– Я не мерзавец,– прошептал Тарталья. В эго глазах я увидела руины воздушных замков.– Я хороший.
– Стервец ты хороший,– нравоучительно сказала я и обратила свой взор на Брайана.– Любимый! Да поставь ты вазу на место! Ты-то чего боишься? Неужели ты думаешь, что какая-то гномиха набросится на тебя? Она не посмеет! Как-никак ты пока еще Герцог Ведьмы!
– Судя по рассказам Тартальи,– возразил мой муж,– мне еще больше, чем ему, следует опасаться этой фурии.
Внезапно мы все смолкли. И в наступившей тишине были отчетливо слышны звуки шагов. Впечатление было такое, будто кто-то большой и мрачный вышагивал по мраморным плитам коридора в кирзовых сапогах с железными набойками.
– Это она! – прошептал гном.– Это Моргана!
– Зря ты не дала нам поставить к двери комод,– обреченно сказал мой супруг.
– Все обойдется,– заверила я мужчин.– Я поговорю с Морганой. Она поймет.
– Ой ли... – тоскливо прошептал гном.
Шаги остановились у двери. И тут же в дверь постучали. Кулаком в явно железной перчатке.
– Открывайте! – раздался глухой голос, исполненный самой мрачной решимости.– Открывайте, иначе я порублю дверь на мелкие кусочки!
– «Порублю»? – возмутилась тетя.– У нее что, с собой топор?
– Боевой топор ее прадеда. Она с ним не расстается,– быстро пояснил гном.
– С кем не расстается? С прадедом?
– С топором!
И тут дверь сотрясло первым ударом.
Удар был хорош. Драгоценная древесина, не привыкшая к такому обращению, брызнула щепками.
– Ну хватит.– Я поднялась со своего места.– Мне это надоело. Отодвиньте кушетку!
– Ни за что,– сказал гном.
– Ах так! Трусы! – Я взмахнула рукой, и кушетка с сидевшими на ней Брайаном и Тартальей отъехала от двери и притиснулась к дальней стене.
Гномиха нанесла очередной удар своим боевым топором, и исковерканные двери распахнулись. В комнату вошла настоящая боевая машина ростом примерно метр пятнадцать. На Моргане были надеты рыцарские доспехи, шикарный шлем с плюмажем и забралом скрывал ее лицо, у бедра висел меч в ножнах. В одной руке боевая гномиха держала взведенный арбалет, а в другой мощный топор.
– Благословенна будь, э-э, славная гномиха,– тоненько проговорила я.– Не хотела бы ты разоружиться? Здесь никто тебе не враг.
– Ага! Все в сборе,– прорычала Моргана.– Очень хорошо! Сейчас я со всеми разберусь!
– Я вызову охрану.– Тетя достала мобильный кристалл.– Как ее вообще в таком виде во дворец пропустили!
– Я шла там, где не бывает охраны,– заявила гномиха, держа под прицелом арбалета всю нашу честную компанию,– Тарталья, гад! На колени!
– Морганочка, я тебе все объясню,– залебезил гном.– Только не волнуйся.
– Кристалл завис,– между тем проговорила тетя.– Охрану вызвать не получится. Если только громко кричать...
– Спокойно,– сказала я.– Никто ничего не кричит. Решаем проблему с позиций толерантности.
– А боевой топор – это толерантно? – хихикнула тетя.– И арбалет, кстати.
– С этим мы разберемся.– Я встала и бесстрашно подошла к вооруженной до зубов гноми- хе. Та на всякий случай сделала шаг назад. Я выставила ладони и произнесла заклинание: – Да обратится твое оружие и твои доспехи в... в...
– Цветы,– мигом нашлась тетя.
Хлопнуло, взорвалось, треснуло, посыпались
искры, и теперь мы увидели перед собой гномиху, с ног до головы осыпанную одуванчиками. В руках она судорожно сжимала букетики ромашек и анютиных глазок.
– Ведьмы! – яростно крикнула она и принялась отряхиваться от цветов. Когда с этой процедурой было покончено, перед нами предстала вполне симпатичная гномиха в джинсовом костюме и туфельках на высоком каблуке. Неужели это они так грохали?
– Ну вот,– удовлетворенно сказала я,– Теперь можно и поговорить. Присаживайтесь, Моргана.
– Я с вами рядом не сяду,– мрачно ответила Моргана. Видимо, она пока не смирилась с потерей доспехов и оружия.– Вы еще заколдуете меня. С вас станется.
– Дорогая Моргана! Мы можем вам обещать, что не станем применять против вас волшбу, но только в том случае, если вы также будете вести себя мирно. Договорились?
– Договорились,– кивнула гномиха и села в кресло. После чего бурно разрыдалась, изредка бросая в сторону своего неверного мужа мрачные взгляды.
Для того чтобы успокоить гномиху, пришлось достать из буфета ликер «Малибу» и налить страдалице рюмочку. Мы пить не стали, не говоря уж о наших мужчинах. Моргана выпила ликер, достала носовой платок, шумно высморкалась и заговорила:
– Вот вы, ведьмы, вы же ничего не понимаете! Если б вы хоть немного пожили той жизнью, которой живут гномы! Что такое наша жизнь? Малооплачиваемый труд, вечное прислуживание сильным мира сего, путь без надежды...
– Гномы действительно считают свою жизнь такой несчастной? – перебила я.
– Не все,– не покривила душой Моргана.– Некоторых вполне устраивает их жизнь и работа. Но вот некоторые, вроде моего мужа, стремятся туда, где их совсем не ждут! Не смей меня перебивать, Тарталья! Я знаю, что ты сейчас скажешь! Мол, тебе выпал иной жребий. Никакого жребия тебе не выпадало, просто ты кобель каких мало! За любую юбку цепляешься! А вы, госпожа Юлия, как вы-то могли!
– Что?
– Вы даже не понимаете! Вы отбили у меня мужа! Разве это порядочно?
– Моргана, простите, но никакого мужа я у вас не отбивала и не уводила. На самом деле все это – досадное недоразумение. Видите ли, когда ваш муж доблестно спас меня от ужасной смерти, я пообещала, что выполню три любых его желания. Разве я могла предположить, что третьим желанием Тартальи окажется желание стать мужем Госпожи Ведьм! И это при том, что у меня уже есть законный и любимый супруг! Моргана, мне не легче, чем вам. Я не могу нарушить слово ведьмы. Но и устраивать двоемужие тоже не хочется.
– И мне не хочется,– встрял Брайан.
– Понимаете, Моргана, у меня и на одного-то мужа времени не хватает, а тут еще планируется второй. Жизнь Госпожи Ведьм тоже, знаете ли, не мармелад. Скоро вот соберется Международный симпозиум ведьм. Мне надо готовить приветственную речь и убийственный по интеллекту доклад. А вместо этого я вынуждена с вами объясняться.
– Выход только один.– Моргана мрачно посмотрела на Тарталью.– Ты, дорогой муженек, должен изменить свое желание.
13
– Это было бы справедливо,– опять встрял Брайан и аккуратно поставил злосчастную бронзовую вазу на место.
– Но я, может быть, всю жизнь мечтал о статусе мужа ведьмы,– заныл Тарталья. Так получилось, что он остался в меньшинстве и потому боялся, что у его любезной супруги случится еще один эмоциональный взрыв.
