Он замолкает, продолжая резать, я молча офигеваю. Отлично понимаю: все было далеко не так просто, как он говорит, учитывая ещё и семейные обстоятельства…
– Сковорода? – выдергивает мужчина меня из мыслей.
– В плите.
Достав, ставит на огонь.
– Масло тут, – добавляю, постучав ногой по ящику подо мной. Роман достает бутылку и наливает масло в сковороду.
Я беру соломку картошки и начинаю грызть.
– Что? – спрашиваю его. – Между прочим, жареное вредно.
Мужчина высыпает картофель в сковороду и подходит ко мне.
– Знаешь, что вредно? – задаёт вопрос.
– Что? – доедаю я картошку.
– Быть занудой.
Не выдержав, смеюсь.
– Ты сам зануда.
– Ага, говорю с высоты своего опыта.
Качаю головой, придвигаясь к нему и обхватывая ногами. Взгляд Романа сразу меняется. А я его целую, ну а что? Мы уже минут пятнадцать не целовались.
Правда, поцелуй быстро заходит далеко, впрочем, я не возражаю, но Гордеев отстраняется и говорит:
– Хотелось бы, чтобы обед состоялся, тем более это уже скорее ужин.
Нехотя отпускаю его к картошке, перемешав ее, Роман берется за лук и вдруг спрашивает:
– Ну а ты, Аля, расскажешь о своем преподе красавчике?
Глава 39
Роман
Она неожиданно теряется, вид такой, словно говорить об этом стыдно. Я не тороплю, режу лук, засыпаю в картошку, перемешиваю. И уже когда мою руки, Аля начинает говорить:
– Мы случайно познакомились, я не знала, что он преподаватель. Дима пришел в тот год, когда я была в академе.
Вытерев руки, встаю рядом, прислоняясь спиной к раковине.
– Я шла из магазина, он помог донести пакеты. Предложил встретиться. Я отказалась. Мне тогда было… не до того. Мама болела, – она бросает на меня взгляд, но тут же снова устремляет его на свои руки. – Дима настаивал, я оставила ему номер телефона. Больше, чтобы отстал.
– Но он не отстал, – усмехаюсь на это.
– Да, звонил, писал, я согласилась встретиться. Вообще, он неплохой парень…
– Звучит неуверенно, – замечаю на это.
Дима мне не нравится, не только потому, что он лезет к Але, в принципе какое-то неприятное ощущение остаётся после общения. Человек из породы «угодить всем, чтобы самому в накладе не остаться».
Аля некоторое время молчит.
– Мы встречались почти два месяца. На майские праздники маме стало лучше, и она уговорила меня съездить с Димой загород. У него там дача, у семьи. Я согласилась, и там мы… – она замолкает, я встаю напротив.
– Он твой первый мужчина?
Кивает. Не удивлен тем, что первый, удивлен, что именно он. Не самый лучший экземпляр.
– Я долго сомневалась, – она словно читает мои мысли. – Дима уговаривал. Мягко, но настойчиво. И я сдалась. Мне не понравилось. Ни тогда, ни потом. Все было как-то не так… Не знаю. Может, обстановка нужна была другая.
– Например, стол в аудитории? – усмехаюсь, Аля тут же краснеет.
– Я не знаю, что на меня тогда нашло, – отвечает смущённо.
Я притягиваю ее ближе. Странная потребность – мне хочется ощущать ее рядом, касаться, прижимать к себе. Целовать, что я и делаю сейчас с удовольствием. Да, Гордеев, вот это подстава на старости лет.
Снова увлекаемся, хорошо, что я затеял обед, а то бы измучил девочку, не отпуская из постели до вечера. Хотя она вроде не против, так реагирует на меня, что тормозить совсем не хочется. И всё-таки надо.
– Обед, – говорю, разрывая поцелуй.
– Я его уже почти ненавижу, – шепчет она с трудом, тяжело дыша. – Хочу тебя на обед.
Ох, девочка. Даже не представляет ведь, как эти ее слова на меня действуют.
И всё-таки ест с аппетитом, торопливо, видимо, привычка. Я не спешу, спокойно жую, разглядывая девушку.
В омут я уже прыгнул, поздно мучаться по этому поводу, но не мучаться не выходит. Знаю, что совершил ошибку, ещё там, в кабинете, когда она спровоцировала меня. Если бы я не хотел, было бы проще. Снять с себя, отчитать, выставить за дверь.
Но когда твои мысли несколько последних дней крутятся вокруг одного человека… Я не удержался. Наплевал на собственную репутацию, которая не просто бы подмочилась, застукай нас кто. Скорее всего, с преподавательской деятельностью пришлось бы расстаться.
Додумать не успеваю, потому что звонит телефон. Маринка. Снимаю трубку, отложив вилку, вижу, как Аля косится, стараясь делать это незаметно.
– Привет, дочь, – говорю Марине.
– Привет. А ты где?
На мгновенье хмурюсь.
– Я уехал и, скорее всего, ночевать не буду.
Возникает секундная заминка, потом Марина, кашлянув, тянет:
– Ладно, поняла тебя. Ну… Хорошо провести время.
Вот спасибо, дочь.
– И тебе, сильно не шали. Какие планы на сегодня?
– Да особо никаких.
– Как вчера провела время с подругой?
– Нормально. Киношку смотрели, немного пообщались с ее родителями. Они прикольные.
– Ну и хорошо.
– Ага… Ну ладно, не буду мешать, пока.
Прощаюсь, отложив телефон, бросаю взгляд на Алю. Сидит, подложив под себя ногу, на меня не смотрит.
– Ты не против, если я останусь? – задаю вопрос, который, конечно, надо было сначала уточнить, она быстро качает головой.
Посуду Аля забирает и моет, я сижу за столом, наблюдая за ней. Безусловно, ей неловко и непонятно, что ждать. И если честно, мне примерно так же. Хотя чего тут можно ждать…
Она поворачивается. Выключив воду, вытирает руки о полотенце.
– Чем займемся? – спрашивает с неловкостью.
Вот такие у нас качели, то спокойно рассказываем друг другу откровенности, которые не скажешь порой даже близким, то не можем придумать обычную тему. Впрочем, у нас с самого знакомства все сложно.
– Хочешь кино посмотреть? – предлагаю ей, Аля вздергивает брови в удивлении, немного думает.
– Даже не знаю, – пожимает плечами, – мне последнее время было не до кинематографа. Можно, наверное, что-нибудь и посмотреть.
Я встаю, она тут же инстинктивно выпрямляется, словно хочет стать выше рядом со мной. Мы проходим в комнату, сажусь на кровать, Аля – на стул, предварительно убрав нашу одежду. Вижу, слегка краснеет. Что тоже неудивительно, если учесть, что интимные отношения для нее в новинку. Черт, а если бы она была девственницей? Совсем ты спятил, Гордеев, серьезно. Искусил невинную студентку.
