Эльф дошел до рамы зеркала и легко перешагнул ее, словно это была упавшая ветка, а не грань между двумя мирами.
– Приветствуем тебя в мире смертных и шлем тебе наши благословения, Александрит.– Мы с тетушкой склонили головы.
– Благословенны будьте, ведьмы,– звучно сказал Александрит,– Удивлен я тем, что вы призвали меня, но и радуюсь сему. Я давно не бывал в мире смертных и уже начал скучать в своем собственном мире. О, это ты, ведьма Амидаль! Я рад видеть тебя. Давно мы не виделись. С той поры ты постарела.
– А ты остался прежним эльфом, острым на язык,– засмеялась тетушка.– Твой ум по-прежнему гибок и изворотлив, не так ли?
– Что еще делать в стране Поющего Народа, как не тренировать ум? – усмехнулся эльф.– Однако я вижу перед собой и другую ведьму...
– Позволь тебе ее представить,– торопливо сказала тетушка.– Это моя племянница, Истинное Имя ее Улиания. Сейчас и на ближайших три года она носит звание Госпожи Ведьм.
Эльф с интересом оглядел меня.
– Ты еще слишком молода, Улиания, чтобы занимать пост Госпожи.
– И тем не менее я ею являюсь.
– Что ж, я рад за тебя, Улиания. Надеюсь провести в твоем обществе немало приятных часов. Играешь ли ты в маджонг? Мне так нравится эта игра!
– Нам сейчас не до игр, Александрит,– сказала тетя.
– Я так и знал,– поправил перевязь шпаги Александрит.– Меня вызывают лишь тогда, когда у ведьм снова начинаются проблемы. Но вы же знаете, что я не работаю в одиночку. Вы разбудили Тамариск?
– Еще нет, но разбудим обязательно. А сейчас не угодно ли тебе, Александрит, выпить немного вина и отдохнуть с дороги? Дорога была длинной и утомительной.
– Дорога всегда была такой, такой и останется до тех пор, пока мир людей и мир эльфов не соединятся.
Тетя погасила свечи в комнате вызывания, и мы все отправились в оранжерею. Здесь был накрыт небольшой стол с изысканной трапезой.
– Человеческая пища! – обрадованно хлопнул в ладоши эльф.– Вот что я люблю.
– А разве эльфы едят человеческую пищу? – удивилась я.
– Конечно, едят,– засмеялся Александрит.– Если эта пища стоит того, чтобы ее есть.
Он съел две дюжины устриц, запивая их марочным вином. Потом вспомнил, что ему положено соблюдать диету, и заказал суп-пюре из сельдерея. (Терпеть не могу сельдерей! Как только люди и нелюди его едят! И на диетах этих все просто помешались!)
Насытившись, Александрит с выражением полнейшего самодовольства посмотрел на нас с тетей. Я сразу почувствовала себя ничтожеством по сравнению с этим роковым красавцем-эльфом, но моя тетя на самодовольство эльфа даже не обратила внимания. Видимо, она привыкла. Все-таки они с Александритом знакомы не первый год.
– Излагайте суть дела, ради которого вы меня вызвали.
– Украдены мощи святой Вальпурги,– сказала тетя.
Эльф присвистнул.
– Это интересно. Есть приметы, по которым ясно, что это кража?
– Да, но с этими приметами все так запутано.– И тетя принялась рассказывать эльфу о пропавших книге, Селии и трупе охранницы. Не забыла она упомянуть и про то, что я тоже была, по сути, похищена и заживо похоронена в некрополе.
Эльф слушал все с непроницаемым лицом. Глаза его светились как два сапфира.
– Мы зашли в тупик,– завершила свою речь тетя и развела руками.– Мы боимся, что преступник или даже преступники до сих пор находятся во Дворце Ремесла. И в любую минуту могут нанести удар. Александрит! Почему ты молчишь?
Александрит сделал жест рукой:
– Я вызываю Тамариск. Не мешайте мне.
И мы замолкли.
