Худой, высокий, в очках, за толстенными стеклами которых лучились умные карие глаза, он покорил Ольгу безграничной добротой и неистощимым чувством юмора. Познакомились они на катке в парке Горького в Рождество. Олег катался отвратительно, точнее сказать, он виртуозно падал, неуклюже вставал, неловко чиркал лезвием конька по льду и тут же валился обратно. Ольга, катавшаяся с пяти лет, по-человечески пожалела незадачливого фигуриста и решила дать ему пару уроков. С тех пор они не расставались.
— Что ж, будем считать, что ты изобрел новое блюдо — луковые цукаты, — насмешливо бросила она, выкладывая золотистые отбивные на широкое синее блюдо. Несмотря на феминизм она страстно любила готовить, коллекционировала необычные рецепты, любила экспериментировать. Ее коньком были десерты: торты, чизкейки и капкейки. Вот где ей не было равных. Из-под ее ловких пальчиков выходили изумительные сахарные фигурки: мишки, цветы, собачки; в прошлом году она даже Бэтмена вылепила, готовя ко дню рождения мужа карамельный торт (в детстве он бредил этим героем). Она частенько шутила, что если вдруг все преступники на земле переведутся, то она и тогда не пропадет — откроет собственную кондитерскую с детективным названием «Baker street».
— Пища богов! Пахнет обалденно! Обложить ломтиками лимона и зеленью, пальчики оближешь, — с гордостью констатировала Ольга, любуясь аппетитными кусками сочившегося прозрачным соком ароматного мяса, и вдруг побледнела.
— Ой, похоже, отбивные он тоже терпеть не может, — едва слышно пролепетала она и, зажав рот кухонным полотенцем, бросилась в туалет.
Минут через десять, пошатываясь, она снова появилась на пороге. Олег подошел к жене и бережно вытер ее осунувшееся лицо влажной салфеткой. Ольга вымученно улыбнулась и прошептала:
— Приятного аппетита, милый. Сделай нам минералочки с лимоном, на большее малыш пока не согласен.
Олег нежно обнял жену, положил ее каштановую голову себе на плечо и, бережно гладя по волосам, повел в спальню:
— Воительница ты моя. Неугомонная. Ничего-ничего. Родишь, остепенишься, и заживем как люди.
— Может, ты и заводик свечной прикупишь? — кольнула его Ольга, но осеклась, на пикировку сил не хватало.
— Свечной уже неактуально. Лучше нефтеперерабатывающий, — пошутил Олег, укладывая свое сокровище в постель. — Шпий юж, — сказал он по-польски. — Добра ноц, пани. Кохам че.
На заре перестройки Олег, как, впрочем, добрая половина страны, занимался рыночной торговлей, регулярно мотался в Польшу за мебелью, и чудные польские словечки прочно засели в его голове. Зонтик, к примеру, он называл не иначе как «парасолька», а автомобиль «самохуд». Олег зажег над постелью бра и ласково посмотрел на жену. В приглушенном бледно-розовом свете Ольга казалась удивительно юной, совсем девчонкой! Но характер…
Он заботливо укрыл жену одеялом, вздохнул и на цыпочках вышел из комнаты, неслышно притворив дверь. Разобравшись с луковыми кольцами, он заправил салат и съел его, потом с аппетитом изничтожил две отбивные, помыл посуду и настроился на тихий пятничный тет-а-тет с котом и телевизором, как вдруг из спальни донесся приглушенный смех.
«Должно быть, померещилось. Ольга спит без задних ног», — изумился Олег и внимательно прислушался. В ту же секунду раздался взрыв хохота и бодрый голос жены громко произнес:
— О чем речь! Приезжай, конечно. Жду.
— Батюшки, а заливается-то как! Не иначе как Дубовой звонит. Тут же выздоровела, голуба! — ревность больно кольнула его в сердце.
