — нагло соврал некромант, крайне загадочно улыбаясь.
Мне совсем волнительно стало.
— Серьёзно, Адриан. Это образование слишком важно для меня, чтобы я бросила обучение на третьем курсе.
— А всего учиться сколько? — Лотрек кривился, не скрывая своего отношения к моей учёбе.
— Пять лет, — я продолжила говорить твёрдо и непримиримо, готовая отбиваться от всех его аргументов.
Я родителей единственную дочь отпустить уговорила, какой-то некромант короля для меня раз плюнуть.
— Пять лет, — повторил маг сокрушённо, откинув голову и ладонью прикрыв глаза.
Постоял так некоторое время, а потом, к моей радости, смирился.
— Хорошо, — с выдохом встал нормально, на меня посмотрел, — значит, осенью на учёбу, а до тех пор со мной?
Сердце защемило от осознания и того, что сказать нужно было.
Поэтому я не сказала, но виноватую морду скорчила и медленно отрицательно головой покачала.
— Мне бы очень хотелось, правда, — заговорила торопливо, когда у Адриана глаза грустно гаснуть начали, — но нужно практику съездить закрыть, а потом меня родители ждут… правда ждут, я не могу их не навестить…
