— Ясно, — кивнул он. — Благодарю, Веледа. Мне жаль, но я должен вернуть тебе твой артрит.
Ведьма растерянно посмотрела на свои руки, поспешно сжала их в кулаки и спрятала за спиной.
— Ладно, — устало вздохнул демон, поднимаясь. — Пусть будет так, но учти, твоя болезнь не от старости, она послана тебе в наказание, так что скоро вернётся. Подумай над тем, что я сказал, может, в этом есть крупица истины. Нам пора, леди и джентльмены. Мы узнали всё, что нам нужно было узнать.
Попрощавшись с колдуньей, мы направились к выходу. Ясно было, что никто не услышал от неё ничего хорошего, и я ещё раз укрепилась в своём убеждении, что будущего лучше не знать. Похоже, и Кратегус был не слишком обнадёжен её прорицанием. Он шёл следом за мной, склонив голову в раздумье.
— Постой, — прохрипела ему вслед ведьма.
Он остановился и обернулся.
— Я вижу, что с тобой, — произнесла она. — Твоя сила в слабости, а слабость — в силе. Но что — слабость, что — сила, можешь решить только ты.
Он молча кивнул и вышел из хижины.
Глава 61
Мы снова ехали по лесу, серому, тёмному, мрачному. Под копытами коней шелестела истлевшая листва. Чёрные сучья голых деревьев тянулись к нам, то ли пытаясь ухватить за шиворот, то ли простирая их в немой мольбе. Мои спутники молчали, видимо, размышляя о полученных от Веледы предсказаниях. Никто не услышал ничего хорошего. Я, между прочим, тоже. Хотя предсказание было весьма туманно, но то, что перспективы моего путешествия не сияют всеми цветами радуги, было вполне ясно. Ни тебе роз, ни лилий. Что-то про любовь и про обман. Я покосилась на демона. Кратегус сидел в седле, устало опустив голову на грудь, и лицо его было хмурым. Взгляд прямо перед собой и никуда, ноздри раздуваются, губы сжаты, челюсть напряжена. Чего злится? Ему хоть выбор предложили, а есть выбор — есть выход, а у меня…
Я мотнула головой. Ничего не известно. Я не пешка в руках Судьбы. Я ферзь и со мной приходится считаться.
— Ладно, — я выпрямилась и расправила плечи. — Может, ещё ничего страшного и не случится.
— Ты не веришь в предсказания? — не шелохнувшись, спросил демон.
— Верю. Я даже сама их делала и, представь, сбывалось. Только я замечала из собственного и чужого опыта, что предсказания всегда весьма туманны и сбываются не тогда и не так, как их толкуют. Иногда с точностью до наоборот. Так что пока не сбудется, всё равно не поймёшь, что имелось в виду.
— И что ты предлагаешь? — он чуть повернул голову и искоса посмотрел на меня.
— Приберечь пепел до того момента, как появится причина посыпать им голову.
— Легко вам говорить, — проворчал сзади Джексон.
— Ларс! — неожиданно рассмеялась я. — По-моему, вам-то как раз сказали самое, что ни на есть перспективное: учиться, учиться и ещё раз учиться.
— И поменьше выпендриваться, — проворчал демон.
— Легко вам говорить, — повторил Джексон.
Кратегус тяжко вздохнул и слегка придержал коня, чтоб приблизиться к ехавшему следом колдуну.
— Веледа очень стара. Она не просто друидесса, хотя самые ранние сведения о ней, известные мне, относятся к 70 году после Рождества Христова, когда она была прорицательницей племени бруктеров в Бельгике. Я думаю, что она много старше, она почти богиня, дух столь древний, что уже и сама не помнит, какую роль отвело ей мироздание. И она разочаровалась в тебе. Стала бы она разочаровываться в человеке, от которого нечего ждать, который не одарён настолько, что может вершить нечто, что Веледа вправе ожидать? Подумай над этим.
Джексон недоверчиво смотрел на Кратегуса.
— Зачем ты говоришь мне это, Враг человеческий?
— Я дьявол, — устало и равнодушно произнёс тот. — Веледа усмотрела в тебе силу. Сила дает власть. А власть — есть искушение, способное погубить душу. Ещё вопросы есть?
Он взглянул на Джексона. Тот хмыкнул и отвернулся.
— У меня есть вопросы! — воскликнула Лия. — Вам хоть есть, что обсуждать. А мне вообще ничего не сказали.
— Неправда. Тебе сказали: думай сама.
— И что это значит?
— Значит, надо думать, — утомлённо пожал плечами Кратегус и, пришпорив коня, вновь поравнялся со мной. — А у тебя есть вопросы?
Я кивнула.
— Куда мы едем?
— На Запад.
— А что у нас на Западе?
— Всё зависит от того, где мы находимся.
— Давай исходить из того, что в Шотландии.
— Атлантический океан, за ним — Северная Америка.
Я внезапно подумала, как здорово было бы взглянуть на доколумбову Америку. Обширные равнины, огромные стада бизонов, самобытная культура индейцев.
— И никаких ковбоев, — я мечтательно вздохнула.
Увы, вплавь мне Атлантику не переплыть. Если только повернуть на Восток, добраться до Скандинавии, и позаимствовать у викингов дракар с экипажем. Мечты…
— Хорошо, — я нехотя отвлеклась от заманчивых грёз об исследовании древнего мира. — Если исходить из того, что мы в Коледонии? Что у нас на Западе?
— Вообще-то, насколько я помню, на запад от Галлии и Иерны, а, следовательно, и Каледонии, находилась Великая равнина или Равнина Услады, она же Земля Живых, она же Земля женщин, она же Земля вечно молодых.
— Рай?
— Сразу видно, ты — ангел, — поморщился он. — Загробный мир. То бишь, мир-за-гробом.
— Может, лучше в Америку?
— Зачем? — он усмехнулся. — Здесь не хуже, тут тоже коллекционируют головы убитых врагов и украшают ими святилища. Мне лично кажется, что кельты были куда более изобретательны по части человеческих жертвоприношений, они сжигали свои жертвы самыми различными способами, топили их…
— Перестаньте нас пугать! — взвизгнула Лия.
— Я не пугаю. Это исторические факты.
— Пока мы исходили из того, что здесь нет людей, даже в виде кельтов, — напомнила я. — Мы пока ни одного не видели. Веледа не считается.
Кратегус с коварной усмешкой покосился на меня, а потом вдруг поддал своему скакуну шпорами и помчался вперёд. Нам не оставалось ничего другого, как последовать его примеру.
Скакали мы долго, но скорость была такой, что на скаку можно было если не беседовать, то хотя бы думать. И я вдруг подумала, что мы уже очень далеко отъехали от хижины Веледы, а вокруг ничего не изменилось, та же мёртвая листва, мёртвые деревья, и тёмная, странно светящаяся туча, повисшая над их верхушками. И это показалось мне странным.
Кратегус тем временем мчался впереди, а потом вдруг резко осадил коня и я, вылетев следом на широкую поляну, едва не налетела на него. Гневное ржание его дьявольского скакуна низким рокотом разнеслось в застывшей тишине заколдованного леса. И тут я заметила посреди поляны странное сооружение из грубых каменных плит, обнесённое частоколом. В каменных нишах сооружения размещались сотни черепов. Они были белыми, жёлтыми, коричневыми, чёрными, разбитые и целые, украшенные увядшими цветами, бусами из самоцветов и звериных зубов и даже оправленные в золото со вставленными в глазницы разноцветными камнями. С кольев, вкопанных вокруг, тоже скалились десятки черепов.
