— Заткнись! Сама виновата во всём. Никому не позволял кидать меня. Тебе тоже это с рук не сойдёт. Возомнила себя уверенной? Захотела уйти, когда я всерьёз думал о том, чтобы сделать тебя своей женой? Хотел связать чёртову жизнь с тобой! Я переживу отказ, солнце, но больно будет обоим, — мужчина подходит к небольшому столику, наливает себе порцию виски и занимает одно из кресел, вальяжно развалившись в нём, закинув ногу на другую. — Она ваша.
— Несколько часов они надо мной издевались, а Глеб спокойно смотрел на всё это безумство. Каким больным человеком надо быть, чтобы спокойно потягивать виски, когда в нескольких метрах от тебя происходит такое? В конце концов, ему, наверное, надоело. Он отозвал своих ручных псов, меня развязали и оставили одну в комнате. Никто не пытался остановить, когда я уходила.
— Птичка… Почему ты не дала делу ход? Не рассказала ничего?
— Не хотела проходить через всё это. Не хотела оказаться проигравшей, потому что у него куча денег, связи и влияние. Жалела родителей, которые просто могли не пережить всё это. Банально боялась, что Глебу ничего не помешает просто убрать меня. Он ещё несколько раз подсылал своих людей ко мне. Нарочно тех, кто был в комнате в ту ночь. Им даже не надо было ничего говорить, от одного только их вида меня уже скручивало изнутри.
Я помню, как один из них звонил мне и говорил разные гнусные вещи, а я просто не могла даже повесить трубку, потому что впала в состояние полного оцепенения. Слушала, пока ему не надоело. Ещё долго потом этот голос снился мне в кошмарах.
— Потом Глеб уехал из города. Попрощался письмом, где говорил, что я могу жить спокойно, пока не делаю никаких глупостей. Это был очень долгий путь. Куча нервных срывов, полная отрешённость от всего и долгие сеансы с психотерапевтом. Много последствий, с одним из которых ты помог мне справиться, — я куталась в плед, повернувшись к Руслану лицом и забравшись на высокий подоконник.
— Почему ты мне сразу не рассказала? Он был здесь?
— Не та история, которую стоит включать в своё резюме. Тогда, на выставке, я сбежала, потому что увидела его. Сегодня Глеб появился сразу после курьера. Я зацепила ему руку, он ушёл, но не знаю, что будет дальше. Мне так страшно, Руслан. Я боюсь, что он снова заставит меня пройти через что-нибудь особенно мерзкое.
— Успокойся, птичка. Никто тебя больше не обидит, — мужчина подошёл вплотную и обхватил пальцами моё лицо, заставляя меня немного откинуть голову. — Никто, слышишь меня? — кивнула. — Я не позволю.
— Ты считаешь меня слабой? Я должна была бороться, пойти в полицию…
Уткнулась ему в плечо, вдыхая приятные терпкие нотки парфюма.
— Я считаю, что мудак должен кормить собой червей.
Глава тридцать третья. Кира
Вы когда-нибудь пытались отыскать данные чужого паспорт при условии, что не знаете даже приблизительное его местонахождение в большом доме? Затея так себе, скажем откровенно.
Хорошо ещё, что у меня есть подельник в лице брата, который отвлекает родителей от моих поисков. Он забалтывает их на улице и старается ни под каким предлогом не впускать в дом, пока я здесь аккуратно шуршу и пытаюсь складывать предметы точно на прежние места.
По легенде у меня заболела голова, а я сама сейчас лежу на втором этаже и сражаюсь с ужасной мигренью, пока остальные члены семьи развлекаются на участке.
Мы с Антошей решили преподнести родителям сюрприз на годовщину в виде поездки к океану на недельку, где у них будет в полном владении небольшой уютный домик, неограниченный запас заморских фруктов и бутылочка какого-то коллекционного вина прямо у входа в апартаменты для полного погружения в обстановку романтического флёра второго медового месяца.
Осталось раздобыть данные их документов для того, чтобы заранее забронировать всё необходимое, потому что подарить просто сертификат не поездку нельзя — сразу найдётся тысяча дел, которые срочно нужно переделать, и вообще «это же очень дорого, что вы, дети, удумали!».
В общем — ситуацию нужно было полностью брать в свои руки.
Мне наконец-то везет. Мысленно я пою хвалебные оды маминой аккуратности — все имеющиеся документы отсортированы по папкам и сложены в одну коробку.
Быстренько фотографирую паспорта, убираю всё на место и присоединяюсь к семье на полянке, восхваляя действие волшебных обезболивающих таблеток — надо же, моя голова перестала разрываться на части.
— Маменька, папенька, а вы знали, что у нашей Кирочки появился молодой человек? — тоненьким голоском поёт Тоша, а я тем временем хватаю со стола нож и очень красочно представляю, как мой любимый, в кавычках, брат лишается своего длинного языка.
Ему очень пойдёт пожизненное молчание.
— Дочь, ничего не хочешь нам рассказать? — подхватывает отец, оторвавшись от мангала, переводя на меня внимательный взгляд.
Что я там говорила? Язык? Немедленно открутить голову, она братцу всё равно не нужна.
— Ну, я недавно познакомилась с мужчиной. Мы общаемся, пока присматриваемся друг к другу, так что ещё очень фантазировать мне белое платье, пап, — смущённо краснею, вспоминая, как именно мы присматриваемся.
Руслан сегодня подвёз меня к родительскому дому. Я попросила остановить его за несколько метров от забора, чтобы точно нельзя было разглядеть моего водителя.
Мужчина ни капли не обиделся, ранее мы рассудили, что знакомство с родителями точно не тот этап, к которому мы оба хотели бы перейти. Если «мы» случимся — обязательно соберемся где-нибудь семьями, а пока между нами нет никакого официального статуса. Хорошо проводим время с планами на будущее. Конфетно-букетный, если хотите.
Несколько дней я провела в доме Руслана после того злополучного дня. Мужчина даже оставлял со мной во время своего отсутствия какого-то проверенного человека, который сидел в машине и каждый раз широко улыбался, когда я приносила ему чего-нибудь на перекус.
О Глебе я больше ничего не слышала — никаким образом он не пытался со мной связаться. С Русланом мы договорились, он пообещал не предпринимать никаких попыток покушения в сторону моего проклятого бывшего. Я не хотела создавать ему дополнительные проблемы, решив справиться своими силами.
Как именно — до сих пор пытаюсь придумать. Возможно, придётся подключать к этому брата. Он как-то обмолвился, что один из его одноклассников пошёл на службу в правоохранительные органы. Удивительно, что с моей памятью я запомнила такую мелочь. Как чувствовала.
— Ох, милая. А что это за мальчик?
Мальчик. Этот мальчик больше моего отца, хотя у того комплекция далеко не стандартная. Мне самой уже далеко от совершеннолетия, а мамуля до сих пор считает меня ребёнком и упорно называет всех моих мужчин уменьшительно-ласкательными.
Глеб, кстати, тоже был мальчиком. Абстрактным, потому что он не переступал порог этого дома. Хорошо, что я не большой любитель посвящать родителей в личную жизнь.
