- Ну ты вообще! – возмутился Федор, когда я изложила ему суть просьбы. – И как ты себе это представляешь?
- Ну письмо-то ты как-то собирался передать моим родителям? Так почему бы заодно не захватить и краски?
- Ну да. А вместе с ними холсты, подрамники… Что там еще? Мольберт, наверное?..
Он прав. Если уж писать, то мне нужно все. Вряд ли тут можно достать необходимые принадлежности. Не на столе же мне это делать. Да и хотелось запечатлеть сад.
- Ладно, забудь. Вот письмо, - протянула я ему сложенный вчетверо лист. – И… спасибо тебе!
Федор взял письмо и какое-то время продолжал молча смотреть на меня. А потом ушел. Все равно хорошо, что хоть родители получат весточку от меня. Неудобно как-то получилось. Наверняка, он рискует, проворачивая это дело. Вряд ли здесь разрешено свободное общение с тем миром.
После плотного обеда, который Лемех практически затолкал в меня силой, я вышла прогуляться по саду. Грусть овладела мной. Я шла куда глаза глядят, не отдавая себе отчета, как далеко забредаю от дома. Остановилась, когда поняла, что вокруг подозрительно темно. Оглянулась. Странное место. Деревья, кустарники, цветы… все обуглилось, словно после недавнего пожара. Ковырнула носком туфли землю и поняла, что покрыта она толстым слоем пепла. Втянула воздух носом и явственно уловила запах гари.
Решила еще немного углубиться в чащу, найти место, где заканчивается кострище. А все эти ночные гуляния с фейерверками. Вспомнился тот день, когда я попала сюда, как небо озаряли вспышки салюта. Наверное, сюда попала искра и разразился пожар. Сад жалко, такая красота сгорела. Сколько времени теперь уйдет на восстановление?
Темнота все сгущалась, и никакое шестое чувство мне не подсказывало, что нужно поворачивать назад. Так я и шла по усыпанной пеплом земле, пока не набрела на странное сооружение. Похоже на огромный муравейник, метров десять в диаметре и высотой с двухэтажный дом. Строение или объект, не знала, как его называть, было буквально усыпано отверстиями круглой формы. Лишь разглядев их, я впервые подумала, что если тут живут муравьи, то какого они должны быть размера.
Чувствуя, как тело покрывает липкий пот, я сделала несколько шагов назад. Собиралась уже было развернуться и бежать подальше от этого места, как услышала в голове приказ: «Не двигайся!» Говорила женщина. Правда голос у нее был какой-то странный, наполовину шипящий.
Теперь меня уже сковывал не страх, а чья-то воля. Именно она лишила меня движения. Но я все прекрасно видела и слышала. Из круглых «окон» показались женские головы. Все они выглядели бы красивыми, если бы не одна странность – из их ртов высовывались раздвоенные, как у ящериц, языки, и все они, как одна, противно шипели. Дальше я бы обязательно упала в обморок, если бы смогла. Женские головы преспокойненько восседали на туловищах змей, которые и принялись выползать из нор и приближаться ко мне.
Полуженщины полузмеи окружили меня со всех сторон и почти касались моих ног своими языками. Но что-то их сдерживало, словно они сторожили меня для кого-то более страшного.
- Эх ты, дьявол всемогущий! – услышала я возглас, и женские головы повернули в одну сторону и принялись шипеть куда-то мне за спину. – Твари поганые! Вон отсюда!..
Боковым зрением я рассмотрела Василису. Она размахивала огромной корягой и громко кричала:
- Вон, твари! Прочь от нее свои скользкие шкуры! Не уберетесь, превращу вас в деревяшки необструганные. И хозяйка ваша испепелит вас!..
Она продолжала изрыгать проклятья, но женоголовые змеюки не торопились уползать. Они все чаще стали оглядываться на «муравейник», словно именно оттуда ждали поддержки. Но при дальнейшем развитии событий мне не суждено было присутствовать. Костлявые пальцы Василисы обхватили мое запястье и оторвали меня от земли.
- Ты, случаем, мозги дома не выложила? – Василиса постучала костяшками пальцев по моей голове. – Вроде не звенит… - прислушалась она. - Так каково… ты поперлась к химере?!
Драться-то зачем? Я потерла ушибленное место и только потом обратила внимание на место, где оказалась. Как только пришло осознание, с громким визгом соскочила с жертвенного камня, на котором преспокойненько и восседала.
- Ой-ой-ой, какие мы нежные, - закаркала Василиса. Ну то бишь, засмеялась. При этом затряслись все ее бородавки на лице и шее. – Алтаря испугалась. Да не подоспей я вовремя, пришлось бы тебе намного хуже, - снова выпучила она на меня и без того выпуклые глаза.
- Ни к какой химере я не собиралась, - пробурчала я, вставая с травы и отряхивая платье. – Кто это вообще такая?
- А ты не знаешь? И Федька не рассказывал?
- Стала бы я спрашивать…
- Ну так и черт твой, выходит, дурак набитый, раз не предупредил, - процокала языком она. – Подь сюды, - похлопала ведьма по толстому стволу дерева, на котором сидела.
Усаживаясь рядом, я старалась не замечать вони, исходящей от нее. Невольно вспомнила образ цыганки. Снова посмотрела на Василису. Ничего общего! Как может ночной образ настолько кардинально отличаться от дневного?
- А ты думаешь, старость кого-то красит? – прищурилась на меня Василиса. – Да и ведьма я, та, которой детей непослушных пугают. Работа моя гадливая, вот и стала такой. А ты, девка, должна уметь судить о людях не по внешней оболочке.
- Простите, - пробормотала я.
Неловко получилось. Конечно же, я не собиралась выглядеть грубой. Но кто ж знал, что она и мысли читать умеет, ну или так четко угадывать настроение.
- Ну ты еще бабушкой меня назови, - вновь затряслись ее бородавки. – Ладно, харе любезничать. Слухай сюда…
Она подбоченилась, усаживаясь на бревно с ногами. Для древней старухи, Василиса оказалась очень даже гибкой. Видно, не такая уж и старая она.
- Химера, а еще ее кличут Ольгой, фаворитка нашего властелина. Полюбовница, значит, - начала рассказ ведьма. - После него она тут самая могущественная и сильная. И страшней ее тоже нет тут никого! – уставилась на меня Василиса, словно для того, чтобы я как следует прониклась ее словами. И результата она достигла – меня уже начинало потрясывать от ужаса. – Рассказывают, что когда-то она жила на огнедышащем вулкане, в самом жерле. Сам Сатана сотворил это чудовище для устрашения людей. Взял змей, что кишели у подножья горы, мирно пасущихся коз на склонах и выманил львов из логовища, что хоронилось недалеко от вершины. Из всех них он и слепил Химеру. Голова льва с острыми клыками способна разорвать на части. Из спины растет голова козы с огромными рогами, на которые сажает она непокорных. А хвост венчает изрыгающая пламя и поражающая ядом голова змеи. Летает она на крыльях дракона. Столбенеет тот от ужаса, кто видит ее или слышит ее свист.
Вот, что показалось мне странным в голосе женщины, отдавшем мысленный приказ. Она не шепелявила, как я решила сначала, а присвистывала.
- Очень она охоча до живой плоти, особенно так вкусно пахнущей, - шумно втянула носом воздух Василиса. И она туда же! – Раз в четыре дня выходит на охоту. И не завидую я тому, кто окажется в этот момент в ее лапах, - снова выпучилась она на меня и явно чего-то ждала.
