— Это ты сейчас в точку сказал. Скоро перейдем на гольфы и бантики, — едко заметила Ольга, протискиваясь на свое место.
Стас добродушно захохотал, от его зычного смеха стены загудели, сам собой выключился магнитофон, а Олег саркастически улыбнулся.
— Сто лет будешь жить, Стас, только я про работу заговорил, ты тут как тут. Мы приезд Мары отмечаем. Водку будешь? — Олег гостеприимно пододвинул гостю стул и еще раз вымученно улыбнулся. В глазах, однако, явственно читалось: «Черт бы тебя побрал, сарацин проклятый!»
— Какой русский откажется от нее, родимой? Наливай! — и Стас по-хозяйски облокотился на стол. — Я ведь, откровенно говоря, минут на пять заскочил. По делу.
— И слава богу, — съязвил Олег, наливая добрую порцию принесенной из холодильника водки в коньячный бокал.
Ольга метнула на мужа убийственный взгляд и уселась напротив подполковника:
— Что случилось, Стас?
Дубовой оценивающе посмотрел на водку, поднял бокал, круговым движением взболтал содержимое и со словами «Ну, будем здоровы!» залил его внутрь. Громко крякнул и огляделся в поисках закуски, не найдя на столе ничего, кроме лимона, аккуратно положил в рот три ломтика сразу, тщательно прожевал, сглотнул и наконец отозвался:
— Щепкин звонил. Дело Каспарова закрыто. Час назад взяли трех местных бандитов, те во всем сознались. Так что можешь жить спокойно, Ольгуня. Без нас разобрались.
Мара вопросительно посмотрела на Олега, тот только руками развел: так, мол, и живем. Ольга забарабанила пальцами по столу:
— Закрыто, говоришь? А где труп? Где деньги? Нашли?
— Дело времени. Щепкин говорит, через недельку-другую расколем.
— Ничего они не найдут, — твердо сказала Ольга.
— Это почему же? — глаза Дубового округлились, и он внимательно посмотрел на Ольгу. — Договаривай.
— Потому что я уверена, что все не так просто. У меня на подозрении есть парочка людей, которые могут знать, кто убил и почему.
— Да-а-а? — дурашливо протянул Дубовой. — То есть сгоняла в Рузавин на денек и убийцу нашла? Лихо, лихо.
— Я так не сказала, — тихо проговорила Ольга. — Я сказала, что все не так просто.
— Черт, как же мне все это надоело! — простонал Олег, яростно сдирая с шеи ни в чем не повинный галстук. — Дом, в котором говорят только о трупах и бандитах. Поужинать спокойно не дадут. Это невыносимо. Мара, пойдемте на кухню, я хочу говорить о нормальной жизни, а не о покойниках и убийцах.
Мара согласно кивнула и, сославшись на начинающуюся мигрень (одна из ее бесчисленных византийских хитростей), последовала за разъяренным зятем. Стас растерянно хлопал глазами, наблюдая за семейной ссорой. Дождавшись, когда дверь за матерью закроется, Ольга невозмутимо продолжала:
— Я была сегодня у Градовых. Это бывший компаньон Каспарова. А дочь Градова работала у Каспарова вплоть до самой его смерти. Это уже само по себе интересно. Кроме того, мне там не понравилось.
— Что именно не понравилось? — Стас серьезно взглянул на Ольгу. — Или опять интуиция?
— Определенно пока сказать не могу, но что-то в этом роде. Я у тебя двух ребят в помощь попросить хотела.
— Ну знаешь! — рассердился Дубовой. Мне твои женские штучки поперек горла. У тебя семья разваливается, о ребенке думать надо, а ты — интуиция… Ты еще скажи, что тебе вещий сон приснился.
— Можешь издеваться сколько угодно, но я знаю, что говорю! — Ольга соскочила с места и забегала по комнате, то и дело натыкаясь на стулья. — Дай мне двух ребят, и через месяц достану тебе и деньги, и покойника, и убийцу.
