– Кому говорю, давай! – прикрикнула на него старушка, схватила руку, осмотрела порез и метнулась в комнату со словами: – Я мигом…
Вернулась она с бинтом и зеленкой. Проворно обработала рану и замотала палец бинтом.
– Уйди, сама настрогаю! – грозно прикрикнула на Гордея. И сразу же сменила тему. Голос ее понизился чуть ли не до шепота. И все время, пока говорила, воровато на дверь оглядывалась, словно их кто подслушивал. – Ты на Лилю не серчай, что девушку эту не привечает, из дома гонит. Ревность в ней говорит, прежде всего. Сильные люди – они ведь большим умом сильны, а того, что рядом, не замечают. Любит она тебя и на что-то надеялась, должно быть. Да и мы все думали, что останешься ты с ней. Да и не тот она человек, чтоб напраслину возводить. Чует что-то. И у меня сердце не на месте. Вот и Матвей волнуется, все на небо смотрит, словно оттуда беды ждет…
Гордей слушал ее и понимал, что осуждать не имеет права, что доброта говорит сейчас в женщине, прежде всего. Да он и сам чувствовал, что нужно на что-то решаться, только вот на что.
– Что мне делать, теть Маш? Как быть дальше?
– Этого я тебе не могу сказать, сынок, – посмотрела она на него по-старчески мудрыми и печальными глазами. – Поговори с Лилей, постарайся объяснить ей… Многое она видит, да не все говорит. Может, тебе и скажет… на прощание, – скупая слеза выкатилась из ее глаза, которую она сразу же сердито утерла.
Всю дорогу от дома Гордей размышлял над словами старушки и пришел к выводу, что сегодня же поговорит с Лилей, как только выйдет та из своего добровольного заточения.
– Перекусим по-быстрому и продолжим, – проворно разложил он снедь на маленькой скатерке, что сунула ему перед уходом Мария, и протянул Рите ложку.
– Ты прям, как хамелеон, все время меняешь окраску, – буркнула девушка и хмуро посмотрела на него.
– На себя посмотри, – не остался он в долгу и принялся хлебать щи. Не хочет, пусть голодная остается.
На поляне повисло молчание, в течение которого Гордей не смотрел на Риту, а потом она захохотала, чем даже напугала его. Девушка смеялась так заливисто, что в какой-то момент схватилась за живот и повалилась на траву. Хотел бы он знать, что так рассмешило ее. Но глядя на Риту, губы его тоже невольно кривились в улыбке.
Рита все смеялась и смеялась, пока из глаз ее не покатились слезы, а хохот не перешел в рыдания. Вот тогда Гордей понял, что у нее настоящая истерика. Он сгреб ее в охапку и усадил к себе на колени, крепко прижимая к груди.
– Все, успокойся, – сдерживал он колотящееся в его руках тельце. – Все будет хорошо, вот увидишь. Я помогу тебе.
Он гладил ее по волосам, ощущая, какие они мягкие и шелковистые, вдыхал ее запах, что дурманил голову, и думал о том, что несмотря на то, что она сильная ведьма, даже для нее испытаний слишком много. Потому и злился, что чувствовал растерянность. Очень хотел помочь, но не знал как.
Рыдания постепенно сходили на нет. Рита притихла у него в руках, лишь всхлипывала временами, да вздрагивала от икоты. Гордей взял с травы термос и протянул ей.
– Глотни. Там морс…
– Спасибо!
Она пила, пока не прекратилась икота, а потом снова прижалась к его груди. Так доверчиво, что даже у него едва не навернулись на глаза слезы. Да он и сам бы не смог сейчас выпустить ее из объятий. Особенно когда она успокоилась и спрятала свои колючки.
– Завтра займусь восстановлением твоих документов, – проговорил он. – По своим каналам… Должны сделать быстро, за пару дней.
Деньги способны решить любую проблему, а у него их было много. Наследство из прошлой жизни, когда он буквально купался в роскоши.
– Не надо восстанавливать, – встрепенулась в его руках девушка и посмотрела на него слегка припухшими от слез глазами.
– Что ты хочешь сказать?
– Как думаешь, пострадал ли во время пожара подвал? – ответила она вопросом на вопрос.
– В твоем доме есть подвал? – удивился Гордей. А потом сразу же расстроился. – Если он и уцелел, то там уже побывала полиция…
– А вот и нет! – перебила его Рита и озорно улыбнулась. Удивительная девушка! Она уже забыла, что еще несколько минут назад билась в истерике. – Вход в него невозможно найти. Бабушка постаралась – наложила мощные заклятия. Но я знаю, как туда проникнуть. И там хранятся мои документы. Об этом тоже позаботилась бабушка. Словно знала, что ждет меня, – добавила уже совсем тихо.
Это все меняло, правда не сильно. Но наведаться в подвал они должны обязательно.
– Пойдем туда сегодня ночью. Днем ты не можешь появляться в поселке.
Гордей так и не рассказал Рите, что ее считают погибшей. Да и надо ли об этом говорить – не маленькая, может и сама догадаться.
***
Этот изверг измотал меня вконец. В сотый, двухсотый раз заставляя меня погружаться в себя, чтобы увидеть свет и подчинить его, он наблюдал, как я держусь из последних сил, и все равно не давал слабинки. Да он просто деспот какой-то! Ни жалости, ни сострадания! А уж сколько раз мне хотелось направить энергию именно на него, чтобы причинить боль или засунуть хоть на минуту в мою шкуру, вообще молчу. Но каждый раз я себя сдерживала, пока постепенно не наступило осознание, что я могу, что энергия меня слушается, что с очередным испытанием она становится все послушнее. Мне даже казалось, что я ощущаю, какая шелковая и податливая та становится на ощупь. Но конечно же, это была лишь иллюзия, рожденная воссоединением двух разных меня.
На чем только я не отрабатывала свои умения, не оттачивала навыки. Когда опрокинуть бочку я смогла с легкостью и даже не напрягаясь, Гордей сложил на поляне поленья горкой и велел:
– Разожги магический огонь. Но не пламя. Пусть бревна займутся сначала едва заметно, разгораясь все сильнее.
Договориться с собственной силой не составило труда, мы уже понимали друг друга и без слов, а вот заклинание с моих губ сорвалось слишком громко и быстро. Поленья вспыхнули голубым пламенем и моментально обратились в прах. Гордей выглядел таким злым, что на него даже страшно было смотреть. Впрочем, кажется, устала тут не я одна.
– Иногда мне кажется, что ты рождена, чтобы разрушать. Как много было злых среди туманных ведьм? – процедил он сквозь губы, исподлобья глядя на меня и благоразумно не приближаясь.
– Много! – кинула я ему в лицо, упрямо задирая подбородок. И не солгала. Бабушка рассказывала мне, как страшны злые ведьмы и на что те способны. Благо, прародительница наша нашла в себе силу побороть злость. – Между прочим, изначально мы все рождаемся злыми. И только с течением жизни меняемся, если сможем побороть в себе эту злость. И я стараюсь! – выкрикнула, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
– Плохо стараешься, – получила суровый ответ. Гордей уже не смотрел на меня. Он ногой раскидал пепел и сложил новую горку. – Всегда думай, прежде чем использовать магию. Примерься к ней, сопоставь ее размеры с противником, а уже потом произноси заклинание. Попробуй еще раз.
