– Обещай, что будешь аккуратным…
– Для тебя, моя девочка, все что угодно, – расплылся он в улыбке, и рука его легла на мою грудь, сразу же рождая возбуждение во всем теле. Но сейчас был не самый подходящий момент для любовных утех, когда разум мой настраивался на совсем иное, далекое от земного и плотского. И Гордей, как всегда, чутко уловил мое настроение. – Тебе нужна будет моя помощь?
Я поняла, что он спрашивает про ритуал, и тряхнула головой. Ничего сложного в нем не было, как и никаких специальных предметов ритуал не требовал. Нужно было лишь сосредоточиться, а это я могла сделать и самостоятельно. Да, наедине с самой собой и природой у меня даже это лучше получится, наверное.
– Тогда, я бы вздремнул с твоего позволения. А то одна малышка сегодня ночью коварно лишила меня сна, – поцеловал он меня в нос.
Дождь закончился так же резко, как и начался. И какое-то время о непогоде напоминал мокрый песок и влага на пальмовых листьях, что густо нависали над крышей дома. Но вскоре и ее высушило солнце, которое в этом уголке земного шара не скупилось дарить людям свое тепло.
Гордей ушел отдыхать, а я решила немного углубиться в лес, чтоб высвободить энергию во влажной тени тропических деревьев.
Сильно углубляться в джунгли я не хотела, да и опасно это было, даже несмотря на защиту, которую установила, едва ступила на территорию леса. Ни ядовитые змеи, ни смертельно жалящие насекомые жизни моей не угрожали. Но все же… не хотела бы я повстречаться, например, с королевской коброй, про которую читала перед отъездом, и которая считается самой опасной змеей на планете. Уверена, что и с ней бы я справилась, но, как говорится, береженного бог бережет.
Какие же тут высокие деревья и растут они так плотно, что приходится буквально петлять между ними. Но и внизу достаточно растительности, я бы даже сказала, что ее слишком много. Какие-то кустарники – одни выше, другие ниже, густая трава, и повсюду разлапистые пальмовые ветви. Влага настолько удушливая, что тело мое мгновенно покрылось испариной. Но все это не доставляло сильно дискомфорта, а пение тропических птиц, такое громкое и многоголосое, ласкало слух.
Сложнее всего оказалось найти сухое место, чтобы расслабить тело в удобной позе и направить мысленный поток именно туда, куда мне нужно. Таким местом оказался небольшой пенек, заросший мхом. Конечно, и он был немного влажноватым, но не беда, потом просохну. Главное, что сидеть на нем было удобно, а звуки леса моментально настроили меня на нужную волну, стоило только закрыть глаза.
Я отчетливо представила себе ту девушку, что показывали мне духи. Ее образ стоял передо мной как живой, настоящий. Она улыбалась и протягивала ко мне руки ладонями вверх. Мне оставалось только поместить ее в определенное место своего мысленного пространства и именно туда выпустить энергию, что уже нетерпеливо бурлила во мне. Эта проказница всегда словно жила сама по себе, и сейчас она намекала на то, что я затянула с сеансом связи и следовало проделать его раньше.
Как только я сняла барьер, энергия хлынула из меня настолько мощным потоком, что я едва удержалась на пеньке. Вот же зараза! Могла бы действовать и поделикатнее. Теперь я могла на какое-то время расслабиться, чтобы дождаться ее возвращения, когда та достигнет цели, сообщит сестрам о моем присутствии в их стране, покажет место, где меня искать, и снова вернется к своей хозяйке.
У меня было такое чувство, что за мной наблюдают, делают это с любопытством и маленькой толикой страха перед неизведанным. Кожей чувствовала, что вокруг какие-то зверьки, которые ни за что мне не покажутся. От них не исходило никакой опасности, даже напротив, их любопытство забавляло и скрашивало время ожидания. А еще мне нравилось наблюдать за редкими солнечными лучами, проникающими сквозь густую крону деревьев и скользящими по сочной зелени джунглей.
Но внезапно все стихло. Я по-прежнему ничего не видела, но отчетливо ощущала. Вокруг не осталось ни единой живой души – что-то их прогнало, очень похожее на страх. Исчезли солнечные лучи, ветер стих, и листья застыли в неподвижности. Воздух вокруг меня сгустился и принялся вибрировать все сильнее. Повеяло таким холодом, что я задрожала всем телом. И какая-то сила сковала мои движения, не давая не то чтобы бежать, а даже пошевелиться.
Видения нахлынули внезапно, силой заставляя меня погрузиться в них. Не сразу поняла, что вижу все то, что когда-то рассказывала мне бабушка, а не так давно я прочитала об этом же в ее дневнике.
Огонь повсюду. Он лижет своими смертельными языками небольшие постройки, скользит по траве, перекидывается на деревья. Крики, стоны, боль – ими пропитано то место, которое вот-вот исчезнет с лица земли. Уцелевшие люди мечутся по острову, но и их настигает кара в лицах огромных воинов, закованных в доспехи. Они крушат все, что встает на их пути: молодых, стариков, детей… От их карающих мечей невозможно скрыться, разве что выбрать огонь, а вместе с ним и адскую боль.
Небольшая группа женщин появляется в центре смертельного хаоса. Они становятся в круг, спинами друг к другу. Простирают руки к небу, которое сияет равнодушным голубым цветом над их головами, и начинают читать заклинание. Это заклинание должно уничтожить тех, кто уже практически истребил людей тумана. Оно обязано спасти тех, кто все еще остается в живых.
Я понимаю каждое слово. Мои губы шевелятся, повторяя за ведьмами, а из глаз безостановочно катятся слезы. Сколько смертей! Кому мешал народ, живущий спокойно не маленьком островке, скрытом от посторонних глаз, не причинявший людям вреда? Сколько же фанатичной злобы должно быть в тех, кто не пощадил даже безвинных, не наделенных магией?
Их осталось так мало, что все они поместились в одной лодке, что стремительно удаляется от острова, окруженного проклятьем. Только вот в спешке они не замечают, что последний выживший инквизитор кидается за ними в погоню. Он одержим звериной злостью и жаждой крови тех, кто расправился с его собратьями…
Я никогда даже не представляла себе, как именно убивали того, чей дух сейчас охотится за мной. И не потому что мне было страшно, нет. А потому, что в глубине души я считала, что он заслуживает самой ужасной смерти, какая только может быть. Вспоминался фильм «Мумия», когда живого человека похоронили заживо, и жуки скарабеи медленно пожирали его плоть. Но даже такая смерть мне казалась слишком гуманной. И я боялась об этом думать, чтоб не разочароваться прежде всего в себе, ужаснуться собственной жестокости.
Ведьм, что окружили обездвиженного и коленопреклоненного инквизитора, интересовал, прежде всего, результат. И так же как и он, разум их замутила месть. Они хотели его изничтожить, не оставить даже воспоминания о нем на земле, и ни одна из них не подумала, что он уже проклят (ведь он вырвался с уже проклятого острова), и душа его отныне находится во власти духов, управляющих проклятиями. И когда смертельное заклинание пало на его голову, а сам он попал в мир духов проклятых, то произошла реакция. Нельзя убить того, кто обречен на скорую смерть. Таковы непреложные правила в магическом мире. Дух такого существа со временем становится слишком силен, настолько силен, что может возрождаться. Ему нужно лишь время, чтобы накопить сил и снова вернуться на землю. Что и произошло, собственно.
