Троллейбус укатил, и девушки остались одни перед коваными воротами парка.
– Без двух минут семь, – сказала Юля. – Как ты думаешь, эти байкеры уже собрались?
– Сейчас мы это выясним, – пожала плечами Марина. – Кстати, заметь, в парке полно публики. Надеюсь, это нормальная публика, а не какие-нибудь оборотни и вампиры.
– Да что ты их так ненавидишь?
– Я не ненавижу… Я побаиваюсь. Мне дорога моя шея, я не хочу, чтоб ее кусали.
– Естественно. У тебя на ней тональный крем не растерт.
– Блин! Где?
Юля занялась Марининой шеей и через три секунды сказала:
– Вот теперь похоже на твой естественный цвет. А сейчас пойдем искать безносую наяду.
Девушки вошли под гостеприимные своды парка и медленно пошли вперед, оглядывая многочисленные фонтаны и статуи.
Безносую наяду они отыскали легко. Во-первых, потому что упомянутая наяда была здоровенной бабищей, на которую не пожалели гипса, и стояла она в центре круглой площади, куда выходила аллея. А во-вторых, у босых ног наяды смиренно прикорнули пять дивных мотоциклов. Их хозяева, стоя кружком, что-то жарко обсуждали – с размахиванием рук, с нахмуриванием бровей и гневными возгласами…
– Ой, – вовремя нашла любимую реплику Марина. – По-моему, они ругаются. Наверняка сплошной мат-перемат. Сейчас драться начнут. Цепями и кастетами.
Девушки тихо, как мыши, переместились чуть ближе, чтобы вникнуть в суть спора. Вот что они услышали:
– В стихе говорится: «Будь безмятежен и добр ко всем, радуйся только жизни своей». Именно добр! – горячился Данила.
– Да, но это неточный перевод, – парировал Ши Юйкань. – В оригинальном тексте упоминается конфуцианская добродетель «человечность».
– Жэнь?
– Жэнь.
– То есть будь безмятежен и человечен. Выходит, в постгуманитарный период создания этих стихов…
– Послушай, ну что это за выражение: «постгуманитарный». От него так и разит плохой докторской диссертацией.
– Извини, но суть есть суть…
Девочки, разинув напомаженные ротики, слушали эту донельзя ученую и добродетельную беседу. Они бы стояли так и дальше, напоминая еще одну пару наяд, только в джинсах, но тут обернулся Влад и увидел их. Приветливо взмахнул рукой:
– Девушки! Наконец-то! Джентльмены, заканчивайте ваши высокоинтеллектуальные прения – явились леди.
Джентльмены радостно зашумели, что означало самые искренние приветствия. Сегодня байкеры были облачены в демократичные джинсы и майки, но это не мешало им выглядеть так, словно они только что явились с приема у принца Чарлза.
– Юленька, Мариночка, – улыбнулся Вадим, – вы пришли. Мы вам так рады.
– Мы тоже рады вас видеть. – Девушки постарались вложить в свои улыбки максимум обаяния. – А о чем вы так горячо спорили?
– А, это… Обсуждали некоторые стихи из трактата «Гуань-цзы». Там есть даосские мотивировки, которые, впрочем…
– Данила, прекрати, не терзай девушек своими псевдонаучными выкладками. Это тебе не на кафедре перед оппонентами рассуждать.
– Верно, извините. – Данила тряхнул смоляными кудрями и сверкнул голубыми глазами так, что и у Юли и у Марины зашлось сердце. – Какую развлекательную программу мы предложим нашим прекрасным дамам?
– А поедемте на берег Выпи, – предложил Игорь.
– Выпить? – в ужасе переспросили девушки. – Мы не пьем!
– Вы не поняли, – засмеялся Игорь. – Выпь – это речка наша. Красивая, особенно в излучине. У нас там насиженное место есть – хорошо лесом любоваться, звездами. Посидим до заката, поговорим о том о сем. Данила на флейте сыграет. А насчет выпить… Мы, конечно, можем взять вам пива…
– Нет, нет, мы только сок!
– Вот и хорошо. А мы за рулем. И вообще у нас в компании сухой закон.
– А почему так? – поинтересовались девушки. – Вроде байкеры и выпивка – два нераздельных понятия.
– Да просто Вадиму и Ши совсем спиртного нельзя. Ни капли. А раз друзьям нельзя, то и мы не будем, – пояснил Данила. – У нас коллегиальное мышление.
– Ага, – расхохотался Игорь. – Данила, прекрати! Своими научными терминами ты кого угодно в гроб сведешь.
– Даже меня, – показал красивые клыки Вадим. – Хотя я вовсе не пользуюсь гробом. Старо. Неэстетично.
– Ладно, хватит болтовни. Поехали!
Байкеры повскакивали на своих верных железных коней, подхватили девушек (Юля досталась Даниле, а изнемогавшая от зависти к подруге Маринка – Игорю) и, рыча моторами, рванули в молочно-теплый тихий щедровский вечер.
…Место, о котором говорили байкеры, было действительно прекрасным. Река Выпь прихотливо изгибалась здесь, серебрилась, переливалась, дрожала под лучами закатного солнца. На другом берегу темнел лес, хотя это неправильно – темнел там настоящий сосновый бор, не испорченный никакими благами цивилизации.
Ребята развели небольшой костер, достали переносной холодильник с бутылками сока (да не верьте, не верьте Голосу Автора, что байкеры сии не пили пиво и прочие спиртные напитки, но что ж делать, так оно и было! А кто мы, чтобы приукрашивать действительность?!), нанизали на тонкие шампуры ломтики куриного филе и принялись их поджаривать над угольками…
– Хорошо? – спросил у девчонок Влад.
– Хорошо, – расслабленно ответили те. Они полулежали на прихваченных ребятами байкерских куртках, за ними ухаживали, как за герцогинями инкогнито, перед ними расстилался великолепный старорусский пейзаж… Чего еще желать душе?
И тут Данила достал флейту.
Играл он не просто здорово, играл он божественно. Казалось, даже сверчки и лягушки примолкли, слушая флейту Данилы… Кто-то неловко зашевелился в камышах. Девочки хотели было пискнуть, но потом замерли от восторга: из камышей вышло целое семейство бобров и степенно подобралось к костру, внимательно слушая флейту Данилы. На бобров никто, кроме девчонок, не обратил внимания, словно они были давними приятелями… Под эту музыку уплыло на запад солнце, смыло его волнами порожистой речки Выпи; небо засинело ночной синевой, и проклюнулись в нем первые звезды – яркие и переливчатые, словно угольки в костре.
Данила доиграл последнюю песню и тихо сдул мелодию с губ. Опустил флейту, задумчиво глядя в догорающий костер. Все сидели, окутанные тишиной, и никто не решался прорвать это плотное покрывало тишины…
«Данила, ты чудесно играешь», – хотелось сказать Юле, но она промолчала. И вдруг в ее голову будто толкнулся теплый ветерок:
«Спасибо».
«Что? – мысленно ахнула Юля. – Откуда это?»
«Это я с тобой разговариваю. Я, Данила. Мысленно разговариваю. Не волнуйся, Юля. Этот разговор никто не слышит, кроме нас с тобой».