В мгновение ока ангельское терпение, коим он всегда славился, улетучилось. Лицо Олега приняло уксусное выражение, и с негодующим воплем «Кто это к нам на ночь глядя?! Уж не Дубовой ли?!» он ворвался в спальню и с укоризной уставился на Ольгу.
— Что мне в тебе всегда нравилось, так это твоя сообразительность, — сдержанно ответила она, но в ее глазах мелькнула лукавая чертовщинка.
— Начинается, — негодовал Олег. — Пожили спокойно — и хватит?
Вопрос был явно риторическим. Не дожидаясь ответа, он с силой грохнул дверью.
— Сама его развлекай, я даже носа не покажу, — донеслось из гостиной.
Ольга спрыгнула с кровати — холод, идущий от бетона, прикрытого слоем жиденького линолеума, быстро пробрался к щиколоткам, устремился выше, и, пока искала мохнатые оранжевые тапки под шифоньером, она успела заледенеть до кончика носа.
«Распутаю это дело, получу гонорар и закажу полы с подогревом. Ребенку необходимо тепло», — подумала она и мечтательно зажмурилась. Представила маленькое теплое тельце, шелковистые колечки волос, крохотный носик и розовые, причмокивающие губы. В прошлом году она летела в отпуск рядом с молоденькой мамой. Каждые тридцать минут (словно по часам) пухлое существо с небесного цвета глазенками принималось беспокойно ерзать, вертеть головкой со светло-русыми завитками на затылке, и молодая мама заботливо прикладывала малышку к полной, с синеватыми прожилками вен груди.
— Совсем еще девочка, а какая опытная, — дивилась про себя Ольга и чуточку завидовала симпатичной маме. Угадывалось в той, совсем юной, вселенская мудрость и особый внутренний свет, свет добра и великой безусловной материнской любви. От нее веяло такой удивительной гармонией, умиротворением и тихим счастьем, что Ольга невольно позавидовала.
— Мадонна, чистая мадонна, — думала она, любуясь исподтишка.
Теперь и у нее будет такое сокровище. Олег настоял-таки на своем, он ел ее поедом, с методичностью инквизитора начиная день не с приветствия, отнюдь. Он торжественно произносил:
— Когда ребенка делать будем?
Ольга глухо стонала от бессилия, накрывалась подушкой и отворачивалась к стене. Через год она сдалась. Со словами «С ребенком будешь сидеть сам. Я работу бросить не могу» она покорно прижалась к мохнатой груди мужа. А еще через два месяца он начал ее невыносимо раздражать, она почувствовала непреодолимое отвращение. Ее бесило, как он ест, пьет, куда складывает носки, а уж их запах! Носков! Он доводил ее до полуобморочного состояния. Они чуть не развелись, и только беседа с участковым гинекологом поставила все точки над «i». Пожилой доктор объяснил, что это ярко выраженный ранний токсикоз, осложненный непереносимостью мужского пола, проявляющейся в идиосинкразии на мужа как на близкого в топографическом плане плюс виновного в «интересном» положении мужчину. С разводом решили повременить.
— Во всяком случае, до рождения малыша, — решительно сказал Олег, стараясь не смотреть на Ольгу.
Выражение ее лица при взгляде на мужа делалось столь гадливым, что у Олега тут же рождалась масса комплексов, и он чувствовал настоятельную потребность уйти в монастырь. И чем скорее, тем лучше.
Ольга сознавала всю возмутительность своего поведения по отношению к мужу, но поделать ничего не могла. Физиология. Увы.
Вечерний визит Стаса обрадовал ее, после визита Анны Каспаровой Ольга думала только о рузавинском деле. Три трупа и одно исчезновение — ее стихия. Есть где развернуться. Завтрашний день она заранее спланировала, пару второстепенных клиентов поручила Женьке, а значит, ей удастся побывать на месте преступления, переговорить с местной милицией и заняться делом Каспарова вплотную.
