Асатесса краем глаза увидела, как дёрнулся обвиняемый. Повелительница подняла вверх руку, чтоб остановить советницу.
— Я хочу слышать этого воина, — сказала она.
— Как прикажет Повелительница, — низко поклонилась Лилина.
— Повелительница, — начал воин с заячьей губой. — Прошу простить меня. Гнев застлал мой разум. Человек, которого я убил, смеялся над моим уродством с самого времени прибытия сюда. Последний раз он стал издеваться, как я ем, выплёвывая похлёбку через передние зубы, чем вызывал смех у сослуживцев. Это меня сильно задело, и, прежде чем я понял, что я делаю, я уже выхватил меч.
— Твой обидчик был вооружён? — спросила Асатесса.
— Да, — кивнул воин. — Но он не успел обнажить оружие.
— Как далеко он был? — спросила Повелительница.
— Он сел специально напротив меня, — ответил заключённый. — Так, чтоб я видел его издевательство.
— То есть ты вскочил, обнажил меч, отрубил ему голову, а он даже не достал свой? — уточнила Асатесса.
— Да, — ответил воин.
— Кто может подтвердить твои слова?
— Эти гвардейцы были в обеденном зале, — кивнул на сопровождавших его конвоиров воин.
— Вы подтверждаете?
Гвардейцы кивнули.
— Да, всё так и было, — ответил один из них.
— Поводом для драки действительно послужили насмешки одного над другим? — уточнила Повелительница.
— Да, — кивнул гвардеец. — Убитый действительно шутил над убийцей.
— Хороши шутки, — откинулась на троне Асатесса. — Значит так, заключенного освободить, дать ему золотой за ночь, проведённую в темнице. Я своё слово сказала.
— Повелительница, — запротестовала Лилина. — Согласно судебнику Повелителя Вельзевула, этот воин — убийца.
— Все воины — убийцы, — философски заметила Повелительница. — В каком-то смысле. А если ты насмехаешься над другим, то должен уметь быстро вынимать меч. Если ты меч не можешь из ножен быстро вынуть — то ты плохой воин и тебе лучше помалкивать.
Советница по правосудию склонила голову.
— Да, моя Повелительница.
Георж в толпе улыбнулся.
— Правосудие свершилось, — подвела итог Асатесса, краем глаза заметив довольного визиря. — А теперь оставьте меня с князем Георжем наедине.
Когда все вышли из тронного зала, Асатесса обратилась к Георжу.
— Ты решил вопрос с воинами? — спросила она.
— Я разослал письма всем князьям с требованием к весне предоставить силы для борьбы с мятежом, — попытался навести на себя больше авторитета советник. — Я уже получил несколько ответов с заверением, что нам будут предоставлены воины.
— Да? — подняла одну бровь Повелительница. — И сколько точно ответов ты получил?
— Два, — после некоторой паузы ответил Георж.
— Георж, — Асатесса нетерпеливо постучала костяшками пальцев по подлокотнику. — Сколько у нас в замке людей вместе с гвардией?
— Чуть больше пятисот, Повелительница, — ответил тот. А затем добавил. — В Шиноне столуются ещё две с половиной тысячи. Это те, что прибыли с Востока и им теперь нет никакой возможности вернуться.
— А сколько у мятежников?
— До схода лавины было семь тысяч, сейчас, наверняка, гораздо меньше, — ответил Георж.
— Их пять, — вспомнила одно из последних писем Ловэта Асатесса. — А к весне будет десять или даже пятнадцать.
— Этого не может быть, — мотнул головой дядя.
— Может, — скривилась Повелительница. — Потому что они идут по земле и буквально хватают людей в свою армию. А мы… мы сидим ровно и довольствуемся ответами двух несчастных брехунов.
— Но, Повелительница… — хотел возразить Георж.
— Я не закончила, — ответила Асатесса. — Научись хотя бы меня не перебивать. Ты думаешь, что кто-нибудь из князей выделит мне воинов, чтоб сражаться с этой армадой? Они и так скрепя зубами собирались выйти против семи тысяч. А тут… Никто из них меня не хочет защищать. Я получаю письма от старших женщин в родах, что их мужья не допускают их к вопросам войны. Воины слушаются только мужчин.
— Я уверен, что это лишь внутренние противоречия внутри кланов, сами кланы, независимо от того, кто их возглавляет, всё также преданы вам, — вставил князь, чем ещё больше распалил Повелительницу.
— Чушь, — развела руками она. — Они лояльны только себе. Как и ты. Однако, кое где ты просчитался.
— Прости? — спросил Георж.
— Ты думаешь, что тебя не повесят вместе со мной, когда мятежники ворвутся во дворец? — стукнула по подлокотникам Асатесса. — Да, Палес тебя четвертует за своих сыновей.
— Но… — хотел возразить визирь.
— Я знаю, что твои люди явились в имение Палеса и переломали там шеи даже диким голубям, — Асатесса навела на Георжа палец. — Но он узнает. Узнает, что именно твоя дочь укокошила его кровиночек. И когда он узнает, никто из нашего рода не останется в живых. Кроме, пожалуй, Ашаи, я верю, что она даже в одиночку может проложить себе ковровую дорожку из тел из Серных гор.
Георж стоял весь пунцовый.
— Мы в одной лодке, — подвела итог племянница. — Хочешь ты этого или нет. И если убьют меня, убьют и тебя. Поэтому, отправляй гонцов во все щели Серных гор, пусть каждый замшелый князь явится ко мне со своей свитой через полтора месяца и подтвердят мне свою лояльность. Пусть не появляются без поименного списка тех, кто встанет под знамена в конце зимы и примет бой на Драконьем перевале. Сам же садись на лошадь и объедь все крупные имения. Посмотри, что там делается. Все горны должны быть разожжены, а мужчины — тренироваться. Убедись, что эти князья готовы мне дать войска. Тех крепких мужчин, что не заняты, бери с собой, будут тренироваться во дворце. Нигде не пьянствуй и у гулящих девок не задерживайся. У тебя месяц.
Георж сдержанно поклонился.
— Это всё, — махнула рукой Асатесса. — Возьми с собой воинов, если князь не захочет подчиниться, то ты волен привести его во дворец, и я решу его судьбу. Можешь идти.
Когда весь красный визирь вышел из залы, Повелительница тяжело вздохнула.
— Солана! — крикнула она. И из двери где-то за троном сразу вынырнула стройная высокая чинис с прямыми волосами почти до пояса.
— Да, Повелительница, — поклонилась управительница дворца.
— Я сегодня больше судить не буду, — кивнула Асатесса. — Распорядись, чтобы мне приготовили горячую ванну в моих покоях… И… пошли гонца к Ашае из Немезины. Пусть она и её спутники явятся во дворец.
— Я все сделаю, о Повелительница, — кивнула Солана.
— Хорошо, — Асатесса поднялась с места.
Глава 11. Ода для мятежа
Налетевший с севера ветер немилосердно хлестал шатёр, в котором расположились претендент на престол Богатур и его брат Паратуз. Деревня, рядом с которой встало их войско, не имела постоялого двора или хоть какого-то здания, достойного амбициозных князей. Богатур наотрез отказался останавливаться в доме старейшины, потому как для его нежного обоняния там пахло старостью и потолок был слишком низок. Паратуз сначала хотел возразить, но потом решил, что для князя, претендующего на трон, потолки и правда низковаты.
