Он ничего не сказал и не посторонился, когда поравнялась с ним, а потом быстренько юркнула внутрь. Логика же моего поведения и реакции на этого мужчину в очередной раз разбилась о глыбы абсурда. Стоило ему только последовать за мной в сарай и приблизиться к топчану, на который я забралась с ногами, как сразу же стало нечем дышать, а по телу прокатилась горячая волна нового возбуждения. Да почему же мне больше всего хочется, чтобы он сейчас коснулся меня, прижал к себе, поцеловал… Почему я думаю об этом, когда совсем другие мысли должны владеть разумом? Это казалось невыносимым и до боли волнительным одновременно. Я уже и сама не знала, как отношусь ко всему тому новому, что так бесцеремонно вторглось в мою жизнь.
Но дело было прежде всего, и я буквально заставила себя подвинуться, освобождая место для Гордея.
– Что это? – заговорил он, указав на тетради, и я порадовалась, что голос его звучит спокойно, даже деловито, что в нем нет даже намека на нашу недавнюю близость.
– Книга магических рецептов. Ее составила мама, – прикоснулась я к одной из тетрадей, погладив пальцем обложку. – А это бабушкин дневник, где подробно описана история людей тумана, как я поняла. Но я еще и сама толком не успела ничего прочесть.
Тут я рискнула посмотреть на Гордея. Слава богу, он был занят разглядыванием тетрадей. Даже взял одну в руки. Это позволило мне поисследовать его лицо подольше и детально. Кажется, о таких лицах говорят, что они волевые, по мне так даже суровые. Жесткие губы (только на вид, уж я-то знала, каким мягкими и пылкими они могут быть) плотно сжаты, четко очерченные скулы, глубоко посаженные глаза – прозрачные, серые, холодные, пока в них не разгорится страсть. Тогда они становятся почти черными и такими глубокими, словно опасные омуты. Ой, а ресницы какие! Густые и пушистые. Раньше я этого в упор не замечала, и сейчас поймала себя на желании прикоснуться к ним, проверить, настоящие ли. В пору бить себя по рукам, потому как еле сдержала порыв.
– На каком языке это написано? – прервал Гордей мои размышления, поймав на месте преступления. Его взгляд выхватил мой, который я не успела отвести от его глаз. И сразу же зрачки его расширились, а у меня в животе все скрутилось в тугой узел. Еле сдержалась, чтобы не согнуться.
– Это письменность людей тумана, – заставила себя ответить, как со стороны слыша свой голос с легкой хрипотцой.
Приди в себя, Риэтта! Ты уже возбуждаешься от одного взгляда на него!
– Ты можешь это прочесть?
На этот раз я ограничилась кивком, окончательно перестав себе доверять.
Гордей отложил в сторону мамины рецепты со словами, что этим мы займемся потом, и протянул мне бабушкин дневник.
– Найди то, о чем она говорила в записке, что может оказаться полезным…
Долго искать не пришлось – эта запись была последней, сделанная неровным почерком. Видно, бабушка тогда уже болела. Как только нашла в себе силы спуститься в погреб?
Риэтта, я даже примерно не знаю, сколько в живых осталось туманных ведьм и осталось ли. Каждая отправилась по жизни своим путем, унося с собой нашу общую тайну. Но если ты читаешь эти строки, значит пришло время разыскать их. Только вместе вы сможете побороть ту черную магию, что угрожает вашим жизням. Одна ты с ним не справишься, так сказали духи. У них же ты должна просить указать тебе путь. Следуй ему и доберешься до цели.
– Как она тебя назвала? – из всего, что я прочитала, выцепил Гордей.
– Риэтта, – тихо откликнулась я. – Так меня нарекли при рождении.
– И что это значит? Как переводится?
Я посмотрела на него, чувствуя, как лицо заливает жар. Снова ему удалось смутить меня, хоть он того и не желал.
– Знойная, – ответила и прямо посмотрела ему в глаза.
Он не рассмеялся, не хмыкнул, не скривил губы, а лишь вернул мне внимательный взгляд и задумчиво почесал затылок.
– Тебе подходит, – только и сказал, кивнув каким-то своим мыслям. – И как ты собираешься просить совета у духов? – перевел разговор на другую тему.
– Дальше бабушка подробно описывает, как проводить ритуал, – вернулась я к дневнику, склоняясь над ним слишком низко, в безотчетной попытке спрятать пылающее лицо. – Думаю, у меня получится…
Ответить Гордей не успел. Снаружи послышался какой-то шум, и почти сразу в сарай вошел Матвей. Я захлопнула дневник и прижала его к груди, словно именно ему угрожала опасность, которую я почувствовала всей кожей.
Гордей встал и какое-то время мужчины молча смотрели друг на друга. Потом Матвей перевел взгляд на меня и сказал:
– Выйдите, пожалуйста.
Гордей взял меня за руку, крепко сжал ее в своей горячей ладони и потянул за собой из сарая. Странно, но рядом с ним мне не было страшно, что бы ни ждало нас там, на улице. А ждала нас там женщина – высокая, красивая и суровая. Я сразу догадалась, что это и есть та самая Лиля, познакомиться с которой мне была не судьба. Она смотрела на меня с ненавистью, а мне почему-то захотелось попросить у нее прощения. И в этот момент снова заговорил Матвей:
– Не серчай на нас, Гордей, и ты, девушка, – мазнул он по мне взглядом, – но вам нужно уходить. Наша жизнь спокойна и размеренна. Каждый из нас сделал свой сознательный выбор, уединившись от людской суеты. Защита наша не так уж и сильна, и ты об этом знаешь, Гордей, – я с удивлением заметила, как тот кивнул, не собираясь спорить, соглашаясь с каждым словом Матвея. – Угроза нашему спокойствию слишком сильна и опасна…
В этот момент из лесу появились медведи. Один за другим они выходили из-за деревьев и приближались к нам, становясь полукругом, утробно рыча. Вот тогда мне стало страшно – в рыке зверей слышалась явная угроза.
– Сколько времени ты нам даешь на сборы? – спокойно спросил Гордей. Он даже не изменился в лице. И его спокойствие немного передалось и мне.
– Час. Этого времени вам хватит.
Нас предупредили и сделали это со всей честностью. Обиды не было, лишь легкая грусть, что и этот короткий период моей жизни среди отшельников подошел к концу.
Несмотря на то, что провела я в клане отшельников всего пару дней, сердце щемила тоска, когда собирала вещи, готовясь в дорогу. Наверное, настроение рождала неизвестность, что ждала впереди, но как бы там ни было, приходилось бороться со слезами и всепоглощающей грустью. Хорошо хоть Гордей ушел куда-то и не видит меня в таком состоянии. Ну вот, стоило только подумать о нем, как и он перегородил своей мощной фигурой вход в сарай, забирая сразу весь свет.
– Готова? – раздался его низкий голос.
Еще бы знать, к чему. Что ждет нас впереди? Об этом я старалась не думать, но мысли сами лезли в голову. Вещи я собрала быстро, да и чего там собирать-то? Сложить все то, что купил мне Гордей? Сумку нам выделили отшельники. На дно я положила самое ценное – заветные тетради, сверху документы. Да, я была готова, только не знала к чему.
