— А что, этого можно избежать? Скажи, как? Во времена самурайских игр мы иероглифами писали на церемониальных кинжалах: «Каждый самурай знает, что он должен умереть». В этом был смысл. И я знаю, что я могу умереть… То, что происходит, несправедливо!
— Жизнь вообще жестокая штука, — вздохнул он, поставив бокал на столик.
— Почему меня кинули сюда, как раба на растерзание львам?
— Ты не раб, — возразил он.
— Но и Кратегус — не лев. По уровню это — твой противник. Ты у нас Блуждающий Бог или что-то вроде того. А он не Слуга Тьмы. Он Демон Тьмы. Он должен оставаться за занавесом и дёргать за веревочки. А я должна биться с его марионетками, с теми, кто мне по зубам. Вот это — игра на равных. Почему он сам вышел против меня? И даже если я его осилю, придёт кто-то ещё хуже. Это справедливо?
Фарги тяжело покачал головой.
— Я сам не знаю, что происходит. Я не могу понять. Равновесие нарушается самым беспардонным образом, но это никого не волнует. Мне не дают перейти на этот уровень, как ему закрыт путь на мой. Я постоянно пытаюсь найти выход из этой ситуации, но не могу.
Я поднялась и, подойдя к нему, положила руку на его плечо.
— Я не сомневаюсь, что ты пытаешься помочь. Я уверена, что ты делаешь всё, что можешь.
— Не уверен.
— Не терзай себя. Если выход есть, мы его найдём.
Фарги резко встал и прошелся по комнате. На его красивом, словно выточенном из мрамора лице появилось мрачное выражение. Я давно не видела его таким, если вообще видела.
— Я не могу так, — признался он. — Я готов пойти на конфликт. Я — не Кларк и для меня долг Блуждающего Бога свят. Если хочешь, это на уровне инстинкта. Я не могу так просто тебя отдать.
— И что мы будем делать?
— Не выходи из дома, — он в упор взглянул на меня. — Здесь я хозяин и смогу защитить тебя. Я создам такую защиту, какую не прошибёт ни один самый мощный демон.
— И что дальше? Созвонимся с Киотой, запустим в эфир сигнал бедствия? Пусть ребята притаранят сюда аппаратуру для телепортации и стрельнут меня на Землю, а там уж я укроюсь в одном из храмов Шамбалы… Это не реально, Фарги. Ты же знаешь, что стоит Кратегусу запустить в город какого-нибудь мелкого пакостного беса, как я выйду из дома, потому что только я могу разделаться с этой мерзостью без особого труда.
— И это тоже на уровне инстинкта, — вздохнул он.
— Я ценю твою заботу и обещаю драться за свою жизнь до конца, но в мою голову слишком крепко втемяшилось: каждый самурай знает, что он должен умереть.
Глава 31
Чёрт бы побрал всех этих самураев! Простившись с Фарги, я поднялась к себе и с ногами забралась на кровать. Я не чувствовала себя готовой умереть. Я не чувствовала себя старой и усталой. Мне было что терять. Я ощущала странную пустоту, оттого, что не была ни в кого влюблена в данный момент, а, значит, мне хотелось влюбиться. У меня трое детей и если двоих я благополучно вырастила и поставила на ноги, то младшего беспардонно повесила на шею своему первому мужу. И хоть он обликом и нравом напоминает ангела, и воспринял это бремя со всей ответственностью и даже радостью, поскольку всегда любил детей, я не могла оставить своего малыша без собственной любви и заботы.
Не говоря уж о том, что мне просто нравилось жить. Если тебе не грозит старость и болезни, то, чем больше живешь, тем больше нравится этот процесс. Тем больше странного, удивительного и прекрасного попадается на глаза. Жизненный опыт восполняет недостаток образования. За десять лет скитаний удается научиться тому, чему в тибетском монастыре научат за год. С годами невольно становишься философом и познаёшь суть вещей, истинную природу жизни и смерти, но жить хочется всё равно.
Нет, умирать мне совсем не хотелось. Можно сколько угодно говорить о долге воина, но на битву идут не умирать, а побеждать.
Я задумчиво посмотрела на старинный эфес, лежавший на тумбочке рядом с кроватью. Он был опоясан рядом глубоко-синих кристаллов, среди которых затесался один дымчатый и бесцветный. Это значило, что Налорант «заскучал» и Кристалл Истины, вправленный в него, померк до тех пор, пока его снова не коснётся моя рука. Тогда он снова станет неотличим от вправленных рядом сапфиров.
Выключатель в виде крылатого льва с раздвоенным хвостом, вдруг навёл меня на странную мысль. У солоров были крылья, а масунты умеют превращаться в людей, но, по сути, и те и другие — звёздные львы, стоящие на страже Добра и Света.
Из глубин памяти всплывали давние воспоминания об иной жизни в иных мирах. Я была моложе и меньше думала. Мне было легче идти в бой. А, может, тогда я была готова умереть, ведь я потеряла всё и всех, осталась одна во всей Вселенной, последней бергарой, потерявшей свой мир и уже не способной возродить свою расу? Кажется, я умерла тогда, именно решив, что пора. Сколько лет мне тогда было? Разве я считала? Пятьсот? Тысяча? Две? Десять?
Я покачала головой. Нет, я и тогда не хотела умирать, я просто решила, что пора начать всё сначала, потому что мне был известен путь души. Никто из нас не хочет умирать. Просто иногда это случается.
Я взяла с тумбочки Налорант и увидела, как вспыхнул Кристалл Истины. Мой палец привычно лёг на спину зеленоватого солора. Я усмехнулась.
Последняя бергара не умерла. Я жива и по-прежнему к услугам тех, кто желает проверить меня на прочность. И я не умру, пока не почувствую, что эта жизнь мне надоела и пора начать другую. Как говорится, они хотят войны, они её получат.
Наверно, в этот момент я готова была сразиться с легионом Тьмы. Или хотя бы с одним мрачным паразитом, устроившимся в теле человеческого существа. Немного поразмышляв, я вернула себе уверенность, которой мне так не хватало последнее время. И если Кратегус не торопился сразиться со мной, то он допустил серьезную ошибку, потому что удачный момент был для него упущен безвозвратно.
Глава 32
Я проснулась под тихое бормотание неведомого голоса.
И брезжит надежда,
Да время не ждёт.
Добро за горами,
А Смерть — у ворот.
Я открыла глаза. В окно радостно светило солнце. В спальне никого не было, кроме меня. Стояла тишина, лишь за окном щебетали птицы, радуясь утру.
Моя рука снова зажила, и я даже не могла найти шрама от раны, нанесённой вражеской стрелой. Может, ночью мне всё приснилось? И это путешествие на кладбище, и несчастная мёртвая Эфиопия, и поздний ужин с Фарги у камина, и самураи?
Я огляделась по сторонам и увидела на тумбочке Налорант. Кристалл Истины снова померк. Я выбралась из-под одеяла и отправилась в ванную. Пока я принимала прохладный душ, четверостишие Луиса де Гонгоры, вспомнившееся мне на грани сна и пробуждения, без конца вертелось в голове.