— Мне это добро и даром не нужно, — Стас говорил подчеркнуто медленно, — более того, я тебе в твоих бреднях не союзник. — Тебе что, денег мало? Обманутые мужья и полоумные свекрови оплату задерживают? Так я тебе в долг дам.
— Не парься. Проехали, — Ольга зло сверкнула глазами и села.
— Обиделась, — констатировал Дубовой и встал. — Я ж тебе добра желаю, дуреха.
Ольга не ответила, ей внезапно сделалось нехорошо, перед глазами снова поплыли радужные пятна, в горле встал плотный комок, не хватало воздуха. Она с трудом приподнялась с дивана, чтобы приоткрыть балконную дверь и впустить в комнату немного свежего воздуха, как вдруг острая боль полоснула нижнюю часть живота, она сдавленно охнула и рухнула на диванные подушки.
— Что? Что с тобой? Плохо, да? — подскочил к ней Стас, он пытался уложить Ольгу, но режущая боль внизу живота не давала ей разогнуться.
— М-м-м, больно.
— Где больно? Покажи, — бормотал Дубовой, торопливо гладя ее по голове. — Мара! Олег! Скорей! Ольге плохо, — заорал он, боясь оставить стонущую Ольгу одну.
Губы Ольги побелели, глаза закатились, и она потеряла сознание.
Сквозь дурноту она слышала далекие голоса.
— Скорую, скорую, вызывай! Принесите уксус! Балкон настежь!
Ее укладывали, поворачивали, словно тряпичную куклу, щупали пульс, втыкали в нее шприцы, потом куда-то несли…
Очнулась Ольга уже в больничной палате, возле постели на облезлом стуле в белом халате дремал Олег. За окном брезжило лиловое зимнее утро, Ольга вспомнила вчерашние события и осторожно пошевелилась — болели только ягодицы, им, очевидно, досталось. Она осторожно ощупала живот — не больно, приложила ладонь к пупку и ощутила легкую пульсацию — малыш шевелился! Значит, жив! Вздох облегчения вырвался из ее груди. Малышонок в порядке — и это главное. А она, Ольга, как-нибудь выкарабкается. Ольга подоткнула подушку повыше, осторожно села на постели и осмотрелась. Палата как палата: окно с линялыми портянками желтых занавесок, облезлая тумбочка, стул, Олег и… о боги! Телефон! Надо срочно позвонить Женьке! Ольга в возбуждении потянулась к трубке и задела стоявший на тумбочке стакан с водой. От резкого звука бьющегося стекла Олег подскочил как ошпаренный и ошалело уставился на жену, спросонья он всегда соображал с трудом:
— Тебе плохо? Больно? Где? Не двигайся! Я вызову реанимацию.
Не обращая внимания на протесты Ольги, он бросился к телефону и срывающимися пальцами набрал номер. Прежде чем на том конце провода сняли трубку, Ольга успела нажать отбой:
— Ох и паникер ты, Олежка!
К Олегу постепенно вернулся нормальный цвет лица, он оглядел жену, нашел, что выглядит она неплохо, и рассердился:
— Ты можешь хотя бы в больнице вести себя прилично? Вчера перепугала всех до полусмерти. Врач сказал, что у тебя матка в тонусе. А это означает угрозу выкидыша. Жизнь малыша в опасности. Тебе нужно лежать, есть мясо, рыбу и фрукты, слушать классическую музыку и думать только о хорошем. А ты не успела оправиться — и опять за свое. Зачем тебе этот чертов телефон?
— Маре позвонить, — солгала Ольга, невинно моргая широко открытыми глазами.
— Неубедительно. Кстати, твой дружок Дубовой тебе VIP-палату выбил, одна лежишь, как барыня. Отдыхай — не хочу. Сейчас я принесу тебе завтрак и приглашу врача. А ты лежи смирно, — возвысил голос Олег, видя, что Ольга пытается выбраться из постели.
