Я не выдержала и рассмеялась. И смеялась всю дорогу, пока Асмодей вел меня к нашему любимому креслу и усаживал к себе на колени.
В камине ярко пылал огонь, а я уже вовсю плавилась под жадными губами и руками демона. В какой-то момент я заглянула ему в глаза и снова не разглядела затаенного в их глуби красного пламени.
– Ты научился его контролировать – демона? – тихо спросила я и потерлась щекой о его грудь. Даже самой себе я боялась признать, что именно сейчас хочу, чтоб он выпустил того из-под контроля.
Асмодей повел себя странно, даже напугал меня. Он немного отстранился и как-то очень серьезно посмотрел на меня.
– Демона больше нет, – прозвучал его голос в гробовой тишине, нарушаемой лишь слабым потрескивание. – Он умер во мне в тот момент, когда эликсир возродил человека к жизни.
Я до такой степени растерялась в первый момент, что даже не знала, что ответить. Но почти сразу же наступило просветление вкупе с легкой грустью.
– Наверное, я буду скучать по нему, самую капельку, – улыбнулась я Асмодею. – Но в любом случае, тебя я люблю больше!
Я знала, что мы вернемся еще к этому разговору, и понимала, как неуютно сейчас моему демону (да-да, я буду продолжать его так называть), но только не сейчас, когда страсть уже вовсю туманила мозги и искала выхода. Я так давно не занималась с ним любовью, что начала срывать с него одежды прямо здесь, в гостиной. И если бы Асмодей не подхватил меня на руки и не отнес в спальню, даже не знаю, чем бы все закончилось.
Глава 20
– Спящая красавица, проснись! – разбудил меня знакомый голос, который даже спросонья не показался мне приятным.
Возле кровати застыла гигантская фигура Вельзевула. Первым делом с опаской посмотрела на Асмодея, но тот продолжал спать рядом и кажется, делал это довольно крепко.
– Не волнуйся, его мне не велено было трогать, – пробасил демон, даже не пытаясь говорить тихо.
– Велено? – уточнила я, протирая глаза. – Кем?
– Ну а ты сама подумай, перед кем у тебя должок?
О чем тут думать, если примерно такого я и ждала этой ночью.
– Могу я собраться? – встала я с кровати, стараясь действовать аккуратно.
– У тебя десять минут, – гаркнул Вельзевул.
– Да тише ты! – зашипела я на него. – Весь дом перебудишь.
– Не угадала, красавица, – хохотнул он. – На всех, кроме тебя, действуют мои сонные чары. Жду тебя за дверью.
И на том спасибо! Быстро ополоснувшись, я натянула традиционные джинсы с футболкой и… поплелась на заклание, что та овца. По пути размышляла, если ли хоть малейший шанс не подчиниться. Нет! К такому неутешительному выводу вынуждена была прийти. Если этого верзилу отправил за мной Люцифер, то даже крылья и мое умение на них летать тут не помогут. Проводник достанет меня и из-под земли.
– Обнимашки! – раскинул демон руки в стороны, расправляя за спиной свои огромные крылья, и по-идиотски осклабился.
Хотелось послать его так далеко, чтоб уж точно оттуда не вернулся, но вместо этого я была вынуждена утонуть в его медвежьих объятьях, желая покончить со всем как можно быстрее. А еще боялась оглянуться, потому что даже примерно не знала, вернусь ли я сюда снова, и что ждет меня в царстве.
– Жди здесь! – выпучила на меня глаза мадам Сильвия, как только Вельзевул переместил меня в приемную Люцифера. – А ты убирайся! – прикрикнула горгулья на демона, да так грозно, что у меня поджилки затряслись. Впрочем, тот даже не думал обижаться, видно, и сам мечтал смыться поскорее. – Садись! – ее указательный палец с длинным крючковатым ногтем уткнулся в кресло. – Повелитель занимается любовью и когда закончит… В общем, жди.
Сказав это, горгулья вернулась к своим разноцветным камушкам, что в большом количестве были разложены перед ней на столе, и которые она зачем-то постоянно перекладывала, внимательно рассматривая.
Я не знала, что мне делать, и всю голову сломала над вопросом, почему горгулья так недружелюбна ко мне. В какой-то момент я решила, что лучше это выяснить прямо сейчас, и заговорила:
– Мадам Сильвия…
– Цыц! – зыркнула та на меня. – Не мешай – твою судьбу смотрю…
Я в страхе прикусила язык, забыв даже, что дышать мне не запретили. А горгулья сосредоточила все свое внимание на желтом камне, в разводах, отдаленно напоминающем янтарь. Она его вертела и так и эдак, пока не грохнула им о стол и не вперилась в меня суровым взглядом. Я поняла – в этом камне и заключена моя судьба. И с замиранием сердца ожидала вердикта.
– Знаешь, что это такое? – схватила она тот самый камень и вытянула руку вперед.
Говорить было страшно, а потому я ограничилась пожатием плеч. Откуда я могу знать, что это за камень!
– Это омут тишины, и в нем я увидела тебя.
Вот тут я не выдержала и закашлялась.
– И что это значит? – спросила, когда смогла заговорить, а в горле перестало першить.
– Это значит, что твоя дальнейшая участь не известна, – вновь грохнула она камнем о стол. А потом как-то резко ссутулилась, сняла с переносицы очки и посмотрела на меня так печально, что захотелось немедленно разреветься. – Что же ты наделала, деточка? – горестно изрекла горгулья.
О чем это она? Уж не об эликсире ли?
– А вы знаете?.. – рискнула уточнить.
– Что ты дала выпить воду силы демону? Знаю, – кивнула Сильвия. – Васька рассказала, а ей – твоя бабка.
Вот как? Интересно, откуда узнала об этом бабуля? Ведь там я ее не встретила.
– А он? – кивнула я на огромную дверь, ведущую в покои Люцифера.
– Он знает все, откуда, то нам неведанно.
Мадам Сильвия замолчала, а я почувствовала прилив злости, да такой силы, что слова сами сорвались с языка:
– А вы бы на моем месте смогли поступить иначе?
– Ишь ты! Еще и желваками играет, – усмехнулась горгулья. – Нет, не смогла бы, хоть мне и не знакомо то чувство, что ты испытываешь к своему демону, который, впрочем, теперь уже и не демон. Все ты правильно сделала, деточка, только вот, что теперь будет?.. Пощадит ли тебя повелитель, хотя бы ради того, кого ты носишь в своей утробе? Кстати, вот он камушек, в котором я увидела судьбу младенца, – улыбнулась она и взяла со стола камень, красивого зеленого цвета, переливающийся изнутри. – Но я не расскажу, даже не спрашивай. Судьба нерожденного – великая тайна! – подняла она указательный палец, которым пользовалась чаще всего.
Больше горгулья ничего сказать мне не успела, как и я спросить у нее. Дверь в покои Люцифера медленно, со скрипом отворилась, и в щель протиснулась абсолютно голая девица, которую с головы до ног сотрясала крупная дрожь. Несколько секунд она затравленно озиралась, а потом бросилась бегом из приемной. Мы с Сильвией одинаково сочувственно посмотрели ей вслед, но ни одна из нас не произнесла ни слова.
