– Ты писал мне из армии. А я писала тебе. Но… мои родители сделали так, что ты не получал мои письма, а я – твои, – с трудом поборола я слезы жалости к себе и проговорила.
– Насть, я не понимаю, что происходит, – с мольбой смотрел он на меня.
– Конечно, не понимаешь, – вздохнула я и опустилась на кровать. Ноги уже отказывались держать. – Я виновата перед тобой… Надо было сразу тебе все рассказать, но я не смогла. А потом становилось только тяжелее.
– Рассказать о чем? – присел Даня рядом со мной и заглянул мне в глаза.
И на этот раз сдержать слезы не получилось.
– Даня! Прости меня! – схватила я его руки и с силой сжала в своих.
– За что?..
– Помнишь, я тебе рассказывала про парня, с которым встречалась в школе?
– Помню, – кивнул Даня. – Он еще женился на другой…
– Это ты! Это с тобой я встречалась! Тебя любила… И та надпись на дереве, в парке, помнишь? Ее сделал ты…
Повисло молчание, которое я боялась нарушить. Он больше не смотрел на меня, но и рук пока не отобрал. Я же боялась представить, какова же будет реакция на все эти новости.
– Так я женат? – повернулся, наконец, ко мне Даня.
– Нет, – тряхнула я головой. – Тебя оклеветали в моих глазах. Мои родители, – нехотя призналась я. Неприятно было открываться перед ним с этой стороны, я словно выносила сор из избы, где давно уже не живу, но все еще продолжаю считать своей.
– А… в поезде… это тоже твои родители?
– Нет! Нет-нет… – затрясла я головой. – Это не они! С тобой произошел несчастный случай. Я сама только сегодня обо всем узнала. Но пусть тебе расскажет Александр Брониславович, не я…
Не смотри на меня так! – рыдало мое сердце. – Не пускай холод в глаза. Ведь я рискую замерзнуть навсегда.
– Так он всё знал?
Ну вот он и забрал у меня руки. Куда же мне девать теперь свои, которые вдруг стали такими бесполезными, лишними.
– Знал, – вынуждена была признаться я, раз уж решила говорить только правду. – Но он так поступил ради тебя же, – сделала я попытку снова взять его за руку, но он не позволил – встал с кровати и отошел от меня.
– Он снова решил все за меня, как и ты… А ведь я чувствовал, но не понимал…
Он крепко сжимал наши письма. Так крепко, что я видела, как побелели костяшки его пальцев.
– Знаешь, ты ведь мне снилась, – с грустной улыбкой посмотрел на меня Даня. – Твои волосы, запах… Теперь я точно знаю, что это была ты. Но понял только сейчас. И голос твой казался мне знакомым. И очень часто я ловил себя на мысли, что это уже было… Но когда, вспомнить не получалось. Не получается, – поправился он.
– Прости меня… – начала было я, но договорить мне не позволили.
– Ты должна была мне сказать, – пригвоздил меня Даня взглядом, лишенным эмоций. Лишь усталость удалось прочитать в нем. – Возможно, тогда бы я не чувствовал себя таким… дураком.
– Даня…
– Настя, ты извини, но мне нужно уйти, – снова не дал он мне продолжить. – Я… должен подумать обо всем наедине с собой. Иначе, я точно сойду с ума.
Он покинул мою комнату. Я слышала, как за ним закрылась дверь. В гостиной благоухала елка, ожидая, когда ее украсят. Я же впервые не хотела этого делать.
Нет! Я не буду украшать елку одна! Мы сделаем это вместе. Но сначала я вымолю у него прощение.
Глава 47
– И что?.. Вы с ним уже неделю не общаетесь?
Лена надувала шары и связывала их небольшими пучками. В огромном зале развлекательного центра со вчерашнего вечера творилось что-то невообразимое. К работе были привлечены все, кто пожелал, помимо сотрудников фирмы. Хватало ее тоже на всех. Ну и сегодня во второй половине дня сюда привезут детишек не только из детских домов города, но и из области, чтобы они все вместе поводили хороводы у огромной елки, что красовалась уже посреди зала, задевая звездой потолок; получили подарки от Деда Мороза со Снегурочкой, которых насобирался не один огромный мешок. Я даже сомневалась, что Дед Мороз сдюжит с такой тяжестью, хотя, впрочем, комплекции он мне показался мощной – должен справиться.
Вчера мы работали до ночи, разошлись на поспать и уже с раннего утра продолжили. Ну и Лена вызвалась помогать нам в первых рядах волонтеров.
– Да, – коротко отозвалась я, продолжая как ни в чем не бывало вырезать из салфеток снежинки, которых передо мной уже высилась целая гора.
– А как же этот праздник? Угощения же поставляет он?..
– И что?
– Ну как, что! Вы даже по работе не общаетесь, что ли?
– Нет. Для этого у меня есть подчиненные. Все дела с его кондитерской ведет Ира…
– Ну и дела… – покачала головой Лена, явно осуждая меня. – Ну вы даете! – добавила для пущей важности, видимо, чтоб я уж точно прониклась как следует. – И почему ты так спокойна?! – наконец-то, ожидаемо возмутилась подруга.
Я все ждала ее такой реакции и не сдержала улыбки.
– А какой я должна быть? – посмотрела я на нее. – Рвать на себе волосы? Закатывать истерики?.. Извини, но на это у меня нет времени, как ты видишь.
Не первый год я уже работала в сфере услуг, и декабри всегда выдавались самыми напряженными. А чем ближе становились новогодние праздники, тем объем работы только возрастал. В этот году работа стала еще и моим спасением от грустных мыслей – мне просто некогда было унывать. Да, оставались всё те же ночи, когда я смачивала слезами подушку, но даже это не получалось у меня делать долго и со смаком – я просто-напросто проваливалась в спасительный сон от усталости.
– И он тебе ни разу не позвонил за все это время? – не унималась Лена.
– Не-а…
– А ты ему?
– И я ему не звонила, – не сдержала я легкого вздоха.
Хотела… несколько раз даже хваталась за телефон, но потом усилием воли заставляла себя не делать этого. Дане нужно подумать как следует и принять какое-нибудь решение. Себя я готовила ко всему, даже к самому худшему, если он больше не захочет со мной общаться. Не могла обещать, что пойму его. Точно знала, как сильно буду страдать в таком случае. Но это его право и больше ничье. В конце концов, я перед ним виновата. Не считала свою вину такой большой, что может вызвать смертельную обиду. Но, вполне возможно, она достаточно велика для расставания.
– И почему, разреши поинтересоваться? – деловито подбоченилась Лена. – Детский сад, честное слово. Кто кого передует!..
– Лен, я врала ему достаточно долго. Он имеет право злиться, – ровно проговорила я, стараясь, чтобы не дрожали руки, и прогоняя слезы. Не хватало еще начать жалеть себя прямо сейчас, когда и так ни на что нет времени. – Игорь! Ну ты куда это тащишь?! – узрела я своего работника в обнимку с небольшой трибуной, обернутой фольгой и усыпанной блестками. – Ведущая у нас будет там, – указала я в другой конец зала.
