– Я решил, что в квартире нам будет удобнее, чем в гостинице, – сказал Гордей, провожая машину взглядом. – Снимал, не выбирая, уж извини, если что.
Он первый направился к подъезду, а я поплелась за ним, все еще ощущая сонную расслабленность в теле. Квартира, так квартира. Наверное, он прав, что так будет удобнее. Когда только успел все провернуть? Все же, этот медведь оставался для меня загадкой. Было в нем что-то таинственное, запрятанное так глубоко, что порой хотелось докопаться до истины. Но в такие моменты я понимала, что истину эту он приоткроет только тогда, когда будет доверять на все сто процентов. Видимо, я пока не входила в этот круг доверия. Да и сама я продолжала относиться к нему настороженно, так о каком доверии вообще может идти речь.
Мы поднялись на второй этаж, и Гордей позвонил в дверь под номером 26. Дверь нам открыла полная женщина и проворчала с порога:
– Заждалась я вас уже, когда столько дел…
Она впустила нас в тесный темный коридор, не проявляя излишнего любопытства, получила от Гордея причитающуюся плату за проживание, вручила ключи от квартиры и была такова со словами:
– Ну, обживайтесь.
Суровая дама, ничего не скажешь. Но как по мне, то так даже лучше, чем излишнее гостеприимство.
Квартира оказалась двухкомнатная, чему я тихо порадовалась. Мебель была старенькая, но добротная. Повсюду царила чистота – сразу становилось понятно, что к нашему приходу жилье подготовили. Деревянные полы поскрипывали, прям как в нашем с бабушкой доме, навевая грустные воспоминания.
Гордей распахнул дверь в спальню и занес туда мои вещи. Все так же на автомате я прошла за ним. Кроме шкафа, двуспальной кровати и письменного стола с крутящимся стулом здесь больше ничего не было, да и не поместилось бы. Комната тонула в полумраке из-за густой растительности за окном. Не успела я подумать, что кровать в доме одна, как Гордей сказал:
– Располагайся тут, а я займу диван в гостиной.
Я была ему благодарна за догадливость и деликатность, но вслух предпочла ничего не говорить. На пороге комнаты он замер и повернулся ко мне.
– Можешь принять душ, а потом, если хочешь, прогуляемся, осмотримся и поужинаем где-нибудь.
Выглядел он то ли нерешительным, то ли растерянным. И я поняла, что вся эта ситуация и для него непривычна, не только для меня. Он тоже не знал, как вести себя, что делать дальше… Но старательно напускал на себя вид, что ничего особенного не происходит. И за это я тоже была ему благодарна.
– Спасибо! – проговорила я, и даже получилось улыбнуться.
По пути в ванную, я заглянула в крохотную кухоньку. Плита, два шкафчика, стол, две табуретки и холодильник. Свободного пространства оставался малюсенький пятачок. Н-да… Вдвоем с крупным Гордеем мы тут точно не поместимся. Придется посещать кухню по очереди, как санузел. Эта мысль даже насмешила. А после бодрящего прохладного душа, в тело вернулась бодрость, и даже настроение улучшилось.
Пока Гордей принимал душ после меня, я распаковала свои немногочисленные пожитки, развесив платья на плечиках и разложив остальные вещи на полках в шкафу. В который раз подумала, что у Гордея никакой поклажи и не было. Видно, живя в клане отшельников, он довольствовался настолько малым, что и забирать-то оказалось нечего. Что ж, нужно будет пополнить его гардероб, и об этом должна позаботиться я, как женщина. С удивлением поймала себя на мысли, что перестала думать о нем, как о постороннем человеке, что мне не все равно, в чем он будет ходить, что есть, чем заниматься… Эти чувства были новыми для меня, но впервые я осознала, что даже после смерти бабушки не одинока.
Для прогулки я выбрала один из сарафанов, что купил мне Гордей, и прихватила кофту на вечер. Пока то еще было жарко, но солнце уже клонилось к закату, и к вечеру точно похолодает.
Гордей вышел из ванной обнаженный по пояс. Я залюбовалась его мощным торсом с блестевшими на нем каплями воды. А когда сообразила, что сижу на диване и пялюсь на полуголого мужчину, то покраснела так, что даже жарко стало дышать. Моя реакция не укрылась от Гордея, и губы его растянула ухмылка. Но как же я обрадовалась, когда и на этот раз он нашел в себе силы промолчать и не комментировать мое поведение. Вместо этого натянул футболку прямо на влажное тело и сказал:
– Пошли гулять?
– Пошли, – заторможено кивнула я, встала с дивана и приблизилась к нему.
Он даже не подумал посторониться, продолжая перегораживать собой практически весь проем, ведущий в коридор. Ничего не оставалось, как протискиваться мимо, касаясь его телом. Но стоять в непосредственной близости и ждать его реакции показалось мне еще более опасным. А когда я получила увесистый шлепок по мягкому месту, то аж подпрыгнула и возмущенно уставилась на Гордея.
– Это чтобы разморозить тебя, Снегурочка, – усмехнулся он. – Румянец тебе больше к лицу.
Надо ли говорить, что лицо мое снова пылало, на этот раз праведным гневом. Но дышать все же стало полегче.
В городе я была всего несколько раз и последний раз уже очень давно. Да и приезжали сюда мы с бабушкой целенаправленно на рынок или в магазин. А сейчас я просто гуляла, наслаждаясь вечерним теплом. Рассматривала чистые улочки со свеже выкрашенными фасадами домов, любовалась аккуратными деревьями, насаженными вдоль дорог и внутри дворов. Город показался мне очень зеленым и уютным. Немного напрягала молчаливость Гордея. Вроде и шел рядом, и я даже иногда случайно касалась его руки, но мыслями он был где-то далеко. Что ж, наверное, ему было о чем думать и сожалеть. Странно, что я в этот вечер не хотела грузиться вообще никакими мыслями. Вечером, когда вернемся домой, я засяду за бабушкин дневник, внимательно изучу все, что связано с ритуалом. А сейчас… сейчас мне просто хотелось насладиться прогулкой в приятном обществе.
Интересно, когда общество Гордея я стала считать приятным? Моя настороженность никуда не делась, но этот мужчина перестал пугать меня одним своим видом. И лицо его уже не казалось мне суровым, я даже поймала себя на мысли, что считаю его симпатичным. Немного пугала реакция моего тела на его близость. Неизменно оно откликалось внутренним томлением. Вот и сейчас, стоило только посмотреть на его плотно сжатые губы, окинуть взглядом его фигуру со спрятанными в кармах руками, как низ живота моментально потяжелел, а по внутренностям прокатилась теплая волна. Захотелось коснуться его, взять под руку, прижаться к его теплому боку. Но я не рискнула, конечно же. А напротив, немного отошла в сторону, чем заслужила его удивленный взгляд. Ну конечно, я и сама себя не понимала, а он уж тем более.
Квартиру Гордей снял недалеко от центра, и очень скоро мы вышли к парку.
– Зайдем? – кивнул Гордей на кафе, что расположилось возле самого входа в парк. И это было первое, что он произнес за всю нашу прогулку. При этом он посмотрел на меня так, что я снова ощутила душевный трепет. Ну вот как у него так получается?! Одно слово и глубокий взгляд, как я уже теряю способность соображать.