Глаза эльфа превратились в два маленьких фонарика и светились так, что мне поневоле становилось жутко. На лбу эльфа проступили крупные капли пота. Он сидел как изваяние, ни один мускул не дрогнул на его лице. Тетя встала со своего стула, достала платок и аккуратно вытерла лоб Александриту. Тот, похоже, этого не заметил, поскольку пребывал в явном трансе. Так продолжалось где-то с четверть часа, а потом эльф заметно расслабился, глаза его погасли, руки слегка подергивались. Тетя налила сухого вина и поднесла бокал к губам эльфа. Тот неверной рукой взял бокал и выпил вино одним глотком. После этого ему заметно полегчало.
– Ну что? – спросила тетя.– Ты вызвал Тамариск?
– Да. Она находится далеко и впала в спячку. Но мне удалось разбудить ее и передать весть о встрече. Завтра в полночь Тамариск прибудет во Дворец Ремесла. Она будет очень голодна, поэтому приготовьте побольше крови.
– Дворец располагает хорошими запасами донорской крови,– сказала тетя, а я слегка поморщилась. Всем хороши вампиры, но эта их постоянная привязанность к крови...
Эльф кивнул.
– Я еще об одном хотела просить тебя, Александрит,– сказала тетя.
– Да, ведьма Амидаль, я слушаю тебя.
– Я хочу, чтобы нить жизни моей племянницы, ведьмы Улиании, была завязана на тебя. Моей племяннице угрожает постоянная опасность, и я хотела бы, чтоб в трудную минуту ты ощутил любую опасность и пришел ей на помощь.
– Тетя, неужели вы думаете, что сама я не справлюсь?
– Не справишься,– отрезала тетя.– Ты сутки провела в гробу, и если бы не гном...
– Хорошо. Я согласна. Возьми нить моей жизни, эльф Александрит.
– Беру,– сказал эльф.
Между нами протянулась тонкая алая ниточка, затем она исчезла, точнее, не исчезла, а свернулась вокруг запястья эльфа наподобие тонкого браслета.
Время до следующей полуночи – то есть до появлении во дворце Тамариск – эльф провел, играя на бильярде. Он не стал осматривать место преступления, мотивируя это тем, что работает всегда в паре. Никто не посмел ему возразить – специалисту виднее.
14
Я тоже хотела было побездельничать, но тетя, сделав страшные глаза, засадила меня в ведьмовской библиотеке готовить доклад для симпозиума. Темой доклада была этика современного ведьмов- ства. Я обложилась специальными журналами и принялась за работу. Тетя сидела тут же неподалеку, возле стеллажа с манускриптами шестнадцатого века, и выполняла двойную работу: следила за тем, чтобы я не отлынивала от доклада, а также и за тем, чтобы меня никто не похитил.
Сначала доклад давался мне туго. А потом я начала размышлять о том, насколько важно ведьмовство в современном мире и, соответственно, важно то, как это ведьмовство делается. Ведь не секрет, что сейчас чуть ли не в каждом городе любого государства есть свои ведьмы, а также те, кто ведь- мовству сочувствует. Разве не важно выработать для них этический кодекс профессионального мастерства?
«На нравственное сознание ведьмы,– писала я,– на моделирование ее этической позиции существенно влияет ценность самого Ремесла. Что привлекает женщину в Ремесле? Это мир оккультных знаний, возможность самореализоваться и служить людям своей Силой, помогать делу воспитания, образования и паранормального просвещения. Ремесло ведьмы давно стало уважаемым в обществе, люди ассоциируют со словом «ведьма» нечто позитивное и актуальное. Однако в ведьмовской среде бытуют и негативные ценности, отрицательно влияющие на уровень Ремесла, а также на нравственный микроклимат всякой ведьмы. Как известно, многие годы труд ведьмы являлся синонимом чего-то безнравственного, мрачного, противозаконного, противоречащего цивилизации. Ведьм (зачастую справедливо) обвиняли в использовании черной магии, негативной волшбы. Кроме того, негативное отношение к ведьмам возникало еще и потому, что ведьмы очень высоко оценивали свои услуги, при этом не гарантируя, что волшебство сработает. Особенно болезненно этот факт воспринимается в современных условиях, когда в обществе осуществляется коммерциализация всех видов услуг. Потенциальный клиент оказывается перед выбором: идти ли ему в клинику к врачу либо на дом к известной знахарке...»
