Все это время я смотрела на любимое лицо, пытаясь различить хоть какие-то признаки жизни. Только ночень и останавливал меня от паники с заламыванием рук, которая способна была лишить меня остатков разума. Никогда не считала себя сильной и лучше всех знала, как на меня действует стресс.
Наконец, Асмодей пошевелился, а ночень скатился с него и растянулся на земле со словами:
– Ну слава Богу, пришел в себя!..
Пузико его надрывно вздымалось, и я бы посочувствовала ему от всего сердца, если бы не была занята в этот момент самым дорогим для меня существом.
– Асмодей, открой глаза, – обхватила я его лицо ладонями, согревая своим теплом. Кожа его была ужасно холодная!
Медленно поднялись веки, но меня взглядом демон так и не нашел.
– Асмодей… – снова позвала я, склоняясь над ним.
Тогда он поднял руку и нашел мое лицо, прижимая теперь уже свою ладонь к моей щеке.
– Я не вижу… – шевельнулись его губы.
– Не видишь?! – потрясенно переспросила я, и слезы мои закапали на его лицо. – Но ты меня слышишь?
– Я слышу тебе вот тут, – приложил он свою вторую руку к груди в районе сердца.
– Как?!.
Не может быть, чтобы он не видел и не слышал меня. Я оглянулась на ноченя, не выпуская лицо любимого из рук.
– Что с ним? – потребовала я ответа. И сейчас меня совершенно не волновало, в каком состоянии находится зверек. Он был причастен к тому, что сделали с Асмодеем, как и все они!
– В нем умирает демон, а вместе с ним и человек, потому как эти личины неотделимы.
Я понимала, что Элитир сочувствует мне, слышала это в его голосе, но как же мне хотелось сейчас обхватить его хрупкую шейку и придушить на месте.
– Сделай что-нибудь, исправь это!
– С ума сошла?! – возмутился ночень и даже отполз от меня на безопасное расстояние. – Даже если мог бы, не стал этого делать. Он демон! – ткнул он пальцем в Асмодея. – И он посмел нарушить закон!
– Закон, говоришь? – встала я и нависла над зверьком. Я видела его испуг, чувствовала его, но сейчас это меня не трогало и не могло остановить. – А кто установил эти законы? А? Кто сказал, что так должно быть и не иначе? И почему тому, кто изгнан из царства более сильным и могущественным, нет прощения?..
Гнев кипел во мне, а руки так и чесались, чтобы наказать. Но я понимала, что этот зверек не виноват. И я, слава Богу, пока еще была в твердом уме и трезвой памяти. Только я собиралась заговорить снова, как раздался голос демона.
– Алина… подойди… – попросил он и повернул к нам голову. Но я по-прежнему не могла встретиться взглядом с его глазами. Я не видела в них затаенного пламени. Их словно закрыла от меня полупрозрачная пелена. И это меня убивало.
– Я здесь, – взяла я его руку и опустилась рядом на диван.
– Как там наш малыш? – губы демона дрогнули в подобие улыбки.
– С ним все в порядке, – ответил я и зачем-то злобно зыркнула на Элитира, словно именно он угрожал здоровью нашего ребенка. Тот только недоуменно пожал плечами и обиженно отвернулся от нас. – Я его почти не чувствую. Так, временами шевельнется…
Про то, что порой вообще забываю про малыша, я благоразумно умолчала.
– Я верю, что ты будешь ему хорошей матерью, хоть он и не обычный ребенок.
– У него будет не только мать, но и самый замечательный в мире отец, – перебила я Асмодея. Мне не нравилось все, начиная от того, как он выглядел, и заканчивая его слабеющим голосом.
– Нет. Послушай… – сжал он мою руку, не давая перебить в очередной раз. – У него будет не простая жизнь, как и у тебя. Астрий призовет его к себе, и если… – он сбился и какое-то время выравнивал дыхание. – Если он не захочет, то вправе не подчиниться. Его мать – человек, и он может жить как на земле, так и в царстве. Таковы законы, и ты должна об этом знать…
– Асмодей, зачем ты мне все это говоришь?! – вновь перебила я, глотая слезы, которые непроизвольно лились из глаз. – Ты сам ему все расскажешь и объяснишь, как лучше для него…
– Я умираю, Алина, – ворвался в мой поток сбивчивой речи голос Асмодея. – Это случится уже очень скоро. Мне очень жаль, что меня не будет рядом, когда малыш появится на свет, что я не смогу стать ему настоящим отцом. Но ты ведь все расскажешь ему…
Кажется, в этот момент умирал не демон, а я. Ну или я просто сходила с ума. В голове моей гудело, а глаза застилали слезы. Я не могла ничего сказать из-за огромного кома в горле, который к тому же еще и дышать мешал. И если бы не ночень, я бы или умерла, или потеряла сознание, что вероятнее. Но мне этого не позволили. В какой-то момент зверек оказался у меня на голове и быстро привел в чувство уже знакомыми методами.
– Не вздумай меня так больше пугать! – погрозил мне Элитир пальцем. – И вам пора прощаться.
И в этот миг в моей голове прозвучал голос старца: «Ошибешься – ничего уже исправить не сможешь».
– Ну уж нет! – вскочила я с дивана, краем глаза наблюдая, как рука Асмодея падает и безвольно свисает.
Все это время пузырек с эликсиром висел у меня на шее. Я сама примотала его на цепочку. И вспомнила про него я только сейчас. Да и то, только потому что услышала голос в голове и почувствовала, как пузырек начинает холодить кожу. И тогда я сорвала его с цепочки, не мало не заботясь, что та полетела на землю, и отвинтила крышку. В нос ударил резкий запах чего-то, а воздух прорезал крик ноченя: «Нет!» Но мне было плевать. Я знала, что поступаю правильно. Откуда, понятия не имела.
Обхватив голову Асмодея, я прижала к его губам пузырек и вылила ему в рот те несколько капель, что хранились в емкости. А потом села ждать, стараясь не думать, что будет дальше и не смотреть на Элитира, что сидел рядом и хватал ртом воздух.
Глава 19
Сначала ничего не происходило. Я не мигая смотрела в лицо Асмодею, но он не подавал признаков жизни. Никаких! Я не видела даже, чтобы хоть чуть-чуть вздымалась его грудь. И постепенно холодела от ужаса, начиная от макушки головы и заканчивая пальцами на ногах. Я цепенела от мысли, что эликсир убил моего демона. Малыш подавал признаки жизни внутри меня слабыми шевелениями, а мне казалось, что умираю – очень медленно, но жизнь покидает и меня, в то время, как к Асмодею она так же медленно и тягуче не желает возвращаться.
– Сегодня я стал свидетелем самой большой глупости, которую только можно представить, – нарушил звенящую тишину скорбный голос ноченя. – Подумать только – дать выпить демону реликвию, то, чего не должен касаться смертный.
Даже не знаю, что именно заставило меня отреагировать на слова Элитира. Возможно, захотелось просто высказаться, напоследок, перед смертью.
– А ты бы предпочел, чтобы я отдала его Люциферу? – я смотрела на зверька, и сейчас он мне казался отвратительным, как, впрочем, и его шатер, да и все остальное, что окружало нас. – И я… я не должна была этого делать!.. – голос мой сорвался, и из глаз хлынули слезы. – Эликсир убил его! Я допустила ошибку…
