Только в первый год его президентства было смещено более 900 старых правительственных чиновников, в последующий период правления — около 25 %, все они заменялись на представителей демократической партии. С этого времени принцип «добыча принадлежит победителю» прочно вошел в американскую политическую жизнь
[1189]. Политический патронаж привлекал в столицу огромное количество «искателей должностей», не все из них могли рассчитывать на благосклонность партийных боссов в оказании протекции. Неизбежно занятие выгодных местечек в государственной бюрократической машине, коих насчитывалось тогда всего 20 тысяч, вело к коррупции. Газета «Hartford Courant» писала: «Никогда прежде не было так много честных и незаинтересованных патриотов, жаждущих служить своей стране в любом качестве и на любом посту. Подобно жабам египетским они заполонили улицы Вашингтона, и даже проникают в дома тех, кто оказывает патронаж, влезают в спальни их, в постели их, в печи их, даже в квашни»
[1190].
Потерявшие свои должности были уверены, что это произошло по доносам и наветам недоброжелателей. «Мрак подозрений пропитывает все общество… — писал один из современников. — Ни один человек не чувствует себя в безопасности и не может доверять соседям. Обычное замечание, брошенное на улице, в течение часа уже повторяется в офисах, и многие люди получили бесцеремонные увольнения. С этим можно было бы мириться, если бы это ограничивало негодяев, но, наоборот, зараза получила широкое распространение: шпионы, информаторы, доносчики»
[1191].
Еще одной характерной чертой социальной и политической жизни страны была грубость нравов, склонность к насилию, связанные с целым рядом причин, в том числе с маргинализацией городского населения, определенными социокультурными реалиями Америки. Довольно своеобразно было отмечено вступление в должность президента Джексона. Вот как описывала это событие М. Смит: «Залы были наполнены толпой оборванцев: негров, мальчишек, женщин и детей, которые проталкивались к угощениям, выставленным в гостиных. Люди силой прорывались в салоны, смешиваясь с иностранцами и гражданами, окружающими президента. Был момент, когда президента оттеснили к стене комнаты, от серьезной опасности его спасли несколько джентльменов, которые взялись за руки и таким образом создали барьер. Тогда окна были распахнуты, и людской поток нашел выход»
[1192]. Грубые оскорбления, потасовки и дуэли были в порядке вещей в мире политиков. Кровавые побоища на улицах городов, существование крупных преступных сообществ, постоянные столкновения на расовой и этно-конфессиональной основе, доходящие до погромов, убийств, линчеваний, также являлись характерными приметами этого времени
[1193]. По подсчетам американского историка Дэвида Гримстеда, между 1828–1833 гг. в США произошло около 20 мятежей, в 1834 г. — 16, в 1835 г. — 37
[1194]. Жертвой покушения едва не стал сам президент, когда 30 января 1835 г. его попытались убить. Это был первый в истории США случай покушения на президента
[1195].
Религиозный ревайвализм (религиозное пробуждение) также играл негативную роль в возбуждении ненависти к иммигрантам и католикам. В 1830–1850-е гг. усиливаются различные шовинистические и масонские организации, в том числе нативисты, объединившиеся в Американскую партию «ничего не знающих», активно проводившую политику дискриминации иммигрантов, особенно ирландцев
[1196]. Нативисты способствовали усилению ксенофобии и религиозной нетерпимости в американском обществе. Среди ее лидеров оказались многие видные политики: М. Филлмор, Дж. Криттенден, Дж. Белл, С. Боулз, и даже ученые, например Сэмюэл Морзе. Последний требовал пересмотра законов о натурализации в плане их ужесточения. Существующий срок натурализации в 5 лет, по его мнению, был недостаточен для проверки лояльности новых граждан. Морзе писал в своем дневнике: «Первое, что нам следует сделать, — это затворить ворота, которые до сих пор мы держали распахнутыми. Этим будет сделан первый шаг к спасению, здесь начинается наша оборона. Враги под маской друзей несут нам гибель, тысячами устремляясь в страну и осваиваясь в ней, благодаря либеральным законам о натурализации. Надо остановить их, или мы погибнем, погибнем безвозвратно. Первая битва должна быть нами выиграна здесь у ворот»
[1197]. Нативистские агитаторы и проповедники с помощью ложных обвинений натравливали толпу на католиков. В середине 1840–1850-х годов были разгромлены десятки их церквей. Устраивались шумные антикатолические демонстрации, организовывались нападения на дома и клубы иммигрантов, происходили погромы и избиения. Особенно трагическими стали события в Филадельфии, где в 1844 году были сожжены 2 католические церкви, убито 20 человек
[1198].
Вопреки традиционной либеральной концепции «минимального правительства», при Э. Джексоне произошло существенное усиление и централизация исполнительной власти, расширение ее полномочий
[1199]. Не случайно весьма популярным было изображение в политической карикатуре седьмого президента в виде Короля Эндрю Первого, попирающего американскую конституцию
[1200]. Противники Джексона обвиняли его в тирании и цезаризме, вигская северокаролинская газета писала: «Все партии противостоят узурпации исполнительной власти, и объединяются в защите Свободы против Власти» (LIBERTY against POWER)
[1201].
