Остановившись возле дома номер сто семьдесят четыре, Ольга боязливо открыла дверцу и высунулась наружу, собаки расселись неподалеку и настороженно следили за незваной гостьей. Видя, что псы не проявляют агрессии, Ольга осмелела и выбралась из машины. Собаки не шелохнулись, но стоило Ольге захлопнуть дверцу, как они сорвались с места и обрушили на нее всю сиплую мощь своих глоток.
— Э-э-э, ребята, не надо так. Горло простудите, — дрожащим голосом прошелестела Ольга, тесно прижавшись к гладкому боку джипа.
Она торопливо шарила по карманам в поисках чего-нибудь съедобного, нужно было срочно задобрить вожака. Громадный черный пес со свалявшейся шерстью и вислым ухом, разодранным в уличных боях, медленно приблизился и глухо зарычал, оскалив крупные желтые клыки. В карманах, как назло, ничего кроме жевательной резинки не было.
— Значит, ты тут за главного? — дрожащим голосом начала Ольга. — Извини, но у меня, правда, нет ничего съедобного. Сама с утра на голодном пайке, понимаешь?
Пес неожиданно уселся и уставился на Ольгу, в его по-человечьи внимательном взгляде светилось сомнение и даже любопытство. Разномастные подданные немедленно сделали то же самое, взяв Ольгу в кольцо.
— Я могу предложить тебе жвачку. Но очень сомневаюсь, что она придется тебе по вкусу.
Ольга заговаривала главарю зубы в надежде выиграть время. Вдруг кто-нибудь придет ей на выручку. Вытащив из кармана упаковку мятной резинки, она присела на корточки и бросила ее псу, тот брезгливо обнюхал подношение, чихнул и отвернулся.
— Ну вот, я же говорила, что тебе не понравится, — понимающе вздохнула Ольга. — Ты бы пропустил меня, о великий вождь, а я в следующий раз непременно угощу тебя чем-нибудь стоящим.
То ли молящий тон Ольги, то ли пес и впрямь понимал человеческую речь, но только он с достоинством поднялся и лениво затрусил прочь, разочарованная собачья свита неохотно потянулась за ним.
«Похоже, в прошлой жизни он был человеком, умен, как некоторым гражданам и не снилось, — с удивлением подумала Ольга. — Очевидный пример реинкарнации. По-другому я объяснить это не могу».
Дворовая калитка Градовых оказалась не заперта, и она беспрепятственно прошла к добротному двухэтажному дому из красного кирпича. В больших окнах уютно горел свет, двигались какие-то тени, аромат домашних пирогов просачивался даже на крыльцо.
«Славно устроились. Мир и покой, — с внезапным волнением подумала Ольга. — А тут я со своими вопросами». Непонятно откуда, но возникло ощущение неотвратимой беды, будто она, Ольга, должна принести этому симпатичному дому боль. Ей вдруг захотелось повернуться и уйти, не нарушая хрупкой гармонии чужого счастья. Она в нерешительности остановилась, потом упрямо тряхнула головой и нажала кнопку звонка. «Ох и мнительная я стала! Нервы, как у тургеневской барышни. Это все малышонок… — Ольга отогнала от себя дурные предчувствия, — я же только пару вопросов и все. И домой, к Олежке… и к Маре». При воспоминании о маме она скривилась, ее сентиментальное настроение мгновенно улетучилось.
Дверь открылась, и Ольга увидела высокую полную блондинку в туго обтягивающем джинсовом сарафане. Пышные формы хозяйки выпирали из него, как дрожжевое тесто из кастрюли. Вероятно, сарафан раньше носили на выход, но женщина располнела, и теперь он годился только для дома.
— Вы к кому? — удивленно спросила женщина, и ее студенистая грудь тревожно заколыхалась.
— Меня зовут Ольга Палева, я частный детектив из Москвы. Хотела бы видеть Павла Андреевича и Елизавету Павловну Градовых. Это в связи с исчезновением Каспарова, — быстро проговорила Ольга. Воинственный вид женщины окончательно лишил ее уверенности.
— Час от часу не легче! То по милициям таскают, то московские детективы являются. Каспаров пропал, а мы-то здесь причем? — возмутилась блондинка. Ее пышно взбитые волосы поднялись дыбом, и теперь она походила на милого упитанного дикобраза.
— Да не волнуйтесь вы так. Я задам всего несколько вопросов и уеду. Устала очень, мне бы чаю.
Миролюбивый тон Ольги подействовал, женщина смягчилась и отступила, пропуская ее в просторную прихожую. Слева висело большое зеркало в темной деревянной раме. Увидев свое отражение, Ольга испугалась. В свете висевшего на стене бра ее мучнисто-белое лицо с черными полукружьями под глазами смахивало на физиономию пресловутого «зеленого человечка». Женщина окинула посетительницу оценивающим взглядом и сочувственно покачала головой:
— Так и быть — проходите. Чаем я вас напою. Только Павла дома еще нет, он на работе. А Лизу я сейчас позову.
И она исчезла в темной расщелине коридора. Ольга почувствовала внезапную слабость, с трудом разделась и без сил опустилась на мягкий коричневый пуфик у зеркала. Перед глазами мельтешили черно-золотые мушки, ноги противно тряслись. «Так и до голодного обморока недалеко», — размышляла она, пытаясь унять дрожь.
Через несколько минут хозяйка дома появилась вновь, за ней шла молодая женщина лет двадцати пяти. Ольга оторопела, ей еще никогда не доводилось видеть таких красавиц. Ровная шелковистая кожа, темные глаза с поволокой, яркий сочный рот, иссиня-черные блестящие волосы, стянутые на затылке. Хрупкая грациозная девушка выглядела высокой, хотя на поверку оказалось, что они одного с Ольгой роста. В красавице определенно было что-то южное, итальянское, но едва уловимое, словно тонкий аромат экзотических фруктов. Простенькая красная футболка подчеркивала точеную шею и высокую грудь.
— Здравствуйте, — просто сказала она, и Ольга изумилась еще раз.
Тембр ее волнующего с легкой хрипотцой голоса отличался бархатистой мягкостью и чувственностью. «Какая богиня, господи! Невозможно хороша, — пронеслось у Ольги в голове. — Я по сравнению с ней просто замухрышка». Тут Ольга явно преувеличивала, дурнушкой она не была никогда, узколицая, кареглазая, с аккуратным чуть вздернутым носиком, решительным упрямым взглядом исподлобья и густой каштановой челкой она напоминала пригожую норовистую лошадку.
— Что ж вы у порога сидите? Проходите в столовую, — запричитала мать богини и легонько подтолкнула остолбеневшую Ольгу к дверям.
Столовая, выполненная в псевдовосточном стиле, живо напомнила телепередачу «Квартирный вопрос»: низкий угловой диван, заваленный пестрыми шелковыми подушками, яркие атласные шторы, затканные крупными цветами и диковинными тропическими птицами, пальмы и фикусы в больших кадках по углам, в центре большой круглый стол с шелковой скатертью винного цвета, рядом с диваном, царственно поблескивая медными боками, гордо высился кальян.
— Как у вас… празднично, — Ольга не сразу подобрала подходящее необидное слово, щурясь от режущего глаз калейдоскопа желтого, зеленого и бордо.
— Это Лизавета колдует, у меня таких талантов нет, — не без гордости ответила хозяйка. — Меня Мариной зовут. А вы не стойте, присаживайтесь, где удобно.
Лиза уже устроилась на диване, напряженная, как струна, она сидела очень прямо, уставившись в пол и крепко сцепив руки на коленях.
