* * *
На следующее утро все собрались на завтрак. Роксана выглядела гораздо лучше, даже мешки под глазами чуть посветлели. Кавата вычесала ей волосы и заплела их в косу. Алхимик поднялась гораздо раньше остальных, и при свечах расставила книги в библиотеке так, как они стояли до неё, а Милена с Каватой вымыли пол и забрали стираться постель. Хотя никто не верил, что пятна чернил, оставленные Роксаной, когда-нибудь уйдут с белоснежной простыни.
— Что теперь будешь делать? — поинтересовался Ганс, очищая утреннее яйцо, сваренное вкрутую. Он старался не смотреть на Ашаю, потому как после прошлой ночи, каждый раз, когда их взгляды встречались, выражение её лица приобретало загадочно-похотливое выражение, и мечник боялся, что вскоре в их отношениях не останется и намёка на тайну.
— Не знаю, — пожала плечами алхимик. — Я полностью опустошена. Наверное, пойду с вами после завтрака, поупражняюсь в фехтовании.
Абдигааш улыбнулся и одобрительно кивнул, красное пятно на его щеке уже успело сойти.
— Да, — подтвердил он. — Нет ничего лучше для просветления головы, чем упражнения с мечом.
Пока путешественники завтракали, изредка переговариваясь, в комнату вошла Ранета и прошептала что-то на ухо Ашае. Та кивнула и ответила, что-то тоже шёпотом.
После того, как голод был утолен, хозяйка поднялась и сообщила, что к ней прибыл посланник из дворца и ей надо его принять. Абдигааш с Гансом переглянулись и затем взглянули на Олетту. Та и подумать не могла, что её маленький секрет мог как-то стать известен здесь, в Серных горах, конечно, если никто не выдал её. Поэтому просто пожала плечами.
* * *
Кольгрима подошла к окну. С третьего этажа она видела, как Абдигааш, Роксана, Ганс и Олетта возвращались с утренней тренировки в поместье. Им наперерез шёл Калам, садовник Ашаи и супруг Милены.
— Это интересно, — обращаясь к самой себе произнесла Кольгрима.
В руках у чернокнижницы была чашка с зелёным чаем. Она слегка пошевелила губами, вспоминая заклинание и подгоняя его под сложившуюся ситуацию. Втянув в себя аромат дымящегося напитка, Кольгрима произнесла в него магические слова, от чего пар, идущий от чашки, зашевелился и теперь увеличивал картинку происходящего на небольшой дорожке, которая петляя поднималась к поместью.
Самодовольно улыбаясь, чернокнижница отхлебнула из чашки чай.
Калам подошёл к Абдигаашу и стал размахивать руками. Кольгрима могла бы навести чары, чтобы их слышать, но о примерном содержании разговора она догадывалась, а большего ей и не надо было.
Абдигааш что-то ответил собеседнику, и тот опустил руки, но его плечи продолжили ходить ходуном. Мечник махнул спутникам, и те пошли дальше по дороге, всё же иногда оглядываясь на товарища, пока он не скрылся за поворотом.
Разговор с Каламом продолжился, тот махал руками, явно кричал, может даже угрожал Абдигаашу.
Кольгрима, не отводя глаз от зрелища, отхлебнула ещё чаю.
Мастер меча поднял руки и пытался объяснить что-то садовнику. Но тот не слушал. Наоборот, то, что Абдигааш не пытается махать руками, не выкрикивает угрозы и не старается казаться больше, придало скандалу дополнительный виток. Калам распылялся всё больше.
Кольгрима сделала ещё один глоток ароматного напитка.
Следующим шагом садовника была попытка ударить Абдигааша, но тот с лёгкостью ушел от его выпада и, схватившись за меч, висевший у него на правом боку, резким движением выдвинул рукоять вперёд, ударив под дых незадачливого драчуна навершием на конце эфеса.
Калам согнулся и упал на землю. Задвинув меч обратно, мастер меча поднял садовника и держал его пока тот не отдышался. Их разговор затем продолжился. Вскоре они переместились на валун, который лежал рядом с дорогой, сидели на нём и болтали, как старые друзья, периодически смотря на небо.
— Ску-у-ука, — сказала Кольгрима и лёгким движением руки сняла чары.
— И когда это закончится, — позади чернокнижницы стояла Ашая, скрестив руки на груди и картинно отставив ногу.
— Уже закончилось, — обернулась Кольгрима и грустно вздохнула. — Твой садовник и мой мечник воркуют там, как два голубка. Даже нет раненых.
— А ты хотела крови? — подняла брови хозяйка дома.
— Кто знает, чего я хотела? — невинно улыбнулась чернокнижница. — Я женщина загадочная. Сама не знаю, чего хочу.
* * *
— Асатесса хочет, чтобы мы прибыли во дворец, — сообщила на обеде Ашая.
— Зачем? — насторожился Ганс.
— Вроде как обсудить со мной дела, — ответила хозяйка и в её голосе проскользнула искра теплоты. — Также она приглашает и моих гостей.
— Мы можем отказаться? — спросил Абдигааш.
— Нет, — чётко ответила она.
— А почему именно с тобой? — спросил Ганс, держа в памяти разговор, что Ашая лишена наследства.
— Она моя двоюродная сестра по отцу и подруга, — буднично произнесла маг серы и пламени. — Мы часто играли друг с другом в детстве.
Повисла тишина, в течение которой все стали переваривать слова Ашаи и её близость к правящей династии. Особенно не по себе стало Гансу, который подумал, что если при следующем посещении его хозяйкой, которая, к слову говоря, наведывалась к нему чуть ли не каждую ночь, бессовестно пользуясь своим положением и золотым, дарованным Кавате за труды, сделает что-нибудь не так, то за ним будет уже охотиться не просто бывший любовник и садовник Ашаи — Калам, а скорее всего все Серные горы. «Влип», — пронеслось в голове у Барона.
— К тому же, — продолжила маг серы и пламени. Пауза была взята, чтоб обдумать хвастаться перед гостями или нет. — Все четыре магистра серы и пламени, включая архмагистра, переметнулись на сторону мятежников. А значит у меня есть шанс стать магистром или даже архмагистром.
— Если ты её поддержишь? — подняла одну бровь Кольгрима.
— Я не могу её не поддержать, — улыбнулась Ашая.
— Кажется мы только что окончили одну войну, чтобы попасть на другу, — заметил Абдигааш.
— Почему, когда ты меня начинал учить ратному делу, ты не предупредил, что меня будут втягивать в каждую драку? — пошутил Ганс.
— Потому что, если бы ты не был полезен господину с мечом в руке, то стал бы полезен ему с лопатой для навоза в конюшне, — улыбнувшись ответил мастер меча.
— Справедливо, — кивнул Барон.
— Извини, Ашая, — вмешался Дайонизос. — А надо быть обязательно всем?
— Повелительница наказала быть всем моим спутникам, — твердо ответила она.
Звездочёт издал страдальческий вздох.
— Угораздило же меня, старого человека… — проворчал он.
— Отправляемся завтра на восходе солнца, — поднялась из-за стола хозяйка. — Поешьте сегодня плотно на ужин и воспользуйтесь баней. Кто его знает, когда вам попадутся горячие источники в следующий раз?
