Страх, недовольство, одиночество, гордость, и даже… самопожертвование?
— А ты попробуй, — предложил я.
— Бесполезно, — покачал головой Иван. — Вы ничего о них не знаете. Вы не видите дальше своего собственного носа. Вы расслабились!
Поначалу я хотел было его одернуть, но вовремя сообразил, что Толстой не имеет в виду меня лично, а просто высказывает накипевшее.
— Их нужно держать ближе, чем друзей, а самому рвать жилы, чтобы стать сильнее!
Видимо, у Толстого есть пунктик, касательно северян. Эдакая личная паранойя. Но, кстати, вспоминая их поведение в бою, я в чём-то даже понимаю Ивана.
— Всё пустое, — Толстой махнул рукой и зашагал чуть быстрее, показывая тем самым, что больше не хочет говорить на эту тему.
— Как ты противостоял магии Романа и Ольги?
Услышав мой вопрос, Толстой на мгновенье замер, и чуть замедлил ход.
— Подстрахуешь в следующий раз? — спустя непродолжительное молчание поинтересовался Иван.
— Если расскажешь и научишь сопротивляться магии.
Хотелось, конечно, сказать: «Конечно, подстрахую» или «Обращайся, Вань!», но не время и не место играть в благородного.
Я ещё слишком слаб и на счету любая помощь, любая крупица знаний. Поэтому в сторону приличия и политесы. Не тот случай, чтобы быть альтруистом.
Путь до Фехтовального зала мы провели в тишине, но перед тем, как постучаться и открыть дверь, Иван всё же протянул мне руку.
— Договор?
— Договор, — подтвердил я, сжимая его жилистую ладонь.
— В субботу после ужина у стелы, — недовольно проговорил Иван и, постучав, толкнул дверь от себя.
— Извините, можно?
Ну в субботу, так в субботу. Я шагнул в зал следом за Толстым и тут же напоролся на недовольный взгляд директора гимназии.
— Прогульщики? — зловеще протянул Яков Иванович, поигрывая блестящей метровой палкой.
— Никак нет! Были у Ольги… Ивановны!
— Заходите! — позволил директор и недобро улыбнулся. — Класс, внимание! Сейчас мы отработаем только что показанный прием на опоздавших!
Глава 21
— Может не надо? — ни на что не надеясь, поинтересовался я.
Толстой же пренебрежительно хмыкнул и шагнул вперёд.
— Я готов!
— Михаил, плюс балл, Иван минус балл, — огорошил весь класс директор. — Кто понял почему?
У меня были, конечно, мысли на этот счёт, но я застеснялся, что ли? Или, может быть, решил слишком сильно не перетягивать одеяло на себя?
В общем, пока я мысленно сражался с внезапно накатившим синдромом самозванца, руку поднял Ги’Дэрека.
— Да, Антуан, — благосклонно кивнул директор.
— Иван, с точки зрения дворянского кодекса, поступил единственно верным образом. Михаил же, чего я, к слову не одобряю, поступил… мудро. Попытался избежать боя в неизвестных условиях и с неизвестным противником.
В принципе, я хотел сказать тоже самое. Зачем ввязываться с открытым забралом во всякие мутные движения?
— В общем и целом верно, — кивнул директор. — Антуан, плюс балл.
Яков Иванович обвел класс внимательным взглядом и внушительно произнес:
— Запомните, друзья мои, то, что я вам сейчас скажу. В Воинском училище из вас будут делать Воинов чести. Рыцарей без страха и упрека. Будут учить не кланяться пулям и грудью встречать атаку неприятеля.
Директор сокрушённо вздохнул, всем своим видом показывая свое неодобрение.
— Но не путайте честь с безрассудством, друзья мои! Знали бы вы сколько достойных дворян погибли из-за слепого следования гласным и негласным правилам поведения, принятым в обществе. Запомните, друзья мои!
Голос директора окреп, в нём появились стальные нити Воли.
— В бою нет и не может быть кодекса! Воин сначала проведет разведку, убедиться, что бой необходим, создаст максимум условий для своей победы и только потом вступит в схватку. Ежели, победа не очевидна, Воин не будет ввязываться в безнадежный бой!
Я стоял, слушал директора и мысленно аплодировал каждому его слову.
— Говоря Воин, я имею в виду и Мага, и Инженера! Неважно, какая стезя у вас приоритетная. И если возможно избежать бессмысленной схватки, Воин не обнажит своего меча.
Яков Иванович помолчал, внимательно наблюдая за реакцией класса и добавил:
— Кстати, только глупцы не добивают поверженного злодея! Вы не паладины из Братства Стали, чьи доспехи не пробивает никакая пуля. Всё ясно?
Поморщившись в ответ на нестройное согласие нашего класс, директор перевел внимание на нас.
— Ну что ж, приступим к отработке приема. С ногами мы уже поработали… давайте разнообразим ваш кругозор. Михаил, Иван, возьмите палки.
— Извините, Яков Иванович, — ну ещё бы, чтобы Филипп, да не задал вопрос… — но в название допа указано Рукопашный, а не палочный бой.
— В большинстве своем, рукопашный бой имеет мало общего с боем с оружием, — директор даже не стал наказывать толстячка за вопрос не по теме. — Поэтому, я не вижу смысла учить вас руко- и ногомахательству. Точнее, как раз-таки работа ногами пригодится, но принцип боя с оружием совершенно другой.
Он кивнул на стойку с тренировочным оружием, и мы с Иваном почти одновременно взяли гладкие деревянные палки.
— Когда одаренный бьется врукопашную, он может рассчитывать только на длину своих рук и ног, — Яков Иванович вытянул вперед левую руку. — Когда у него в руках меч или, скажем, булава, — он вытянул вперёд правую руку с зажатой в ней палкой. — То, согласитесь, это уже совершенно другое дело.
Короткий подшаг, и молниеносный тычок в лоб, и я ошеломленно отступаю назад.
Было не столько больно, сколько неожиданно и… обидно.
Причем я настолько погрузился в свои ощущения, что даже не заметил, как директор следующим ударом выбил палку из рук Ивана.
Одноклассник, конечно, пытался сопротивляться и даже, вроде как принял фехтовальную стойку, но хлесткий удар по пальцам, заставил его выронить свое оружие.
— Запомните, друзья мои, — директор кивком указал нам вернуться на изначальные позиции. — Оружию в вашей руке, в отличие от кулаков, достаточно попасть хотя бы один раз. А ещё…
Снова быстрый подшаг, и молниеносный выпад! Но на этот раз я был готов и тут же рванул в сторону, даже не пытаясь поставить блок.
Бамц!
А вот Иван решил встретить выпад директора блоком, за что тут же поплатился. Его же палка, не выдержав сильнейшего удара директора, ударила своего владельца по лбу.
Я хотел было использовать этот момент для нападения, даже дернулся вперёд, но тут же тормознул себя и переместился вправо — открывая себе простор для маневра.
