В описываемый момент на фронте и в тылу была уже полная разруха. Транспорт расстроился. Подвоз жизненных припасов почти прекратился, и на фронте стал ощущаться голод. На передовой линии теперь каждый день происходило братание с немцами и играла то наша полковая музыка, то германская. Немцы с видом победителей снисходительно выслушивали «Интернационал» и для виду даже тихонько подпевали, а я при виде этой позорной картины готов был провалиться сквозь землю от стыда, досады и бессильной злобы. Я не выходил из своих окопов и с убитым видом издали разглядывал немцев. Да, это были они, типичные немцы, как мне показалось, тощи, в своих бескозырках, точно поварских шапках, на некоторых были большие очки с роговыми ободами. Приезжали посмотреть «побежденных» даже штабные германские офицеры, толстые, неуклюжие немцы в фуражках с красными околышами и с сигарами во рту. Но все-таки как их было мало, таких немцев, против нас! Буквально горсточка, да и у тех был такой истощенный, усталый вид. Было очевидно, что если бы еще немного мы продержались, то война была бы выиграна. Сами немцы говорили, что Германия могла выдержать не более чем три-четыре месяца, так как ей грозил голод и силы ее совершенно иссякли; назревала революция, и другого выхода ей не оставалось, как просить мира. Но неожиданно обстоятельства изменились в пользу Германии. План германского Генерального штаба блестяще удался: произошел, наконец, большевистский переворот, и великая, когда-то могучая Россия без боя сложила оружие перед врагом, который сам готов уже был просить мира. Но судьба России, ее честь, ее национальные идеалы нисколько не интересовали новое большевистское правительство.
По словам Ленина, Россия – только этап по пути к мировой революции. Теперь большевикам надо было как можно скорее заключить мир с Германией и распустить солдат по домам. Началась подготовка к мирным переговорам и одновременно ускоренная демобилизация армии. Украинцы нашего полка выделились в особый батальон и, несмотря на угрозы большевистского начальства, самовольно ушли с фронта и расположились в семи верстах около станции железной дороги. Против них был послан батальон нашего полка при двух орудиях и с десятью пулеметами. Украинцы тоже выставили пулеметы и ждали только первого выстрела «москалей», но, к счастью, ни одна сторона не решилась первой пролить братскую кровь… Ночью украинцы незаметно погрузились в вагоны, и к утру их больше не было. Это прискорбное событие, хотя и обошедшееся без пролития крови, было все же грозным предвестником будущей братской бойни, залившей кровью всю Россию…
Итак, демобилизация шла полным ходом, один срок следовал за другим. Оружие и боевые припасы свозились в особые склады, как будто нарочно приготовленные для немцев. Наша армия таяла не по дням, а по часам, и несчастная Россия становилась все больше и больше беззащитной перед лицом грозного врага. В ротах оставалось по 15–20 человек, артиллерия почти вся уже была снята с фронта. О сопротивлении неприятелю уже не могло быть и речи.
Как-то незадолго перед Рождеством наш полк стоял в резерве. Все было тихо. Вдруг около полуночи я вскочил, разбуженный частой ружейной и пулеметной стрельбой на фронте. Накинув шинель, я выскочил на двор и с удивлением прислушивался к ружейным залпам и пулеметной трескотне. Ракеты одна за другой взлетали вдоль фронта. «Что бы это значило? Уж не наступают ли немцы?» – с тревогой подумал я. Кое-где и в тылу у нас раздавались ружейные залпы. Это меня совсем озадачило. В это время и в нашей деревушке начали хлопать разрозненные ружейные выстрелы и до моего слуха донеслись чьи-то неистовые крики:
– Мир!!! Мир! Товарищи, ура! Мир!..
Я все понял. Сердце мое упало… В эту минуту я точно похоронил на войне что-то близкое и родное мне… А вы, несчастные! Вы, темные, обманутые русские люди! Чему вы радуетесь? Собственному позору? Собственной гибели?..
Слезы душили меня, а на душе стало пусто и безнадежно тоскливо. Война кончилась…
______________________________________
Был заключен унизительный для России Брест-Литовский мир, но настолько похабный, что даже Троцкий не решался его подписать. Тогда Вильгельм, чтобы принудить Троцкого подписать, отдал приказ своим войскам перейти в общее наступление по всем русскому фронту.
Это случилось совершенно неожиданно утром в один из январских дней 1918 года. Остатки нашей армии без всякого сопротивления бросили окопы и врассыпную, без оглядки, группами и в одиночку кинулись в глубь России, преследуемые врагом, и разбредались по домам…
Так унизительно кончилась для России мировая трагедия. Троцкий принужден был подписать позорный мир, а я вместе с моим верным Францем два месяца пешком пробирался проселочными дорогами, стараясь не попасть в плен к немцам. Но на границе Украины нам преградила путь тронувшаяся широкая речка. Ничего не оставалось другого, как добровольно отдаться в руки врага. На одной станции я, скрепя сердце, подошел к германскому коменданту, взял под козырек и сказал по-немецки:
– Я украинский офицер, будьте любезны, разрешите мне проехать на родину.
– О, ja, ukrainisch officer! Bitte, bitte!..
[50] – последовал вежливый ответ.
Немедленно я получил пропуск через мост и в тот же день с германским эшелоном прибыл в свой родной город Житомир, откуда с такими пылкими надеждами и горячей верой в Россию выступил с полком на фронт почти четыре года тому назад…
Заключение
Прошло уже много лет с тех пор, как умолк последний гром мировой войны, и теперь можно спокойно оглянуться на прошлое и подвести ему итог. Тяжело и больно становится русскому сердцу при воспоминании об этих неисчислимых жертвах и позорном мире, когда уже близка была победа…
Да, Россия проиграла войну. Но жертва ее была не напрасна. Она принесла эту жертву за других, за «униженных и оскорбленных», за благо и счастье малых народов. Такова уж историческая миссия России… Пусть же всем нам, истинно русским людям, будет в утешение хоть то, что Россия своей героической борьбой в течение трех лет способствовала разгрому Германии, которая в своем тщеславном безумии попрала все Божеские и человеческие законы. Почти весь мир ополчился против нее…
Помимо экономических причин, толкнувших государства на борьбу с зазнавшейся Германией, была также и известная идея, которая теперь, к сожалению, уже начинает изглаживаться из памяти народов. Вспомним нападение на маленькую Бельгию, бессмысленную бомбардировку Реймского собора, удушливые газы, разрывные пули, потопление подводной лодки «Лузитания» и русского судна для раненых «Португал» и др. Все это были жестокие, ничем не оправдываемые способы ведения войны, примененные впервые Германией для достижения победы. «Ведь победителей не судят».
Этот неслыханный варваризм вопиял к небу… Все культурное человечество содрогнулось от этих адских средств войны. Но зло не остается безнаказанным. «Мне отмщение и Ад воздам», – говорится в Священном Писании, и Предвечный Судья свершил свой высший суд: этим же самым и даже еще более жестоким оружием Германия была побеждена… Страшный зверь был укрощен… Вздохнули свободно малые народы и образовали свои независимые государства под защитой Лиги Наций.
